После нашей последней встречи с Наташей я много думал о том, что произошло. Старался отвлечься работой. Делал вылазки в город, чтобы отвлечь мысли на окружающую действительность или в надежде на встречу.
Я сделал очередную поездку в центр города, чтобы побродить, дать отдых мыслям. Но, увы. Редко, когда не встретишь кого-либо из знакомых. Да, все-таки город – большая деревня. И когда вращаешься в определенном кругу, складывается впечатление, что все знают друг друга. Приходится иногда в разговоре не упоминать свое отрицательное мнение о ком-либо. Так как он может оказаться другом настоящего собеседника. Такое впечатление, что все мы спим под одним большим одеялом и если в одном конце потянули на себя, в другом раздается крик.
Я шел по улице, привычно разглядывая прохожих. Мне было интересно и с профессиональной точки. Эти лица образно ложились на перо в моей книге. И вот вглядываясь в лица, я увидел Таню. Она шла навстречу. Она шла так, чтобы не казаться праздной, но не обремененной заботами. Шла спокойно, уверенно, походкой деловой женщины, но так, чтобы дать возможность проходящим обратить на нее внимание. Она знала свою силу, знала, что мужчины обращают на нее внимание. Она шла так, чтобы встречные успели обратить на ее внимание, но и не подходили, видя, что она все-таки занята. Это не была умышленная игра. Это дано природой. Вырабатывается годами. Надо уметь дать почувствовать мужчинам дистанцию, сокращать которую можно лишь с ее согласия.
Походка была легкой. Голова была поднята прямо, и она уверенно смотрела вперед. Она была одета в синий костюм и белую блузку. Юбка чуть выше колен, ровно на столько, чтобы увидеть и оценить стройность ног, а дальше пусть работает фантазия. Туфли на высоком каблуке делали походку строже и красивее. На плече у нее была черная сумка. Я вообще обратил внимание, что стоит женщине надеть туфли на каблуках, как она сразу преображается. Спина прямая, голова гордо поднята. Да, она явно знает себе цену, вся ее одежда подобрана со вкусом и желанием подчеркнуть фигуру, хотя в этом нет необходимости и так все ясно. В ней физическая привлекательность, элегантность. Она это знает, поэтому держится свободно, даже несколько равнодушно. Фигура, от которой было трудно оторвать взгляд.
Таня также увидела меня издали, что в целом приятно, и свидетельствует о том, что она прекрасно владеет собой и видит все происходящее и проходящее. Мило улыбнулась и, не замедлив шаг, пошла мне навстречу.
– Привет! – сказал я, подойдя к ней.
– Привет! Я же говорила, что увидимся. Как понимаю, гуляешь, вспоминаешь, где и что было раньше, что изменилось с последнего приезда?
– В целом да.
– И в какую сторону целое склоняется?
– В лучшую. Стало как-то уютнее. Люди одеты лучше, лица стали более приветливые. Здания красивее. Больше мест, где можно провести время, посидеть, посмотреть на прохожих. Кстати, как на счет посидеть за чашкой кофе?
– Я не против.
Мы зашли в ближайшее кафе. В помещение заходить не стали и расположились на веранде под тентом. Столиков было пять-шесть. Мы выбрали дальний, но крайний к улице. Официант принял заказ. Таня заказала кроме кофе стакан холодной не газированной воды, а я себе любимый мартини. В этот раз волосы у нее были собраны сзади. Лоб был открыт. Все это позволяло еще больше увидеть черты ее лица.
– Люблю кофе с водой, – пояснила Татьяна. – Когда делаешь глоток воды, а потом кофе, аромат усиливается. Словно дегустатор при смене вин.
– А ты, какими судьбами на улице, – продолжил я. – Я и не знаю, чем ты занимаешься. Это не секрет?
– Страшный секрет. Я дизайнер. В свое время окончила институт по специальности художник-модельер, но со временем переквалифицировалась на дизайнера-оформителя. Занимаюсь дизайном помещений. Мне нравится.
– Дизайнер рискованная профессия. Хорошо когда есть заказы, а как нет?
– Это зависит от квалификации. Я мастер и у меня отбоя нет от заказчиков. Очередь. Ждут.
– Значит, рисовать умеешь?
– Надеюсь, да. Но не художница физиономистка.
– Мне хотелось уметь рисовать хоть чуть-чуть. Но я художник от слова «худо». Поэтому все кто умеет больше для меня уже специалист, мастер.
Я смотрел на Таню и видел ее глаза, которые внимательно смотрели на меня. Она не скрывала свой взгляд. Не отводила глаза. Смотрела в упор на собеседника во время разговора. Я не относился к слабакам, и выдерживал ее взгляд, также смотря на нее. Если бы мне не приходилось общаться в своей работе с множеством людей, глядя им в глаза, когда замечешь, что слова одни, а глаза говорят другое, я бы не заметил, что в ее газах иногда проскакивала некая грусть, тоска. Это не было фальшью и расхождением со словами. Могли быть просто скрытые мысли. Ее лицо было по-прежнему привлекательным и в том, как она смотрела на собеседника, было что-то завораживающее.
– А как твои успехи? Ты – журналист. Собираешь материал?
– Нет. Я приехал как раз, чтобы написать о том, что хотелось бы, и что еще не успел поведать.
– Получается?
– Пока да, но трудно, постоянно чувствую, что не хватает запаса слов. Я трачу много времени, чтобы не скатиться до избитых фраз, или хотя бы придать им новизну, оттеняя избитый смысл. Словно делаю огранку, которую еще не делали до меня, и значит придать им новый блеск. В работе пытаюсь готовить не стандартные, не повторяющиеся вопросы. Но я понимаю, что когда пишешь, то пишешь не для себя и любая публикация, осуществляемая в реальности, это всего лишь попытка уйти от реального прошлого в неизвестное будущее, так как не знаешь, что произойдет с написанным.
– Добавляешь в статьи свое я?
– Нет. Если интервью, то надо быть строгим к себе и уважать собеседника. Если аналитическую статью, тогда добавляю.
– Когда мне Сергей сказал кто ты, я специально нашла твои статьи и прочитала. Интересно же сравнить живого человека с его мыслями на бумаге в официальных изданиях, но не думала, что это ты.
– И каково мнение?
– Мне понравилось. Во всяком случае, показалось, что пишешь честно, интересно. Много у тебя интересных встреч. А чем занимаешься в свободное от работы время? Оно у тебя есть?
– В свободное время я занимаюсь работой. Анализирую, систематизирую, пишу. Мне уже можно и по роду профессии и по возрасту оглядываться назад, чтобы понять свое прошлое. Но в свете последних событий оно видится все хуже. Как-то блекнет в свете настоящего.
– А ты к окулисту не пробовал обратиться? – сказала она со своей очаровательной улыбкой.
– Таких диоптрий нет. Здесь даже бинокль не поможет. Но вопрос о времени был правильный.
– Да я вообще правильная по жизни, поэтому и вопросы правильные.
– А надо ли?
– Не знаю. Наверное, не всегда надо. Хуже бывает только мне.
– В таком случае надо поделиться с подругами. Они у тебя есть, с кем можешь посекретничать?
– Подруги есть, есть с кем поговорить, но не о самом сокровенном. Не знаю хорошо это или плохо. Ты думаю, обратил внимание, что не плохо, нет хорошо выгляжу?
– Да. И что достаточно скромна.
Она улыбнулась и продолжила – это природная скромность. Подруги, особенно если новая, побаиваются, что как бы их мужчины не переключили внимание с них на меня. Мне это никогда не было нужно. Потом конечно видят мою реакцию, но время уже прошло, чтобы я стала все доверять. Но, близкие есть, конечно. Поэтому доверять свои секреты не стоит, так как пусть если сплетничают, то фантазируют сами. Да я не обижаюсь. Мужчины тоже любят посплетничать. Так бывает всегда, если женщина одна.
– Как ты, однако, жестока к женскому полу, – попытался иронизировать я.
– Нет. Жестокость к себе подобным – удел глупых, когда иных способов утвердиться нет. Мне пьедестал не нужен.
– Пьедестал нужен тем, кто не вышел внешностью, умом. Иначе не заметят. В свое время я написал:
Хотите бюст установить при жизни?А где поставить? В городском саду?Ну, правильно, чтобы дурные мыслиДля обозрения были на виду!
– О! А мы оказывается еще и поэт!
– Нет, нет. Так рифмоплет.
– А если серьезно пишешь что-то?
– Бывает. Но для этого нужен кураж. Да и не пишу я. Записываю. Словно диктует кто. В том, что мной написано, моего личного процентов десять. Все остальное – взгляды, эмоции людей. Я слушаю их, как губка впитываю, а потом это само записывается.
– Ты случайно не медиум?
– Если бы я был им, то сидел бы в другом городе, окруженный толпой очарованных женщин. Но мне здесь лучше. Хватает и одной сидящей напротив, хоть и очаровательной, но не очарованной.
– Если есть желание, надо, хотя бы попытаться. В каждом мужчине проживает что-то от султана, имеющего гарем.
– Все произошли от одного отца, и видно со временем девочек рождалось больше. Надо же на них внимание было распространять. Да и по легенде Ева была не первой женой Адама.
Я говорил, пытался шутить и видел, что ей интересен этот разговор ни о чем. Возможно, я украл ее время одиночества, которое она куда-то несла. А случайная встреча помогла ей на время сложить ношу к ногам и передохнуть.
