– И чё?
– И ничё. Если на лбу поставить, то любому идиоту ясно станет, что ничего случайного тут нет. А так – вышел благородный лэрд погулять да загулял не туда. Перепил. В драку ввязался и…
Серый поднял камень и с коротким замахом припечатал о затылок недоучки.
Может, все-таки сразу их зачистить, не дожидаясь, пока бедолагу на тот свет спровадят?
– …получил по голове. Чувств лишился. И замерз насмерть. К утру. Сам виноват. Нечего ходить, где не следует. А тело и обобрали. Сними с него сапоги.
Стянули.
– Так это… туда? – указали на канаву, и Юго приготовился.
Нельзя дать недоучке умереть. А в воде при нынешней температуре он долго не протянет.
– Нет. – Серый отверг рациональное предложение. – Утром найти должны.
Хрена им. Нет, Юго плевать на недоучку: сам виноват. Определенно, сам. Но нынешнее представление нарушало планы нанимателя, которые в случае смерти недоучки потребовали бы коррекции и задержали бы Юго в этом мире.
Именно так.
Отсюда и злость.
Он дождался, когда троица разойдется, предположив, что Серый отправится собственной дорогой. И оказался прав. Юго не позволил ему уйти далеко и, настигнув в переулке, ударил в спину. Узкий плоский клинок пробил одежду и плоть, вошел между позвонками. Серому вряд ли было больно, скорее он даже не понял, почему отказали ноги.
Упасть Юго не позволил. Усадил у стены и спросил:
– Что было в напитке?
Серый ответил после секундной запинки. Другой клинок с узнаваемым клеймом на пятке рукояти – Юго собирался оставить для дома Дохерти подарок, – упертый в глаз, стимулировал к беседе.
– Сонное зелье.
Значит, не яд. Хорошо. Плохо, что спрашивать состав бессмысленно: местные травы Юго неизвестны.
– Как долго будет спать?
– Часа два. Три.
Хватит, чтобы замерзнуть. Или ослабеть настолько, чтобы не проснуться. Оставался последний вопрос.
– Кто заказчик?
Ответ был дан. И Юго со спокойной душой вогнал клинок в глаз. Смерть Серого была легкой, пожалуй, даже слишком. Юго, раскрыв рот покойнику, сунул в него тот самый штырь с круглым клеймом. Жаль, раскалять времени не было.
Недоучка лежал ничком. Ощупав затылок, Юго убедился, что рана особой опасности не представляет: разорваны мягкие ткани, но кость цела. И кровотечение на холоде остановилось быстро. Оставалось решить другие проблемы.
Перевернув тело на спину, Юго вогнал в шею дозу стандартного антидота. Подумал и добавил дозу адреналина. Пять. Четыре. Три…
Недоучка дернулся.
Ну же, вставай!
Два…
Флакон с нюхательной солью Юго стащил просто от скуки. Собирался выкинуть, но как-то руки не дошли. И теперь вот пригодилось.
Мерзкий запах заставил недоучку пошевелиться.
Открыть глаза…
Вот так-то лучше. Зрение все еще расфокусировано, и у Юго есть время убраться. Недалеко. Если у недоучки не хватит сил добраться до дома, то придется придумывать еще что-то.
Будет знать, как пьянствовать в сомнительных компаниях.
Урфин очнулся в канаве, поднял его запах. Мерзкий резкий смрад нюхательной соли, которую кто-то настоятельно совал под нос. Урфин попытался отвернуться, но понял, что сейчас умрет.
Холодно.
Настолько холодно, что пальцы онемели. Падает снег. Касается губ, но почему-то не тает. И Урфин пытается эти губы разомкнуть, чтобы слизать снежинку. Пить хочется неимоверно, а снег – это тоже вода.
Надо открыть глаза.
Открыл. Никого. А запах? Ведь кто-то был… ушел.
Зачем?
Куртка промокла… да весь он промок. И в грязи изгваздался… что-то черное, липкое.
Что случилось?
Он помнил пожар. Огонь яркий, слепящий. Жар, от которого шевелились волосы. Запах паленого волоса и дерева. Треск крыши, что проламывается под собственным весом.
А потом?
На попытку разворошить воспоминания голова отозвалась пульсирующей болью. И Урфин все-таки сел. Затем встал. Мышцы деревянные. Кости стеклянные. И мутит… вырвало. Кислым. Винным.
Пил? Когда? Утром – точно нет. Значит, уже вечером. Где?
Пустота.
Но место он знает. Тоже склады, но алхимиков… он проверял их лично. Многие были недовольны. Но Урфином всегда недовольны, это же еще не повод, чтобы убивать.
Хотя вряд ли его действительно собирались убить.
Собирались – убили бы. Нет, все иначе. А как?
Он не знает.
Непослушными пальцами Урфин ощупал голову. На затылке волосы слиплись комом, и малейшее прикосновение к нему отзывалось вспышкой боли.
Надо выбираться… хорош он будет, если сдохнет вот так – в канаве. Вспомнить бы, что случилось… кошелек сняли, сволочи. И нож тоже… сапоги стянули. Правильно. Пьяный – честная добыча. Или недобиток. Та сволочь, которая это сделала, пожалеет. Урфин непременно все вспомнит.
Только сначала дойдет до дворца и согреется.
Глава 5
НОЧНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
Только истинная леди способна долго выдерживать общество настоящего джентльмена.
Из жизни истинных леди
Тисса проснулась оттого, что кто-то тряс ее за руку. Она хотела завизжать, но узкая ладонь зажала рот.
– Леди, это я, Гавин. Мне очень нужна ваша помощь. Пожалуйста, не кричите… умоляю.
Тисса кивнула – кричать не будет, – и Гавин руку убрал.
– Что ты здесь делаешь?
Сердце колотилось: все-таки пробуждение было несколько необычным, да и само присутствие Гавина в их с Долэг комнате представлялось чем-то невероятным. Как он вошел, ведь дверь запирали?
И почему ночью?
В таком виде?
Растрепанный, босой и одет явно наспех.
– Что случилось?
– Идемте. – Гавин подал халат и домашние туфли. – Скорее.
Он вытянул Тиссу в коридор, а из него – в другой коридор. И шел так быстро, что Тисса с трудом успевала. А если кто-то встретится? Она в таком виде… в халате поверх ночной рубахи. И коса, на ночь заплетенная, рассыпалась почти. И неумытая… Ушедший, она скорее похожа на служанку, чем на леди.
…и хорошо, что похожа, потому что леди по ночам не разгуливают…
– Да куда мы…
– Уже близко, – пообещал Гавин. И не обманул. Он толкнул какую-то дверь – в этой части замка Тиссе бывать не случалось – и велел: – Заходите.
Дверь тотчас закрылась.
Первое, что увидела Тисса, – книги. Полки занимали всю стену, и на них не было пустого места. Книги толстые, в темных переплетах, и тонкие, узкие, вклинившиеся между пухлыми томами. Книги крохотные, с ладонь Тиссы, и огромные, которые она вряд ли сумеет удержать в руках…
