Дирижировал этим старинный его недруг, начальник Третьего отделения и шеф жандармов Александр Христофорович Бенкендорф.
После гибели поэта в обществе долгое время циркулировали слухи о неблаговидной роли Бенкендорфа в этой истории. Игнорировать эти слухи невозможно. Если Бенкендорф принимал участие в организации убийства Пушкина, то он должен был и скрыть следы преступления: необходимо убрать тело, главное вещественное доказательство...
Первым делом меняют место отпевания - первоначально его предполагалось провести в Исаакиевском соборе, в церковном приходе которого жил Пушкин. Вдруг тело ночью 31 января переносят в Конюшенную церковь, имевшую иной статус - это церковь придворная. Дело не только в том, что власти - имеется в виду император Николай, ибо без него такой вопрос не решить и Бенкендорфу, - пытались ограничить доступ народа в церковь, сколько в том, что необходим был полный контроль за телом. Именно по этой причине от участия в похоронах устраняются все родственники. Никто из родных поэта не только не присутствовал на отпевании, но даже не был извещен о смерти сына и брата. Племянник Пушкина, Лев Павлищев, писал: "Дед мой узнал о смерти сына в половине февраля 1837 года, как видно из письма к нему В.А. Жуковского, а мой дядя Лев гораздо позднее". Психологически у властей сработал рефлекс преступника - любыми путями скрыть следы преступления.
Никто из родных не возмутился, не высказал своих чувств, кроме Ольги Сергеевны, сестры Пушкина, которая, находясь в нервной горячке, кричала: "Пустите меня к брату! Безбожники, безбожницы его режут, мясо его едят". Христианский закон грубо попран. Родственникам отказано в естественном праве - проститься с усопшим. Ольга Сергеевна Павлищева права: безбожники! Преступные безбожники.
Отец, Сергей Львович, и брат, Лев Сергеевич, никакого видимого недовольства не проявили.
Несколько странно ведет себя жена поэта. Если отставной офицер путей сообщения Веревкин пробрался по льду через реку к дому Волконской и присутствовал при выносе тела, то Наталья Николаевна, как позднее вспоминала княгиня В.Ф. Вяземская, "на вынос тела из дому в церковь... не явилась". С момента смерти Пушкина минуло двое суток. Шок уже прошел. Пушкина нет, а это для неё означает, что его никогда и не было. За красивой наружностью скрывалось черствое сердце. Мы помним слова Пушкина о том, что "твердою дубовою корой, тройным булатом грудь её вооружена, как у Горациева мореплавателя".
Вынос тела напоминал военную операцию: во главе - начальник штаба корпуса жандармов Дубельт и с ним два десятка жандармских чинов. По соседним дворам расставлены многочисленные пикеты. Список провожающих крайне ограничен. Василий Андреевич Жуковский так запомнил и отразил в письме к графу Бенкендорфу перенос тела в церковь: "Вместо того назначенную для отпевания церковь переменили, тело перенесли в неё ночью, с какою-то тайною, всех поразившею, без факелов, почти без проводников; и в минуту выноса, на который собралось не более десяти ближайших друзей Пушкина, жандармы наполнили ту горницу, где молились о умершем, нас оцепили, и мы, так сказать, под стражей проводили тело до церкви".
Письмо Жуковского наполнено волнением, скрытой обидой и даже возмущением действиями правительства. Интересно сравнить его с записью в дневнике Александра Ивановича Тургенева: "31 января. Воскресенье. Зашел к Пушкину. Первые слова, кои поразили меня в чтении псалтыря: "Правду твою не скрыв в сердце твоем". Конечно, то, что Пушкин почитал правдою, т.е. злобу свою и причины оной к антагонисту - он не скрывал, не угомонился в сердце своем и погиб. Обедня у К. Гол. Блудова болтовня. Оттуда к Сербиновичу... О бумагах, приписал, о 14 тетрадях Броглио, опять к Пушкину. И к Д'Аршиаку, где нашел Вяземского и Данзаса: о Пушкине! Знать наша не знает славы русской, олицетворенной в Пушкине. Слова государя Жуковскому о Пушкине и Карамзине. "Карамзин ангел". Пенсия, заплата долгов, 10 тысяч на погребение, издание сочинений и пр. Обедал у Карамзиной. Спор о Геккерне и Пушкине. Подозрения опять на К.И.Г. После обеда на панихиду. Оттуда пить чай к К.Мещер. - и опять на вынос. В 12, т.е в полночь, явились жандармы, полиция, шпионы - всего 10 штук, а нас едва ль столько было! Публику уже не впускали. В 1-м часу мы вывезли гроб в церковь Конюшенную, пропели за упокой, и я возвратился тихо домой".
Неудивительно, что Тургенев возвратился "тихо домой" после такого бурного дня. Удивительно другое: смерть друга, а Пушкин и Тургенев действительно считались друзьями, никоим образом не отразилась на его обычном времяпрепровождении. Он успел побывать у Блудова, Сербиновича, Д'Аршиака, Карамзиной, князя Мещерского. Да, ещё с утра "зашел к Пушкину", словно Пушкин не лежал в гробу, а сидел у себя в кабинете! Кстати, интересно бы узнать, что делали ближайшие друзья Пушкина у секунданта его противника Д'Аршиака?
После обеда у Карамзиной он успевает на панихиду. После чая у князя Мещерского - бегом на вынос тела. Откуда такая черствость, цинизм и бездушие?! Адмирал Чичагов в своих записках уделил место Александру Ивановичу Тургеневу, отмечая, что у того "в натуре была потребность рыскать". Он и рыскал весь день. Так же рыскал он и 29 января, и 30-го. Перерыв в несколько дней произошел, когда высшая власть поручила Тургеневу сопровождать гроб с телом Пушкина в Михайловское.
Почему выбор пал именно на него, а не на Данзаса, как просила Наталья Николаевна Пушкина, или на Жуковского, как предполагалось накануне? В Третьем отделении очень внимательно отнеслись к выбору сопровождающего. С одной стороны, он должен быть лицом достаточно известным, с другой - он должен настолько зависеть от властей, что даже малейшие подозрения, могущие возникнуть у него во время пути в Михайловское, не должны стать никому известными. Это должен был быть человек ленивый, вялый, "довольно легкомысленный и готовый уживаться с людьми и обстоятельствами".
Так описал Тургенева адмирал Чичагов. Именно такими качествами должен обладать сопровождающий гроб Пушкина. Кроме того, у Тургенева имелся брат Николай, уже двенадцать лет находившийся в Лондоне в качестве политэмигранта. После декабрьского восстания в Петербурге в 1825 году Николай Тургенев был приговорен заочно к смертной казни, и приговор не отменен. Братья Тургеневы висели на крючке у русского правительства. На эту сцену с удовлетворением взирает император Николай I. Он и хотел бы простить опального Тургенева, но закон нарушать невозможно. Осенью 1836 года Александр Иванович Тургенев добивается аудиенции у императора. Его принимают благосклонно, в ноябре Тургенева видят даже в императорской ложе в театре, но решения вопроса нет, хотя нет и полного отказа.
И тут ответственное поручение правительства, от которого нельзя отказаться. Это шанс. Тургенев понимает. Он готов оправдать доверие.
А пока в Конюшенной церкви закончилось отпевание. Гроб закрыли крышкой и отнесли в подвал. Некоторые светские дамы утверждали позднее, что провели у гроба всю ночь. Если это так, то вряд ли это происходило в подвале. Н. Невзоров опросил служащих церкви, и они сообщили, что гроб с телом Пушкина поставили не в подвале, а "при входе в церковь, внизу, к северу, в особо устроенной комнате, где в ту пору хранилась погребальная колесница, на которой привезено было из Таганрога тело покойного императора Александра I".
Утром доступ к гробу прекращен.
Начиная с утра 1 февраля обычно неповоротливая бюрократическая машина заработала с лихорадочной быстротой. 1 февраля граф Григорий Строганов обращается с письменной просьбой о разрешении захоронить тело Пушкина в Святогорском монастыре Псковской губернии. Создается впечатление, что министр внутренних дел Д.Н. Блудов только и ждет письма графа. Немедленно на письме появляется резолюция: "Истребовать и прислать ко мне поскорее все бумаги". В тот же день соответствующие письма получают петербургский военный губернатор и обер-прокурор Святейшего синода. Одновременно граф Строганов получает формальное согласие министра внутренних дел на свою просьбу.
Но, конечно, не Блудов решал этот вопрос. Необходимо получить согласие императора. Получить его в один день просто невозможно. В данном случае мы имеем дело не с согласием императора, а с его решением. Подготовленное графом Бенкендорфом, оно только ожидало формального обращения графа Строганова. Последний, естественно, не мог обмануть ожиданий столь высоких лиц.
Совершенно неожиданно объявлен смотр войскам петербургского гарнизона, в котором участвовало 60 000 (!) солдат. Даже войсковые обозы шли по улицам, вызывая страх и недоумение жителей столицы. Именно обозы блокировали доступ в Конюшенную улицу, где находилась церковь Спаса Нерукотворного Образа. Движение гражданских лиц в этом районе прекращено.
Таким образом, 2 февраля гроб с телом Пушкина находился под полным контролем властей. Учитывая все эти странности, сопровождавшие похороны Пушкина, можно с большой долей вероятности предположить, что именно в этот день (или ночь) агенты Третьего отделения изъяли тело, похоронив его на одном из петербургских кладбищ. А на его место положен труп неизвестного, вероятно, сильно разложившийся. Гроб заколочен, поставлен в дубовый ящик, который также заколочен и просмолен.
