После поворота дорога стала шире, и Сара поехала рядом с Калленом.
– Значит, ваш отец мастерил луки?
– Он делал самые лучшие луки и стрелы и лучше всех стрелял из них. Он, бывало, говорил мне, что терпение – это главное для мастера, изготовляющего луки, и лучника.
– А вы терпеливы?
– Как ты думаешь?
Сара рассмеялась:
– Я думаю, что, кроме как на стрельбу из лука, у вас ни на что терпения не хватает.
Каллен тоже рассмеялся:
– Полагаю, мой отец согласился бы с тобой.
– Вы любили своего отца, – тихо сказала Сара.
– Он был единственным отцом, которого я знал. Единственным человеком, кто был добр ко мне и заботился обо мне.
– А что с ним случилось?
– Он заболел. Я ухаживал за ним, хотя он говорил мне, что я должен жить своей жизнью. Он научил меня всему, что необходимо, чтобы выжить.
– Но вы его не оставили.
Каллен покачал головой:
– Я не мог. И не хотел. Он усыновил меня, когда мне было десять лет. Он научил меня тому, что в этом мире есть заботливые люди. Пришел мой черед позаботиться о нем. Когда он умер, я похоронил его по-христиански и стал жить своей жизнью, как он того хотел.
– Он был для вас настоящим отцом.
– Да. Это так.
Сара представила себе Каллена десятилетним мальчиком, одиноким и напуганным, которого взял к себе человек, зарабатывавший на жизнь изготовлением луков и стрел. Он скорее всего взял мальчика в подмастерья, но со временем, очевидно, полюбил одинокого парнишку и привязался к нему всем сердцем. Да еще научил его выживать.
Странным образом этот человек и мальчик помогли друг другу так, как сейчас помогают друг другу она и Каллен. Они получат то, что им нужно, и потом пойдут каждый своей дорогой.
– Расскажите мне еще о вашем детстве, – попросила Сара. Ей действительно было это интересно.
– Нечего особенно рассказывать.
– Тогда я расскажу вам о своем, – предложила она, и уже через несколько минут они хохотали над выходками своевольной девчонки, с которой не было сладу.
Ближе к полудню они нашли укромное место на берегу ручья, где лошади могли отдохнуть и утолить жажду, а они поесть вяленого мяса и сыра.
– Ты болтаешь безостановочно, – сказал Каллен, стряхивая с ладоней крошки. – По-моему, ты не умолкала ни на минуту с тех пор, как мы утром уехали.
– А что тут удивительного? Я два года жила в монастыре.
– Все же мне трудно себе представить, что ты там молчала.
– Как, позвольте, можно что-то узнать, если не разговариваешь с людьми? Какой смысл сидеть без дела и не участвовать в жизни? Как вы и как Алэна? Я уважаю ее за то, что она пошла против своего отца и полюбила того, кого сама выбрала. Иначе она никогда не узнала бы, что такое настоящая любовь.
– И все же ты обвинила меня в том, что я любил ее недостаточно, чтобы уйти от нее и тем самым обезопасить.
– Я верю в то, что, если люди любят по-настоящему, их ничто не может разлучить. Они всегда найдут возможность вернуться друг к другу, несмотря ни на что. Так что, даже если бы вы покинули Алэну, она нашла бы способ вернуться к вам. Любовь не позволила бы вам разлучиться, и так это и произошло. Хотя вы были в тюрьме, а Алэну запер ее отец, любовь нашла путь к вашему воссоединению. Я просто хотела знать, думали ли вы об этом.
Каллен задумчиво потер подбородок.
– Вы все же об этом думали? – поинтересовалась Сара.
– Как я мог об этом не думать? Ведь я отвечал за ее безопасность, а вышло так, что из-за меня она подверглась страшному риску. Что я после этого за человек?
– Человек, который любит. Любит настолько, что может отпустить ее. Но она любила вас так, что отказывалась отпускать вас.
Каллен покачал головой:
– Тебе и вправду не откажешь в проницательности.
– Просто это логично.
– Наоборот, логики никакой нет.
– Любовь, очевидно, заменяет логику. Так, во всяком случае, мне кажется.
Она подставила лицо теплому солнцу.
– Но теперь мне необходимо быть логичным, – твердо заявил Каллен.
Она посмотрела на него. Он был явно встревожен.
– Но вы и поступили логично. Вы женились на мне, чтобы найти своего сына.
– Некоторые посчитали бы это глупостью.
Сара нахмурилась:
– Это те, которым был бы безразличен их сын. Только бескорыстный родитель может стольким пожертвовать ради своего ребенка. Я восхищена вашей храбростью и тем, что вы многим поступились ради хорошего дела.
Каллен рассмеялся:
– Ты меня рассмешила.
– Вот и хорошо, так вам легче…
Каллен не дал ей закончить. Он вдруг схватил ее за плечи, повалил на одеяло и наклонился, собираясь поцеловать.
Сара от неожиданности раскрыла рот, и он тут же этим воспользовался. Его язык проник внутрь, и эротические движения привели ее в невероятный трепет.
А его руки уже гладили ее талию и грудь, хотя эти движения и не были слишком интимными. Он просто дразнил ее, предупреждая о том, что еще впереди. Будь он проклят!
Она определенно попала в беду.
«Ущипни! Ущипни!» – приказывала она себе. Сара хотела ущипнуть себя за руку, а попала в его шею.
– О! – завопил он и, оторвавшись от нее, стал тереть шею. – Только не говори мне, что ты опять хотела ущипнуть себя!
Так оно и было, но щипать его было гораздо лучше.
– Нам надо ехать дальше.
– Чтобы сказать это, тебе не обязательно было меня щипать. – Каллен протянул ей руку, помогая встать. – Но ведь тебе понравилось, не так ли?
Сара проигнорировала его руку, встала и подняла с земли одеяло.
– Было недурно.
Улыбка исчезла с лица Каллена.
– Что ты этим хочешь сказать?
Она начала складывать одеяло, чтобы потянуть время и прийти в себя, потому что ее сердце бешено колотилось, а ноги дрожали.
– Вполне прилично.
Каллен вырвал из ее рук одеяло.
– Откуда тебе знать, если тебя никогда не целовали?
Она хотела было что-то возразить, но сказать было нечего и она так и осталась с открытым ртом.
– Ага! Я прав. Тебя никто еще не целовал.
– Вы правы, – охотно согласилась Сара. Бесполезно отрицать очевидное. – Меня никто никогда не целовал.
– В таком случае как ты можешь определить, хорошим был поцелуй или нет? – вызывающе спросил Каллен.
– Легко. – Она вырвала у него одеяло и стала его складывать. – Главное в поцелуе – это то, какие он в тебе вызывает чувства. – Поскольку ее ноги перестали дрожать, она должна была бы признать, что поцелуй чуть было не лишил ее сил, но это было бы равносильно тому, что она сдалась, а в этом Сара признаваться не собиралась.
Каллен подошел к ней и взял ее за подбородок.
– Ты хочешь сказать, что ты ничего не почувствовала, когда я тебя поцеловал?
Она мило улыбнулась:
