Громкий клокочущий смех неприятно прозвучал в дымной комнате. Карвер впервые несколько оживился.
– "Ну, тогда, – говорю я, – расскажи, как ты поставишь новые ось и балансир? Это ведь уж совсем просто? Вижу, что ты и этого не знаешь. Ни черта ты, дружок, не смыслишь в нашем ремесле, верно? Возьми-ка ты лучше вот эти полкроны, – говорю я, – ступай к стойке и не морочь мне больше голову".
В наступившей тишине Хедли буркнул себе под нос какое-то проклятье. Карвер, однако, еще не кончил.
– Часовщиком, – покачав головой, добавил он, – этот человек определенно не был. Гм-гм... Скорее я бы его принял за полицейского агента или частного детектива.
– Понятно. Значит, вы решили, что полиция могла по какой-то причине заинтересоваться вами?
– Не больше чем любым другим. С чего вы это взяли, сэр? Я только слышал, как Боскомб пожаловался хозяину, что этот тип все время вертится вокруг нас (пива мы ему, конечно, больше не ставили) – короче говоря, попросил убрать его из трактира, – но тот остался. – Карвер задумчиво потер подбородок. – Я давно заметил, сэр, что... гм... в трактирах бесплатную выпивку могут получить только кошки и полицейские.
Лицо Хедли напряглось, но он сдержался и задал новый вопрос:
– Мистер Боскомб настаивал, чтобы этого человека выкинули из трактира, но, тем не менее, потом предложил ему забрать свой поношенный костюм. Как же случилось, что он не узнал его, увидев мертвым?
– Вот как? – вежливо удивился Карвер. – Ну... гм... может быть, вам лучше спросить об этом у Боскомба. Право же, не знаю.
– Раз уж вы так хорошо запомнили все, что происходило тогда в трактире, может, расскажете нам: пытался ли этот человек завязать разговор еще с кем-нибудь из вашего дома? Карвер задумался.
– Как будто, нет. Хотя, постойте-ка! Разве что с мистером Поллом. Правда, Полл всегда говорит, что, когда ему хочется выпить, он готов чокаться даже с епископом, если никого больше не окажется под рукой.
– Ага... Ну, а еще кто-нибудь из вашей компании как-то отреагировал на попытки этого человека приставать к вам?
– Ну... э-э... мисс Хендрет высказалась как-то в том духе, что готова была бы убить этого типа. Похоже, что он действовал ей на нервы.
– Он и с ней пытался завязать разговор?
Карвер бросил на инспектора взгляд, полный любопытства.
– Нет. Скорее уж он избегал ее. Было бы ведь просто непозволительно...
– Миссис Стеффинс и мисс Карвер не посещают "Герцогиню Портсмут"?
– Никогда.
– Вернемся к сегодняшнему вечеру. Вы, кажется, сказали доктору Феллу, что в десять часов заперли дверь и наложили цепочку. Потом поднялись наверх...
Карвер беспокойно зашевелился.
– Насколько я знаю, полиции нужны точные факты. Я не отправился к себе немедленно – как пуля, вылетевшая из ружья. Сначала зашел в комнату, где у меня устроена маленькая выставка часов, – это слева от входа, – чтобы проверить, в порядке ли сигнализация. Потом я проверил и здесь сигнальное устройство, подключенное к сейфу. Затем зашел к Милисент – ее комната там, – Карвер кивнул направо, – чтобы пожелать ей спокойной ночи. Она раскрашмвала какую-то фарфоровую штучку, но сказала, что собирается ложиться, потому что у нее болит голова. Собственно говоря, как я уже говорил доктору Феллу, это она и попросила меня еще с вечера самому запереть...
– Хорошо, продолжайте.
– Я зашел еще к Боскомбу – взять что-нибудь почитать. Видите ли, у нас с ним общее хобби и... Ха-ха! Это и вас заинтересовало бы, доктор Фелл! Я взял у него книгу об инквизиции на французском языке, написанную Леметром. Была еще там аналогичная литература на испанском, но я не силен в нем и предпочел Леметра.
Мелсон негромко присвистнул. Теперь он понял, откуда взялся странный орнамент на медной шкатулке и испанская ширма в комнате Боскомба. Значит, хобби Боскомба-испанская инквизиция! Мелсон взглянул на Фелла, который словно вдруг проснувшись, широко раскрыл глаза и астматически вздохнул.
– Но вы у него не долго пробыли? – полюбопытствовал Фелл.
– Да, всего несколько минут. Потом я пошел к себе в комнату, с часок почитал и уснул. Проснулся, когда меня разбудила Элеонора.
– Вы уверены в этом? – спросил Хедли.
– Конечно. А что?
– Доктор Фелл сказал мне, что вы заходили к Боскомбу еще до прихода мистера Стенли... Сейчас меня интересуют не ваши впечатления, – сказал Хедли, не отрывая глаз от лица Карвера, – а только один этот вполне конкретный факт.
– Я... я совершенно точно не видел Стенли.
– Так. Значит, вы решительно утверждаете, что Стенли пришел позже, вы полагаете, что Стенли нажал кнопку звонка – звонка Боскомбу – и тот спустился открыть ему дверь. В этом двери довольно сложный замок, а когда снимают цепочку, раздается пронзительный скрежет. Вы утверждаете, что дверь могла остаться незапертой и "взломщик" мог попозже свободно проникнуть в дом. Однако окно вашей комнаты расположено прямо над входной дверью. Не могли же вы не услышать, как Боскомб впускал кого-то в дом?
Взгляд Караера скользнул по витринам, он потер лоб и воскликнул:
– Но я же слышал! Погодите-ка! Конечно, слышал! Дверь открывалась, только это было намного позже, когда я уже засыпал. Примерно в половине двенадцатого.
На лице Карвера сейчас были волнение и растерянность. Хедли внимательно вглядывался в него.
– Значит, за полчаса до убийства. Так. Вы слышали голоса, шаги, звук открываемой и закрываемой двери?
– Ну... не совсем так. Я, знаете ли, уже дремал. Могу только присягнуть, что дверь открывали. Скоба, в которую входит цепочка, погнута, поэтому если цепочку снимают недостаточно аккуратно, раздается пронзительный скрежет. Мне не раз приходилось его слышать, когда кто-нибудь поздно возвращался домой.
– И вы ничуть не удивились, хотя знали, что, когда запирали дверь, все были дома?
Мелсону показалось, что нервы Карвера начинают сдавать, но внешне это еще никак не проявлялось. Возможно, так подумал и Хедли.
– Не было мистера Полла, – чуть поколебавшись, ответил Карвер. – Он уехал на пару дней к своему дяде, сэру Эдвину, – тому, который заказал у меня башенные часы... Мне пришло в голову, что, возможно, это он неожиданно вернулся. Подумал еще, что придется сказать ему о непредвиденной задержке в работе – чтобы сделать новые стрелки, мне понадобится несколько дней. Хорошо хоть, что механизм остался цел – пропали только шайбы и болт, которыми стрелки крепятся к оси.
Хедли наклонился вперед.
– Давайте-ка чуть подробнее поговорим об этих часах. Итак, вчера вы их закончили, покрасили...
– Нет, нет. Если уж быть точным, я их закончил и испытал механизм два дня назад. Там были кое-какие сложности, хотя это и простое маятниковое устройство. Позавчера я также покрыл их слоем эмали... Нет, нет, не позолоты, – нетерпеливо добавил он, видя, что глаза Хедли устремились к стрелке. – Обычной эмали, которая защищает башенные часы от ржавчины. – Сразу после этого я поставил их у открытого окна, чтобы эмаль поскорее высохла. Было очевидно, что никакому вору не придет в голову украсть такую восьмидесятифунтовую махину. И действительно, там, в открытой комнате, куда любой мог легко проникнуть, – никто даже не притронулся к ним...
Мелсон услышал, как Фелл негромко выругался.
– А вчера вечером я нанес позолоту. Перенес их сюда, поставил в нише и накрыл стеклянным колпаком, чтобы пыль не садилась на свежую позолоту. Именно в этой комнате дверь всегда заперта, а к сейфу вдобавок подключено сигнальное устройство. И все же вчера ночью, хотя ключ от запертой двери был у меня, кто-то открыл замок и украл стрелки. Чистая фантастика, господин инспектор! Разрешите, я покажу?
Инспектор жестом остановил поднявшегося с места Карвера.
– Минутку. Кто знал, что прошлой ночью часы были здесь?
– Все знали.
– Трудно снять с часов стрелки? Я имею в виду – для неспециалиста?
– Да нет, в данном случае совсем просто. Нужна только подходящая отвертка. Конечно, чтобы снять обе стрелки с оси, пришлось бы немного повозиться, но... – Карвер пожал тяжелыми плечами и уныло махнул рукой. Сейчас он выглядел крайне усталым и измученным.
– Спасибо, теперь у меня остался к вам только один, но очень важный вопрос. Настолько важный, – в голосе Хедли появилась зловеще ласковая нотка, заставившая Карвера поднять глаза, – что, уклонившись от искреннего ответа, вы можете попасть в чертовски опасное положение. – Хедли сделал небольшую паузу. – Постараюсь выражаться как можно точнее. Я хочу знать, где были вы и остальные жильцы этого дома, в первую очередь женщины, во вполне определенное время вполне определенного дня. Конкретно – во вторник, 27 августа, с половины шестого до шести часов вечера.
Карвер был явно напуган. После короткой паузы он проговорил:
– Очень хотел бы вам помочь, но, право, не знаю. Вторник?.. Я так плохо запоминаю даты. Не знаю. Как припомнить какой-то определенный день, когда он ничем не отличается от остальных?
