– Совершенно верно. И, если судить по следам, которые он оставил в комнате, Джонатан был крайне недоволен тем, что это произошло. К Бартоломью Шолто он неприязни не испытывал и предпочел бы его просто связать и воткнуть ему в рот кляп. Смолл не хотел лезть в петлю. Но ничего изменить уже было нельзя, у его сообщника проснулись дикие инстинкты и яд сделал свое дело. Джонатан Смолл оставил уже знакомый нам «знак четырех», спустил сундучок с сокровищами на землю и по той же веревке слез сам. Такова, насколько я могу судить, была последовательность событий. Что касается его внешнего вида, то, разумеется, он должен быть мужчиной средних лет и, конечно же, раз Смолл отбывал наказание в таком жарком месте, как Андаманские острова, кожа у него должна быть очень смуглой. Его рост легко высчитать по длине шага, к тому же нам известно, что он носит бороду: его волосатость бросилась в глаза Тадеушу Шолто, когда он увидел Смолла в окне. По-моему, больше мне добавить нечего.
– А помощник?
– Ах да! С ним тоже все понятно, но скоро вы сами все узнаете. Как все-таки легко дышится утром! Видите вон то розовое облачко? Правда, оно похоже на перо какого-то гигантского фламинго? Красный краешек солнца уже показался над лондонской облачной грядой. Его свет сейчас видят тысячи добрых людей, но я готов поспорить, что никто из них в эту минуту не занят более странным делом, чем мы с вами. Какими ничтожными кажемся мы с нашими жалкими амбициями и желаниями по сравнению с силами, управляющими мирозданием! Вы закончили Жана-Поля?
– Почти. Я снова взялся за него после Карлейля.
– Это все равно, что, идя вдоль ручья, дойти до озера, из которого он вытекает. Жан-Поль как-то очень тонко и глубоко заметил, что истинное величие человека заключается в понимании собственной ничтожности. Это подразумевает, что умение сравнивать и оценивать само по себе является доказательством внутреннего благородства. Рихтер дает богатую пищу для размышлений. Вы пистолет с собой не взяли?
– У меня трость.
– Что-нибудь в этом роде нам может понадобиться, когда мы доберемся до их логова. Джонатана я оставлю вам, но если его сообщник будет шалить, придется его пристрелить. – Говоря это, Холмс достал из кармана револьвер, зарядил в него два патрона и сунул обратно в правый карман пиджака.
К тому времени Тоби уже вывел нас в пригородные районы. Какое-то время мы бежали по шоссе, ведущем в Лондон, вдоль выстроившихся рядами вилл, но теперь снова оказались в черте города. Рабочие и докеры были уже на ногах, неряшливого вида женщины раскрывали ставни и подметали ступеньки у входа. В расположенных на углах улиц пабах уже начался трудовой день, оттуда то и дело выходили сурового вида мужчины, вытирая рукавами бороды после утреннего возлияния. Бродячие собаки потягивались и провожали нас удивленными взглядами, но наш несравненный Тоби не смотрел по сторонам. Он продолжал бежать, уткнувшись носом в землю, время от времени нетерпеливым тявканьем давая понять, что запах становится сильнее.
Мы пересекли районы Стрэтем, Брикстон, Камберуэлл и теперь, окольными путями пройдя на восток от Кеннингтонского стадиона, оказались на Кеннингтон-лейн. Люди, которых мы преследовали, шли довольно странным зигзагообразным маршрутом, очевидно, специально, чтобы запутать следы. Они никогда не выходили на широкую улицу, если параллельно с ней шла боковая. В начале Кеннингтон-лейн преступники свернули налево, пройдя через Бонд-стрит и Майлс-стрит. Там, где последняя выходит на Найтс-плейс, Тоби неожиданно остановился и стал топтаться на месте, задрав одно ухо и опустив второе, выражая крайнюю степень собачьей нерешительности. Потом принялся бегать кругами, время от времени стыдливо поглядывая на нас, словно ища сочувствия.
– Что это с собакой? – нахмурился Холмс. – Они не могли сесть в кеб или улететь отсюда на воздушном шаре.
– Может быть, они на какое-то время здесь останавливались? – предположил я.
– О, слава Богу, он опять взял след! – с облегчением воскликнул мой друг.
И действительно, в очередной раз обнюхав все вокруг, пес вдруг бросился вперед, причем с такой скоростью, какой до сих пор еще не развивал. Похоже, запах теперь чувствовался намного сильнее, потому что Тоби даже не опускал нос к земле. Он изо всех сил мчался вперед, чуть ли не вырывая из рук поводок. По блеску в глазах Холмса я понял: он считает, что цель уже близка.
Теперь наш путь шел по Найн-Элмс. Миновав таверну «Белый орел», мы наткнулись на большой дровяной склад «Бродерик и Нельсон». Здесь до крайности возбужденный пес бросился через боковые ворота на территорию склада, где пильщики уже были заняты своим делом, пробежал по усыпанной стружками и опилками дорожке, свернул за угол, промчался между двумя поленницами и наконец с ликующим лаем запрыгнул на большую бочку, все еще стоявшую на ручной тележке, на которой ее сюда привезли. Высунув язык и моргая блестящими глазками, Тоби переводил взгляд с меня на Холмса, словно ожидая похвалы. Стенки бочки и колеса тележки были измазаны темной жидкостью и в воздухе стоял тяжелый запах креозота.
Мы с Холмсом удивленно переглянулись, а потом одновременно захохотали.
Глава восьмая
Боевой отряд с Бейкер-стрит
– Что теперь? – отдышавшись, спросил я. – Тоби утратил свою непогрешимую репутацию.
– Он действовал в меру своего разумения, – сказал Холмс, снимая пса с бочки и выводя со двора. – Если принять во внимание, сколько креозота возят по Лондону в наши дни, неудивительно, что мы пошли по ложному следу. Сейчас, когда начали заготавливать древесину, его используют особенно много. Бедного Тоби нельзя винить.
– Наверное, теперь нам придется вернуться к главному следу.
– Да, и, к счастью, далеко возвращаться не нужно. Теперь понятно, что так озадачило собаку на углу Найтс-плейс. Просто запах там расходился в разные стороны. Мы выбрали неправильный путь. Теперь остается только один вариант.
Когда мы привели Тоби на то место, где он совершил ошибку, пес, описав большой круг, устремился в новом направлении.
– Главное, чтобы теперь он не привел нас туда, откуда приехала эта бочка с креозотом.
– Я об этом подумал. Но, видите, он не сходит с тротуара, а бочку должны были везти по дороге. Нет, теперь-то мы на верном пути.
Тоби вел нас в сторону реки, через Бельмонт-плейс и Принсис-стрит. В конце Броуд-стрит он устремился прямо к воде, где был маленький деревянный причал, запрыгнул на него и подбежал к самому краю. Там пес остановился и, скуля, посмотрел вниз на темную воду.
– Нам не повезло, – сказал Холмс. – Здесь они сели в лодку.
Неподалеку на берегу было несколько яликов и лодок, мы подвели Тоби к каждой из них. Он старательно все обнюхал, но следа, как видно, не почуял.
Рядом с грубой пристанью стоял небольшой кирпичный домик с деревянной вывеской у окна на втором этаже. Большими печатными буквами на ней было написано «Мордехай Смит», ниже была приписка: «Прокат лодок. Почасовой и на день». Еще одна надпись над дверью извещала о том, что в наличии имеется паровой катер. Большая куча кокса на берегу это подтверждала. Шерлок Холмс медленно огляделся по сторонам, и на лицо его наползла туча.
– Плохо дело, – мрачно сказал он. – Эти ребята оказались хитрее, чем я думал. Они обрубили след. Должно быть, все было продумано заранее.
Он направился к домику и уже почти подошел к двери, когда она раскрылась и из дома выбежал курчавый мальчонка лет шести. Следом за ним вышла полная краснолицая женщина с большой губкой в руке.
– А ну-ка вернись, Джек! – закричала она. – Живо иди мыться. Вернись сейчас же, паршивец. Если придет отец и увидит тебя в таком виде, он нам задаст.
– Какой милый мальчуган, – быстро сориентировался в ситуации Холмс. – А какие румяные щеки! Послушай, Джек, ты что-нибудь хочешь?
Маленький проказник на миг задумался.
– Хочу шиллинг, – сказал он.
– Может быть, ты хочешь что-нибудь получше, чем шиллинг?
– Два шиллинга, – подумав еще, ответило юное чудо.
– Ну что ж, хорошо. Лови! У вас чудесный сын, миссис Смит.
– Благослови вас Господь, сэр. Да, он хороший мальчик, хотя я едва с ним справляюсь. Особенно когда мужа по нескольку дней не бывает дома.
– Так его нет? – расстроенно сказал Холмс. – Как жаль. А я как раз хотел поговорить с мистером Смитом.
– Он ушел еще вчера утром, сэр. И я вам честно скажу, я уже начинаю волноваться. Но, если вы хотели взять напрокат лодку, может быть, я вам помогу?
– Я хотел взять паровой катер.
– Вот те на! Так он как раз на катере-то и уплыл. Поэтому, сэр, я и волнуюсь. Коксу-то в нем хватит только до Вулвича и обратно. Если б он поплыл на барже, это другое дело, я б тогда и не подумала волноваться. Он уж сколько раз по работе аж до самого Грейвсенда доплывал, даже и оставался там на несколько дней, если много дел было. Только что толку от катера, ежели он без коксу-то!
