бастард, дочь замковой кухарки или прачки, согрешившей с хозяином-магом. Нелайя всегда была так бедно одета, хотя манеры королевские. Вот я и подумал, что тут не обошлось без вливания благородной крови. А сегодня в документе прочитал ее полное имя. Ну что же, так даже лучше, правда? – мужчина снова глянул на волка.
Не отвечая, тот поставил передние лапы на кровать и вытянул морду к лицу девушки. Некоторое время он вдумчиво втягивал воздух возле ее кожи, затем аккуратно лизнул бледную щеку.
– Арс! – шепотом прикрикнул мужчина. – Ну-ка убрался от нее, или сейчас выгоню!
Волк отодвинулся от лица по-прежнему безмятежно спящей девушки и снова насмешливо фыркнул. Повернулся и одним прыжком выскочил в распахнутое окно.
Неслышно ступая, мужчина обогнул кровать и приблизился к окну. Постоял несколько минут, вдыхая свежий ночной воздух, затем тщательно запер ставни и вернулся к постели.
Не раздеваясь, лег поверх покрывала и осторожно обнял зашевелившуюся красавицу, укладывая ее голову себе на плечо:
– Т-сс, спи, девочка. Сегодня наша брачная ночь, проведем ее вместе, пусть даже вот так. Спи, все вопросы будем решать завтра.
***
Нелайя
Проснулась я как от толчка: что-то было не так. Непривычно, странно, по-особенному. Но в то же время удобно и приятно. И пахло так, как мне нравилось – мороз, хвоя и апельсиновые цукаты. А еще миндаль.
Моя щека лежала на чем-то очень удобном и явно не на моей подушке. Не открывая глаз, я улыбнулась – странно, но, не успев проснуться, я уже чувствовала, что настроение у меня отличное.
Попробовала повернуться и не смогла: что-то мешало, плотно прижимая меня в районе талии и плеч.
«Да какая разница, что меня держит», – подумала лениво и решила не открывать глаза и не двигаться. Мне ведь и так хорошо, зачем что-то менять.
Я снова начала уплывать в теплую дрему, когда совсем рядом что-то шевельнулось, вздохнуло и напряглось. А следом знакомый ледяной голос, только теперь не ледяной, а сонный и довольный, поздоровался:
– С добрым утром, супруга.
Святая Малесса!
Как ошпаренная ядом клухарских ящеров я подскочила и едва не завизжала, увидев себя на кровати в обнимку с… со своим куратором, чтоб его тролли на все свои праздники приглашали без права отказаться!
– М-м-магистр… – проквакала я в полной оторопи. Взглянула на занимающийся за окном рассвет и застонала от ужаса – я все проспала! Да еще и в обнимку с мужчиной.
– «Кристиан», дорогая. Ты забыла, как меня зовут? – магистр сложил руки на груди и насмешливо поднял свою темную бровь. Сейчас у него опять была гладкая кожа, белые волосы лежали волной на подушке, и вообще, выглядел он так… так…
– Ужасно! – вскричала я в полном отчаянии. – Магистр… Кристиан, мне нужно срочно домой! Я должна была еще ночью вернуться в свою комнату!
Магистр повернул лицо к окну и успокаивающе произнес:
– Не волнуйся, Нелайя, еще очень рано. Уверен, у тебя дома все спят и не заметят твоего отсутствия.
Затем он сел, потер лицо ладонями и велел:
– Рассказывай.
Волнуясь и запинаясь, я рассказала ему все: и то, что сама узнала, и что подслушала Лианка. И наши с ней страхи и опасения про людоеда Радеберга, которого сначала сделают моим женихом, а потом Лианкиным мужем.
– Я не сказала тебе, да ты и не спрашивал, но я не дочка служанки, Кристиан. Я баронесса Толивская, и мачеха хочет забрать мой титул, как уже прибрала мое состояние.
От волнения я забыла, что нужно называть внимательно слушающего меня мужчину на «вы» и «магистром». Да и о том, что он чудовище, монстр и злобный людоед, кошмар последних месяцев моей учебы, тоже напрочь забыла.
Сейчас передо мной был тот единственный, кто мог мне помочь, ведь он пообещал, дал клятву. Он сильный маг, у него есть состояние и титул, я помню, что он говорил про это. Значит, у него есть возможность помочь и спасти нас.
Ну, хотя бы меня. Если он откажется помогать Лианке, тогда я сама буду за нее бороться.
– Нелайя, перестань нервничать, – мои сжатые кулачки накрыла его ладонь, сразу успокаивая мой начавший бушевать огнь.
– Сейчас я перенесу тебя обратно в твою комнату. Обещай мне, что ничего не будешь бояться: ни ректора, ни мачеху. Хорошо?
Голубые глаза настойчиво ловили мой бегающий взгляд, и когда я все-таки смогла посмотреть на него, то так и застыла, утопая в их небесной голубизне.
– Магистр, у вас цвет глаз изменился, – прошептала изумленно.
И о чем я думаю в такой момент? Мне надо о жизни своей беспокоиться, а я мужские глаза рассматриваю. Но они у него, и правда, поменяли цвет. Были бледно-голубые, льдистые. А сейчас…
– Нели, мои глаза обсудим потом, – строгий голос мужчины вернул меня в реальность.
Магистр встал с кровати, открыл ящик стоявшего у стены комода и достал из него кулон на витой цепочке. Подошел ко мне, быстро надел кулончик на шею и спрятал под воротник платья, коснувшись пальцами шеи, чем до ужаса смутил меня.
– Это артефакт множественного перехода. Просто нажимай на выступ на обратной стороне кулона и представляй то место, куда хочешь перенестись. Или задавай точные координаты, если знаешь их.
– Сейчас отправляйся домой и будь готова вечером отправиться в Синий лес. Я сам за тобой приду, Нелайя.
Магистр помог мне подняться с кровати, надеть шубку, и подал сапожки, которые аккуратно стояли на полу у кровати, строго напомнил:
– Поняла? Ничего не бойся!
Затем открыл портал и подтолкнул меня:
– Беги. До вечера, Нелайя.
Почти успокоенная уверенным тоном магистра я шагнула в морозную арку и вышла в своей спальне, уверенная, что моего отсутствия никто не хватился.
Однако в комнате меня ждали…
Глава 17
– Где ты была, Нелайя? – голос мачехи звучал так спокойно, что по коже моментально потекли ручейки страха – что-то будет.
Женщина сидела в кресле, откуда-то появившемся в моей комнате, и куталась в теплый пушистый плед – по комнате гулял ледяной ветер, и температура была лишь чуть выше, чем на улице. Стоявшая рядом с креслом Лианка обнимала себя руками и тряслась от холода в своем тонком, давно ставшем ей малым платьице. Глаза у нее были заплаканные и испуганные, а на левой скуле набухал синяк.
Увидев лицо сестры, я вдруг почувствовала глухую ярость. Ненависть к этой женщине, с комфортом развалившуюся в кресле и равнодушно глядящую на свою дрожащую от холода и боли дочь.
«Ничего не бойся, Нелайя. Ни мачеху, ни ректора», – вдруг вспыхнули в
