Пускай. Но я должна убедиться, что с девочкой все в порядке.
Леди Льялл – волчица в саржевом платье. Серый цвет. Узкий кринолин. Она, как и многие другие, верна старой моде. Два ряда пуговиц по лифу линией Маннергейма.{6} И жесткий воротничок, подпирающий подбородок. Голова запрокинута, отчего кажется, что леди Льялл смотрит свысока.
Возможно, что смотрит.
Ее волосы тщательно уложены, и ни один локон не выбивается из прически. Мне она напоминает ведьму. А я ей?
– Ваша светлость. – Холодный тон и реверанс на сладкое. – Бесконечно рада видеть вас. И к вящему моему сожалению, вынуждена признать, что ваш визит более чем своевременен.
Сержанта она предпочитает не заметить.
Многие так поступают. По-моему, он только рад, и мои попытки наладить общение Сержант пресекает вежливо, но однозначно. Он лишь охрана.
Пусть так, если охота.
– Могу я узнать, что с Тиссой? – Я смотрю леди Льялл в глаза.
Я знаю, что здесь это не принято, но сейчас нашей светлости плевать на глубины этикета.
– Это крайне досадное происшествие, которое опечалило меня до глубины души. Со всей скорбью вынуждена признать, что я не справляюсь со своими обязанностями. Прошу вас уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени. Боюсь, предстоящая беседа будет нелегкой.
В классной комнате царил ужасающий порядок.
Два стола. Два стула. Две доски. Два мольберта. Книги на полках выстроены по ранжиру. Ковровые дорожки параллельны друг другу. И лишь инструмент, с виду напоминающий пианино, нарушает строгую симметрию. Впрочем, на блестящей его поверхности ни пылинки.
– Присаживайтесь, ваша светлость, – любезно предлагает леди Льялл.
Куда?
За стол. Словно я ученица… ученица, пусть учителя у меня другие. И не слишком усердная, надо признать. Мне скучно запоминать, чем отличается ложка для икры от ложечки для мороженого.
Сержант держится у двери, не сводя с леди Льялл взгляда. Не нравится ему? Или покушение подозревает? Я представила, как леди Льялл с изящным фехтовальным разворотом тычет в нашу светлость указкой. Или неизящно, но, подозреваю, от чистого сердца обрушивает на макушку вон тот фолиант в коричневой коже. И как-то очень реалистично воображать выходит.
Боюсь я этой женщины. Она же не спешит садиться.
– Я знаю, что ваша светлость не всегда одобряли мои принципы воспитания. Однако весь мой опыт говорит о том, что лишь строгость и твердая рука способны удержать юную душу от неблагоразумных поступков.
Что-то похожее я уже слышала про твердую руку. И последствия ее применения имела счастье лицезреть.
– И нынешнее происшествие лишь убедило меня в собственной правоте.
– Могу я узнать, что же все-таки случилось?
Пока еще нервы остались. Доведут они меня до седых волос… я даже потрогала волосы, точно на ощупь можно было убедиться, что они по-прежнему черны. Во всяком случае, по-прежнему кучерявы.
– Леди Тисса ночью самовольно покинула…
…расположение части…
– …комнату. И вернулась под утро в исключительно неподобающем виде.
А это уже не смешно.
Куда дурочка бегала? Известно куда – туда же, куда бегут, роняя тапки, все юные девицы, – на свидание. О проклятье на мою несчастную голову…
…уйду. В подземелья.
– Она отказалась говорить о том, где была и чем занималась. И я вынуждена была пригласить доктора Макдаффина, чтобы он…
Я прервала ее речь жестом.
– Сержант, выйди, пожалуйста.
К счастью, он спорить не стал, видимо понимая, что разговор переходит в совсем уж интимные области. Мне самой не хочется слушать то, что собирается сказать леди Льялл.
– …осмотрел девушку. Доктор утверждает, что она все еще невинна. И хотя я не сторонница телесных наказаний, однако упрямство Тиссы вынудило меня прибегнуть к крайним мерам.
Я ее убью. Если она что-то сделала с этим ребенком, я ее просто убью. Без суда. Без приговора. И даже без посторонней помощи.
Но выдержки хватило, чтобы расцепить зубы и задать вопрос:
– Где Тисса?
Глава 6
ПОСЛЕДСТВИЯ
Не знаешь, что делать?
Делай что-нибудь, и ответы придут…
Совет оптимиста
Комнатушка, больше похожая на камеру, и квадрат окна под потолком лишь усугубляет впечатление. Окно прорублено в камне и застеклено весьма символически. Камина нет. Холод такой, что дыхание видно. На стенах изморозь.
Тисса за столом что-то сосредоточенно выписывает из толстенной книги, лежащей по левую руку.
– Ваша светлость. – Она откладывает перо и кланяется.
Точно убью… не ее, конечно, ни один загул не стоит такого наказания. Но, похоже, разговору, который я откладывала до последнего, все-таки суждено состояться.
– Идем, – я беру плащ, который протягивает Сержант, и набрасываю на плечи девочки, – тебе надо согреться…
А мне – успокоиться. Для начала.
Леди Льялл не пытается остановить нашу светлость и правильно делает. Я понимаю, что это – другой мир и здесь свои порядки, что девушкам не положено бродить по ночам, а гувернанткам положено следить за моральным обликом подопечных, направляя их по жизненному пути твердой рукой. Что, возможно, по местным меркам Тисса вполне заслужила наказание. Но… это же садизм! Изощренный бытовой садизм.
Я не позволю над ней издеваться.
Постепенно остываю, благо Сержант, понимая мое состояние, ведет нас кружным путем. И выводит отнюдь не к гостиной, где трудятся фрейлины. Мы идем сквозь Галерею Химер и оказываемся у дверей нашей с Кайя спальни.
– Не думаю, – поясняет Сержант, открывая дверь, – что вам нужны вопросы.
Не нужны. Он прав.
Золотой человек.
Но комнату проверяет с обычной тщательностью. Мне особенно нравится то, что он не забывает под кровать заглянуть: если там когда-то и жил бабайка, то давным-давно переселился. С Сержантом никакая нечисть связываться не захочет, и в чем-то я ее понимаю.
Он деловито разводит огонь в камине, но тот разгорается медленно. И Тисса все еще дрожит. А в глазах такая обреченность, что мне становится страшно. От нашей светлости она тоже ничего хорошего не ждет.
– Девушке следует поесть.
Это я и без Сержанта знаю. Поесть. Согреться. И успокоиться. А мне – понять, как себя вести.
– Пусть Майло сбегает на кухню. Куриный суп… любой суп, который есть. Если нет, пусть сварят. Мясное обязательно. И чай горячий. Хорошо, если есть малиновое варенье. Садись.
