Олег резко отстранился: прямо по дорожке торопливо шагал Степан, сжимая в руке остро отточенный топор. Терпение мужчины иссякло, и он шел прекращать весь этот беспредел.
- За тобой идут. - Олег кивнул в сторону Степана, а пока Филипп, сидящий спиною к дорожке, изворачивал шею в указанном направлении, Олега уже и след простыл.
Степан выглядел сурово и раздраженно. Брови его почти сошлись у переносицы, а мясистые ноздри раздувались от гнева: он все же сходил в палатку на разборки, но разборок там уже не было - Родион с Глебом продолжали «квасить» и играли в карты, а Ярослав молча лежал на своей постели, спрятав голову под подушку. Тогда Степан направился к Филиппу - с этим кошмаром нужно было заканчивать.
- Ну, наконец-то! - с облегчением простонал Филипп, когда лезвие топора на раз-два расправилось с нейлоновой веревкой. - Тут этот больной приходил, гвоздем угрожал.
Степан помог ему подняться. Ноги и руки затекли, а тело продолжала бить мелкая дрожь: Филипп совсем продрог на этой голгофе.
- Что там? - Кивком головы он указал на палатку.
- Ничего. - Степан брезгливо сплюнул. - Пойдем, переоденешься.
Ночью Филипп спал очень плохо, голова раскалывалась от дикой боли, его сильно знобило, и под утро он ясно понял, что заболел. Он был весь в поту, и из-под одеяла вылезать совсем не хотелось. Он снова спал в линзах, и уже начало резать глаза. Филипп и до обеда бы так пролежал, если бы дед Макар не забежал бы в палатку с диким криком:
- Славик повесился!
4. Семейный доктор
Филипп еще никогда не видел более жалкого зрелища: Ярослав и при жизни был невысоким, а сейчас болтался на веревке, словно какой-то подросток. Ручки и ножки плетьми повисли, длинная челка упала на глаза, и ее колыхал свежий утренний ветерок.
Вся артель собралась возле турника, не зная, что нужно делать. Зарина причитала навзрыд и заламывала руки, из ее черной куксы шпильки торчали в разные стороны, и несуразная прическа походила на ежа. Наркес сразу вспотел, как только увидел мертвое тело. Он почти всю свою сознательную жизнь провел здесь, на прииске, и за всю бытность самоубийств еще не случалось. Быстро перебирая короткими ногами, он бросился к дому, чтобы вызвать полицию по спутниковому телефону.
- Довели человека, - сквозь зубную дрожь проговорил Филипп, обхватив себя руками: его чертовски знобило, а суставы выкручивало просто неимоверно. - Мрази.
Никто не ответил, причем каждый прятал взгляд где только мог, потому что чувствовал за собой львиную долю вины.
Такое случается в жизни: вроде бы ничего не делал, а беда стряслась именно по этой самой причине, по причине бездействия и элементарной трусости.
Один только Олег смотрел спокойно, Нет, ему было, бесспорно, жалко этого мальчишку, но на войне он такого насмотрелся, что мертвец на турнике не особо зацепил его за живое. Точнее, немного зацепил, потому что теперь заниматься на этом турнике не очень-то хотелось.
- А-а-а! - раздался крик со стороны дома. - Это саботаж!
Все обернулись - Наркес спешил, прихрамывая на правую ногу, очевидно подвернув ее впопыхах, и держал какие-то обломки.
Филипп присмотрелся и понял, что в руках у него был разбитый спутниковый телефон - единственное средство связи в этих горах. Аппарат никоим образом не мог случайно разбиться, по нему явно кто-то изо всей силы ногой саданул.
- Еще полчаса назад, полчаса назад он был целым! - надрывался Наркес, потрясая растрескавшимся пластиком. - Я прибежал сюда на крики, а в это время его кто-то разбил! Кто это сделал, я вас спрашиваю?! - его голос стал высоким и визгливым.
Ему никто не ответил, но выходило, что кто-то очень не хотел встречи с полицией.
- Я сам отвезу труп в поселок. - Наркес решительно отбросил ошметки телефона в сторону. - У меня труп! Труп, вашу мать! Снимите его кто-нибудь ради Аллаха!
Олег и Степан вышли исполнять приказ. Олег обхватил мертвеца за туловище, а Степан топором перерубил веревку. Со вчерашнего дня он со своим оружием больше не расставался, как следует наточил его - таким лезвием можно было побриться - и на всякий случай носил за поясом.
Когда с веревкой было покончено, Олег без труда перекинул худощавое тельце через плечо и пошел в сторону гаража. Печальная процессия, состоявшая из поредевших рядов свободной артели и Зарины-плакальщицы, замыкающей шествие, потянулась в сторону единственного автотранспорта.
Филипп вначале решил, что Ярослав не сам повесился, а ему помогли - мутные с конкретного бодуна физиономии Родиона и Глеба показались ему подозрительными. Но кому он был нужен, этот юный мажор? Мужикам было бы глупо после вчерашнего так себя подставлять. Нет, точно он сам это сделал - и вел себя по жизни непорядочно, и умер по-дурацки.
«Нива Рысь» в камуфляжном исполнении сразу заинтересовала Филиппа. А еще больше его заинтересовало то, что машина не заводилась, как Наркес ни старался. Олег уже успел водрузить мертвеца на заднее сиденье, а мотор все еще не подавал никаких признаков жизни.
- А-а-а! - взревел Наркес, изо всех сил ударяя ладонями по оплетке руля. - Проклятье!
- Дайте, я посмотрю. - Филипп выступил вперед. Уж кто-кто, а он здесь точно в автомобилях разбирался лучше остальных.
Он открыл крышку капота и сразу все понял: предохранительный клапан был снят - кто-то очень и очень не хотел, чтобы сюда нагрянула полиция, кто-то снял эту маленькую запчасть, без которой нельзя было тронуться с места, и тихо злорадствовал, прикрываясь лживой личиной мнимого сочувствия и испуга.
- Мы здесь изолированы! - эмоции Наркеса хлестали через край. Он выскочил из машины и что было силы пихнул ее в широкое колесо. - Вертолет прилетит только через две недели! Что я две недели буду делать с мертвецом?!
- Спустите его в подвал, там прохладно, - ляпнул Степан, не подумав.
