Каждый раз, когда они с Шаим-али-хотэ оставались наедине в саду, Радана, помимо других порошков, по крупице добавляла ему в напитки зелье послушания. В конце концов, Шаим и не заметил, как стал покорным слугой своей наперсницы. Её просьбы не знали отказа. И вот в один из прекрасных для пленниц дней, Шаим-али-хотэ собственноручно под диктовку девушки написал и подписал указ, в котором говорилось, что он даёт вольную Радане и Кииате, щедро оплачивая их труд, и осыпает подарками, которые они выберут себе сами. Так же в указе говорилось, что слуга Гаим-толь должен лично сопроводить девушек в порт, дабы по дороге с ними не приключилось несчастья.
Если подданные Шаима и были удивлены таким необычным распоряжением хозяина, то спорить не стали, боясь вызвать гнев последнего. Поэтому все его указания были исполнены в точности. Девушкам отсыпали несколько бархатных мешочков золота. Они выбрали себе одежду и драгоценности и, ранним утром, согласно указу, Гаим-толь доставил их в порт.
Так как девушкам надо было скорее покинуть Заокеанию, они договорились с капитаном, чей корабль покидал порт в ближайшее время, и уже через полчаса отправились в совершенно неизвестную им Даль. Им было всё равно куда плыть. Только бы подальше от Шаим-али-хотэ.
Часть 3 глава 3
Её воспоминания прервала Кииата:
— Мне что-то нехорошо… — слабым голосом проговорила девушка. — Я бы сейчас прилегла, если можно…
— Конечно, можно! — Лимай быстро встал с ковра и подал ей руку. — Пойдём в мою спальню… — и осёкся. — Я хотел сказать… то есть, я знаю, что раньше она была твоей…
— Откуда тебе это известно?
— Всё просто. Когда я выбрал себе эту спальню, и решил разложить в сундуке свои вещи, то обнаружил там твои.
— И что ты с ними сделал?
— Сохранил. Разве я мог выбросить то, что мне не принадлежит?
Они уже вошли в спальню, и Кииата подошла к сундуку.
— Как это здорово, что ты всё оставил! — огладывая свои аккуратно сложенные вещи, сказала она и стала вынимать их, и раскладывать на кровати.
Это занятие настолько увлекло её, что она забыла о своём плохом самочувствие.
— Даже тапочки мои сохранил! — радостно воскликнула она, взяв в руки меховые тапки. — Вот ещё одни… Эти для Раданы…
Положила их на пол и снова заглянула в сундук.
— Ооо! Моя любимая ночная одежда! — развернула широкую рубаху из незнакомой Лимаю ворсистой ткани. — А это моя любимая безрукавка… — она гладила пушистый рыжий мех своей маленькой ручкой. — Мой братец сам убил адмани, выделал шкуру, а мама сшила мне её…
Девушка приложила безрукавку к груди и из глаз у неё потекли слёзы.
— Ну, что ты, голубка… не надо плакать… — Лимай привлёк к себе девушку.
Она спрятала лицо у него на груди. Мужчина гладил её по волосам, по плечам. Вскоре её всхлипы стали реже и через некоторое время она успокоилась.
— Наверно, и Радане не помешает ночная одежда… да и одежда вообще. Ведь у нас из вещей только то, что надето на нас. — Вытерла она влажные от слёз щёки ладошкой.
Потом смущённо посмотрела на Лимая:
— Ты прости, что я так расплакалась… Просто, понимаешь… всё время, что я была в плену Шаима-али-хотэ, я мечтала увидеть своих родных. Только мысль о возможной встрече с ними давала мне силы выжить там. И вдруг такое горе…
— Успокойся, голубка, — Лимай снова обнял девушку. — Успокойся… Мы не можем ничего изменить. Это уже случилось…
— У тебя такие сильные руки… — она посмотрела ему в глаза. — Такие добрые. И ты тоже… добрый… Даже не верится, что ты мог желать кому-то смерти…
— Я и сам сейчас удивляюсь своему поступку, — признался мужчина. — Так ты приляжешь?
Близость девушки будоражила его плоть, и он боялся, что она почувствует его возбуждение. Поэтому отстранился от неё. Заглянул в глаза.
— Если я лягу в своей комнате, то где же будешь спать ты? — спросила Кииата.
— Я могу лечь в ту спальню, где раньше спал Рогдан.
— Это тот брат, что сейчас живёт с Саамильтой?
— Да. Радана может расположиться с тобой. Но если она захочет спать одна, то я просто лягу в спальне Радая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я не хочу ложиться прямо сейчас. Мне уже лучше. Думаю, это от твоего доброго отношения ко мне… — робко сказала девушка. — Я, если это возможно, хотела бы помыться в бане…
— О, Артак! — воскликнул Лимай и слегка стукнул себя ладонью по лбу. — Я ведь совсем забыл!..
— Что?
— Я же растопил баню перед тем, как вошёл в дом и увидел вас с сестрой! Ну, конечно! Ваше появление так обрадовало меня, что я забыл об этом! — и он негромко рассмеялся.
— А как ты думаешь, баня уже остыла?
— Думаю, нет. Даже если дрова прогорели, то тепло ещё сохранилось. Достаточно снова подбросить дров и вновь станет жарко!
— Тогда пойдём мыться… ой… — от нечаянно вырвавшихся слов, Кииата покраснела.
— Я… то есть, ты… — Лимай боялся поверить в услышанное. — Я могу пойти в баню вместе с тобой? — в его голосе прозвучала надежда.
— Если хочешь… — Кииата опустила глаза.
— Очень хочу, — Лимай взял девушку за руку. — Ты позволишь?
И, получив утвердительный ответ, он несколько раз коснулся губами её руки.
Часть 3 глава 4
— Послушай, Радана! Я рад, что тебе удалось сбежать из гарема, но я прошу, оставь мысль отомстить этой женщине. — Радай строго смотрел на сестру. Пока Лимай и Кииата находились в спальне, брат и сестра вернулись к разговору о нападении на князей. — Яга показала нам с братьями все козни, которые ты строила против неё. Ты заплатила полканам за то, что бы они отдали её Жрецам Чёрного Гнесса. Ты прекрасно знала, какая страшная смерть её ожидает. Твой поступок просто чудовищен!
— Радай! Как ты не понимаешь: если бы не Таня, я бы вошла в дом Буршана хозяйкой!
— Если бы не Таня, то мы бы с братьями были казнены и похоронены в лесу, как разбойники! Из-за твоего необдуманного поступка мы чуть не убили князей. Если бы не страшное оружие в руках его женщины, то мы бы обязательно довели дело до конца. И уж тогда бы нам точно не избежать наказания.
— Ты всё время говоришь «если бы», «если бы», но ведь всё обошлось.
— Да. Обошлось! И я опять скажу «если бы». Если бы Таня не уговорила князей из рода Мирротов о помиловании, то живыми ты бы нас не увидела. Ты хотя бы об отце с матерью подумала!
Радана встала на колени и, так, на коленях, подошла к сидящему на шкуре брату. Обняла его.
— Ты прав. Ты, как всегда, прав, братишка… — сказала она со вздохом. — Как вам живётся тут?
— Жить можно везде, — улыбнулся Радай. — Даже к холоду привыкаешь. Рогдан тут своё счастье нашёл. Да, и Лимай, я смотрю, с твоей подругой друг к другу сердцами потянулись.
— Похоже на то… — усмехнулась Радана. — Не думала я, что она моего братика окрутит.
— Ну, почему сразу окрутит? Понравилась она ему.
В это время из спальни вышли Лимай с Кииатой. В руках у каждого из них были холщёвые сумки.
— Радана! Радай! Мы оставим вас ненадолго. — Сказал Лимай, остановившись около печки.
— Куда это вы собрались, на ночь глядя?
— В баню.
— В баааню? — удивлённо протянула Радана.
— Да. — Кивнул брат. — Мы быстро. Вы и соскучиться не успеете.
И, взяв Кииату за руку, он поспешил с ней в коридор.
— А свечи? — спросила девушка, обуваясь.
— Свечи есть в бане, а до неё мы дойдём вот с этим.
Он взял в руки глиняный горшочек с жиром, в центр которого был воткнут фитиль. Они вышли на улицу, и Кииата воскликнула с восторгом:
— Лимай! Посмотри, какая красота!
Снежная вьюга утихла. Воздух был свеж и прозрачен. Тёмное, почти чёрное небо вспыхивало миллионами маленьких огоньков.
— Как же я соскучилась по небу и звёздам!
Кииата остановилась на мгновение, вдохнула в себя глубоко морозный воздух и раскинула руки, словно хотела обнять небо.
— Тебя не выпускали из гарема на улицу?
— Выпускали, но только ранним утром, чтобы солнце не опалило кожу. В Заокеании очень жаркий климат. Я так скучала по снегу…
