– Как акулы.
– Почему?
– Потому что именно акулы кружат, прежде чем на жертву напасть.
– Сонь… ну ты перебарщиваешь. Да и сама подумай, уйти мы всегда успеем. Ограды нет. Собак вряд ли выпускают, до станции пара километров пешком, ну так одолеем при случае… Погоди.
Софья погодила.
Как ни странно, ужин прошел в атмосфере почти теплой и чем-то дружеской. Дружить все пытались со Стасом и Васькой, который к ужину переоделся, облачившись в белую рубашку с серебряной искрой и джинсы, тоже белые, без искр, зато с тщательно заутюженными стрелками. По правую его руку устроилась Маргоша в умопомрачительном вечернем туалете, по левую – Ника…
– Софья Павловна, – Витюша, облачившийся в небесного колера костюм, присел рядышком. – А вы мужа себе ищете, да?
– Нет, – огрызнулась Софья, вовсе не жаждущая общения.
– Тогда зачем вы здесь?
– Жизнь менять, – она ответила чистую правду, и Витюша смутился.
Смущался он легко, краснел, вздыхал и вертел в руках серебряную трехзубую вилку.
– Как интересно! – воскликнула Машка, подвигаясь к Витюше под бок. – А мне тоже психолог сказала, что я должна изменить свою жизнь! И я решила учиться на дизайнера!
– О да, – бывший Машкин супруг пил воду.
Из бутылки. Хмурился, бутылку отодвигал, оглядывал стол в поисках чего посущественней воды, но не находил. И вновь тянулся к бутылке.
– Ты у нас, дорогая моя, и экономистом побывать успела, и консультантом по красоте…
Маргоша фыркнула.
– Теперь вот в дизайнеры подашься…
– И что? Я развиваюсь как личность! Тебе этого не понять!
– Девочки и мальчики, – Артем оторвался от тарелки, чтобы окинуть собравшихся насмешливым взглядом. – Давайте жить дружно! Ну или хотя бы сосуществовать мирно.
Это его предложение было встречено настороженным молчанием.
Его хватило до конца ужина, к слову, довольно простого, хоть и сытного. Но как-то не увязывались в Софьином сознании отбивные и вареный картофель с виллой…
После ужина состоялась экскурсия по дому. Вел хозяин, причем выглядел он не слишком-то довольным, верно, и сам начал разочаровываться безумной своей идеей. На правой руке его повисла Ника, которая поглядывала на соперницу с превосходством, но Маргоша, занявшая левую руку, взглядов не замечала. Во всяком случае, делала вид, что не замечает.
– Значит, – раздался над ухом вкрадчивый голос, – вы приехали не мужа себе искать?
– Именно.
– Отчего ж? – брюнет придержал Софью за локоток. – Не спешите. Там не будет ничего интересного. Комнаты, комнаты и снова комнаты… Или вы тоже решили развивать в себе личность и оттого испытали внезапный интерес к интерьерам?
– Не испытала, – руку его хотелось стряхнуть, но это выглядело бы смешно. А Софья совершенно не хотела показаться смешной.
– Вот и замечательно. Если же вдруг желание возникнет, скажите, я вам индивидуальную экскурсию устрою… – он поклонился и ручку поцеловал.
– Руку отпустите! – потребовала Софья и, когда Стас подчинился, спрятала ее за спину. – Что вы себе позволяете?
– А что я себе позволяю?
Действительно… Чего это она?
– Извините, я… Я просто нервничаю немного.
– Извиняю, – легко согласился Стас. – И предлагаю пройти на террасу. Вечер. А по вечерам воздух здесь удивительно свеж. Уже одно это оправдывает безумную Васькину затею. Знаете, он родом из этих мест. Там, километрах в пяти, если дальше по дороге, деревенька есть. Пущаны называется. Васька там родился. И жил, пока не сбежал учиться.
– Сбежал?
Софья оглянулась, убеждаясь, что экскурсия, возглавляемая хозяином дома, уже растворилась в беломраморной громадине. Можно было бы, конечно, броситься на поиски, но… зачем?
– Сбежал, – согласился Стас, глядя на Софью как-то… оценивающе? – Его родители высшее образование считали пустой тратой времени. У них кроме Васьки еще пятеро детей было. Он старший. И соответственно должен был после школы идти работать. У вас есть братья или сестры?
– Нет.
– Один ребенок, значит.
– Да…
Софья вздохнула. Порой ей хотелось, чтобы у нее появилась сестра. Ну, или брат. Она согласна была делиться и комнатой, и игрушками, но… не сложилось.
– Васька – существо ответственное, но тут и он взбунтовался. Получил паспорт… Делали, чтобы на работу устроить, и сбежал. Поступил он не сразу. Нашел в городе работу. Зацепился… Ну и да, репетиторы, конечно. У него мечта была выучиться и разбогатеть.
– Вижу, что исполнилась.
Стас вывел к стеклянной двери, которая распахнулась сама.
А воздух и вправду хорош, прозрачный, хрустальный воздух, которым дышишь, что пьешь. Лес в лиловой дымке. Небо синее. Солнце желтое. И тоска отпускает… А Софья не знала, что эта тоска есть. Думала, что все изжилось, прошло.
– Исполнилось, – задумчиво произнес Стас, опираясь на перила.
– Зачем вы мне все это рассказали?
– Просто так. Вдруг вам все-таки муж понадобится…
– Предлагаете вашего друга?
– Почему бы нет.
– Ну… Мне показалось, на него и так охотниц хватает.
Стас провел ладонью по перилам и глухо повторил:
– Вот именно, что охотниц… Вы же видели.
– Это не мое дело.
– Проще всего сказать, что дело не ваше, и отойти в сторону. Как правило, так и поступают…
– А вы хотите, чтобы я сказала, что дело мое, и немедленно ввязалась в сражение за голову вашего друга? Ах нет, простите, не за голову, но за руку и сердце.
Он неожиданно расхохотался.
– Вы злюка, оказывается… А поначалу мне показалось, что вы вовсе на эмоции не способны.
– Почему? Способна. Просто… не понимаю. Зачем вы так активно его сватаете?
– Потому что мне не нравится его затея.
Стас оперся на перила.
Воздух пах хвоей. И еще травой. И едва уловимо – осенью… Не той, которая в город приходит дождями и сединой ранних заморозков поутру. Но далекой, призрачной еще, чье дыхание желтит березовые листья и рождает зыбкое марево тумана… Птицы поют.
А Софья уже забыла, каково это, когда птицы поют. На даче рядом с речушкой жили соловьи. А может, и не жили, но просто прилетали, и мама ходила их слушать…
– Васька иногда делает что-то, что кажется совершенным безумием, а потом оказывается, что в этом безумии имелась своя логика. Но я за него беспокоюсь. Он мне, считайте, как брат… единственный, который настоящий.
– У вас есть братья?
– Есть, но мы не особо ладим… и с сестрами тоже. Я, если можно так выразиться, в семействе своем – паршивая овца.
– Почему?
– Вам так интересно?
Он выглядел печальным… Романтичный образ, опасный для девичьего сердца. В такого и влюбиться недолго. Софья вдруг с тоской поняла, что никогда не влюблялась так, как положено девице, чтобы до потери здравого смысла и бабочек в животе, – слишком благоразумна.
– Нет, неинтересно, но… разговор такой складывается, – она присела на лежак. – Если, конечно, вам хочется говорить…
– Да… сам не знаю, – Стас остался у перил. Он стоял, согнувшись, опираясь на балюстраду, и глядел исключительно в сторону леса.
Красивый.
Нет, может, и вправду влюбиться?
Лялька бы одобрила… Лялька категорически не понимала, как можно жить холодным разумом. Ну, допустим, не совсем чтобы холодным, но исключительно разумом.
– У меня есть старший брат. И младшая сестра. Не скажу, что меня любили меньше, чем их… или что недостаточно баловали, и любили, и баловали. И надежды возлагали. Наверное, все родители возлагают на детей надежды. Мой отец довольно состоятельный человек. За последние годы стал еще более состоятельным. Мой путь был предопределен с рождения. Я обязан был закончить школу с золотой медалью, поступить в университет… и не лишь бы какой, но исключительно столичный… получить диплом, а за ним и место в папиной фирме…
Нервно, надрывно закричала птица, и голос ее заставил Софью вздрогнуть.
Следом воцарилась тишина.
А ведь и вправду хорошая сцена… Затерянная усадьба, ладно, не усадьба, но вилла в лесах… Странный хозяин и не менее странный приятель его… Жуть какая в голову лезет.
– В школе я учился из рук вон. Быстро понял, что многое мне спускают. Не скажу, что это меня злило, скорее уж я уверился в собственной исключительности. Сама понимаешь, ни к чему хорошему это не привело. Знаешь, за некоторые мои выходки мне и теперь стыдно. Вернее, именно теперь и стыдно. Но тогда… Отец улаживал все конфликты. Пытался на меня воздействовать, но я ведь не слушал. Я был уверен, что сам со всем разберусь. В одиннадцатом классе я подбил пару… приятелей, если можно так назвать. В общем, мы ограбили пивной ларек. Не потому, что нам так уж нужны были деньги. Отец в тратах меня не ограничивал. Но кураж… и ощущение собственной силы… Дурь подростковая, которая перла во все щели.
– Вас взяли?
– Взяли. Ларек мы вскрыли без проблем. Унесли… Да по мелочи унесли. Пива еще, орешков. Ерунду всякую… Ну а городок был небольшим. Так что особо и искать не пришлось. Главное, я был уверен, что отец и сейчас меня отмажет. Всегда ведь отмазывал… А он не пришел. Я сутки провел в КПЗ, и не скажу, что эти сутки на пользу мне пошли. В общем, когда отец появился, я был очень зол.
