– А чем болел покойный? – задал вопрос Вейш.
– Граф Бертрам страдал туберкулезом суставов ног. Вследствие этого его походка была слегка хромающей. Позже у его сиятельства в правом колене развилась водянка. Он испытывал приступы сильной боли, и я прописал ему каждое утро принимать обезболивающее средство.
– Ну что же, продолжим следствие, – решил инспектор и велел вызвать Таис.
– Назовите ваше полное имя, возраст и место рождения, мадемуазель, – обратился к вошедшей девушке Вейш.
– Меня зовут Таис Мелас. Мне двадцать один год. Я родилась в Гведианáполисе, – ответила гречанка.
– Какие обязанности вы выполняете в замке?
– Я работаю, то есть работала, личным секретарем его сиятельства.
– Как давно?
– Третий месяц, месьер инспектор.
– Чем вы занимались ранее и как попали сюда?
– Я сирота. Мои родители погибли во время большого пожара в моем родном городе, когда мне было всего три года. Меня воспитывали родственники моего отца, жившие в Мнестре – это городок на побережье Аквамаринового залива, служащий портом для Гведианаполиса. После женской гимназии, я окончила курсы секретарей и работала в разных фирмах. Четыре месяца назад, сопровождая хозяина-торговца морепродуктами, я оказалась в Квакенбурге. Там мой хозяин внезапно заболел и умер, а я осталась почти без средств. Мне не на что было даже вернуться домой. К счастью добрые люди подсказали, что его сиятельство граф Бертрам Де-Бург ищет секретаря. Я написала ему и была принята на работу. Вот и вся моя история, – девушка замолчала, печально глядя на инспектора.
– Хорошо. Что вы можете сообщить по поводу смерти его сиятельства?
Таис пожала плечами.
– Я ничего не знаю.
– Скажите, мадемуазель, мог ли его сиятельство покончить с собой?
Девушка с недоумением взглянула на инспектора.
– Да что вы, конечно нет!
– Но ведь граф уже долгое время был тяжело болен?
– Его сиятельство никогда не высказывал таких мыслей! Нет-нет, я уверена, что это какой-то несчастный случай, – твердо заявила гречанка.
– Ну, хорошо, – отступился Вейш. Он подошел к Таис и, глядя своим пронизывающим взглядом из-под густых бровей прямо ей в лицо, сказал:
– Теперь я попрошу вас очень подробно рассказать, как вы провели весь день накануне смерти вашего хозяина.
Таис помолчала, собираясь с мыслями, и неторопливо начала рассказывать:
– Перед завтраком, я, как обычно, зашла к его сиятельству, чтобы узнать: нужна ли я. Он разрешил мне быть свободной до одиннадцати, но попросил, если понадобится, помочь госпоже Патриции искупать Ники. После завтрака мы ходили в химическую лабораторию. Затем я помогала Патриции, а с одиннадцати часов работала у его сиятельства. Ему нужно было ответить на большое количество писем, и мы занимались этим почти до ужина. После ужина я зашла в спальню его сиятельства и приготовила для него лекарство.
– Вы первой покинули столовую?
– Да.
– Где находилась бутылочка с лекарством?
– Бутылочка всегда стояла на полке. Я налила из нее в стакан и поставила стакан на прикроватную тумбочку в спальне. Потом поставила бутылочку обратно на полку и вышла.
– В котором часу вы зашли в спальню и как долго там находились?
Таис задумалась.
– Мне кажется, было около семи часов. В спальне я находилась буквально несколько минут. Может быть, пять-десять. Потом я пошла к себе. Немного почитала. В девять часов сходила к госпоже Патриции и помогла уложить Ники. Там, кстати, находился и месьер Озрик. Потом я вернулась к себе и примерно в одиннадцать часов легла спать.
Инспектор снова устремил на девушку свой тяжелый взгляд и задал новый вопрос:
– Не заметили ли вы в этот день что-нибудь странное или необычное?
Таис снова задумалась. Затем нерешительно произнесла:
– Вы знаете, когда в лаборатории месьер Озрик показал нам бутылочку с ядом, у меня мелькнула мысль, что она как две капли воды похожа на бутылочку с обезболивающим средством для его сиятельства. Кажется, я даже спросила, не боится ли Озрик перепутать бутылочки, ведь они так похожи. Эта мысль мелькнула у меня тогда и исчезла, а вот сейчас почему-то я это вспомнила.
– Опишите эти бутылочки, – попросил Вейш.
– Мне показалось, что они одинакового размера. Обе из темного стекла и закрываются одинаковыми пробками.
– Как складываются ваши взаимоотношения с обитателями замка? – вдруг сменил направление разговора Вейш.
– Меня здесь приняли хорошо. Все были ко мне очень добры.
– А я слышал, что у вас вышел какой-то конфликт с Озриком Де-Бургом? – перебил ее инспектор.
Девушка смутилась и покраснела.
– Ну что вы. Это нельзя назвать конфликтом. Просто между нами возникло на первых порах некоторое непонимание. Но все быстро разъяснилось, и сейчас между нами нет никаких недоразумений.
– Ну, хорошо, вы свободны, мадемуазель. Если вспомните что-нибудь важное, будьте любезны сообщить мне или, если меня не будет в замке, дежурному констеблю. Да, и напоследок, – спохватился Вейш. – Как звали вашего хозяина, того самого, который умер в Квакенбурге?
– Фейдо Бассос, старший компаньон фирмы «Бассос и Георги», – удивленно посмотрев на инспектора, ответила Таис.
Следующим на допрос был вызван Озрик Де-Бург. Молодой человек вошел и сел в кресло перед инспектором. Выглядел он собранным и серьезным. Было ясно, что первоначальная растерянность, вызванная неожиданным ужасным событием, прошла. Озрик спокойно посмотрел на нас своими большими серыми глазами и спросил, обращаясь к полицейскому:
– Что вы хотите знать, месьер инспектор?
– Я хотел бы знать, где граф Бертрам взял яд, каким образом принял его и почему это сделал, – произнес Вейш с нажимом, сверля молодого человека глазами.
Озрик пожал плечами.
– Я не знаю, каким образом отец принял яд. Что же касается того, откуда этот яд взялся, я уверен, что это цианистый калий из моей лаборатории.
– Так-так, – оживился инспектор, – объясните, пожалуйста, почему вы в этом уверены?
– Потому, что когда стало известно о том, что отец был отравлен цианидом, я тут же бросился в лабораторию и обнаружил, что в моей бутылочке яда стало меньше.
– А кроме этой бутылочки у вас есть еще ядовитые вещества? – поинтересовался Вейш.
– Да, в этом же шкафу хранится тартрат морфия в таблетках, гидробромид скополамина, также в таблетках, кроме того, есть еще раствор стрихнина со спиртом и бутылочка настойки дигиталиса, которую мне дал доктор Адам.
Инспектор удивленно посмотрел на врача. Тот развел руками.
– Ну, что тут такого? Дигиталис прописывается в малых дозах сердечникам. Вы должны понять, инспектор, что, как домашний врач семьи Де-Бургов, я не могу разглашать врачебной тайны.
– Ладно, доктор, – перебил его Озрик. – Я сам признаюсь инспектору, что у меня бывают проблемы с сердцем. Но к смерти моего отца это не имеет никакого отношения.
– А что вы думаете о причинах, толкнувших его сиятельство на этот шаг? – задал новый вопрос Вейш.
– Я думаю, что отец не покончил с собой, – ответил молодой человек и, по-прежнему спокойно глядя на нас, добавил:
– Я думаю, что его убили.
Все присутствующие уставились на Озрика, ожидая продолжения. Но молодой граф молчал.
– Очень любопытно, – наконец произнес инспектор. – Вы первый из дававших сегодня показания, который утверждает, что графа Бертрама убили. Какие у вас основания делать такое заявление?
Озрик отвел взгляд, на его бледных щеках выступил румянец, но ответил он по-прежнему твердым голосом:
– Я не могу сейчас назвать причин, почему я так считаю. Мне необходимо время, чтобы все обдумать. Может быть, скоро я смогу точнее ответить на ваши вопросы, инспектор.
– Ну, хорошо, – согласился Вейш, видя, что молодой граф решил упорствовать в этом вопросе. Инспектор покрутил седой ус, задумчиво глядя на Озрика, и задал новый вопрос:
– Тогда ответьте, что вы делали вчера после ужина?
– Еще в столовой Патриция пригласила меня пойти к ней и поговорить о том, как спасти Себастьяна от пьянства. В последнее время он совсем сбился с пути. Поэтому я поднялся к ней в Северную башню и пробыл там довольно долго.
– Когда же вы вернулись к себе?
– После двенадцати часов. Мартин уже запер двери в главном здании, и мне пришлось его разбудить.
– А Николаус все время был с вами?
– Да, конечно. До девяти часов он возился с игрушками в детской. Потом пришла Таис и уложила его спать.
Вейш хмыкнул с сомнением и задал следующий вопрос:
– Скажите, господин Озрик, какие отношения связывают вас с Патрицией Де-Бург?
Озрик снова покраснел, опустил голову, чтобы не смотреть на нас, и сказал:
– Она – жена моего старшего брата.
– Послушайте, молодой человек, – резко произнес инспектор, – у меня есть сведения, что вас с Патрицией связывают не только родственные узы!
