Во-вторых, и это светловолосый маркиз подчеркивал особо, принц влюбился. По-настоящему, серьезно, на самом деле, впервые в жизни… Маркиз, знавший принца Густава много лет, готов был поклясться Триединой, что никогда не видел Его Величество таким!
Не знаю, сколько правды было в этих ошеломивших меня словах, но всего через день после нашего разговора появилась еще одна песня в мою честь. И на сей раз принц не ограничился балладой о безымянной черноволосой девушке. У девы появилось мое имя и намеки на цвет моих глаз.
Теперь только глухой, слепой и начисто лишенный даже крупицы ума мог не сообразить, что между Его Величеством Густавом и леди некромантом происходит нечто большее, нечто отличное от философско-религиозных споров об этичности вызова духов усопших.
Как и следовало ожидать, Ее Величество Мариэтта Вторая Итсенская к этим лишенным ума личностям с рождения не относилась.
Глава 8
Получив от Сельмы записку с просьбой о срочной встрече, я ничего не заподозрила. Озарение пришло, когда в назначенное время вместо подруги на пороге квартиры появился огненный маг, телохранитель Ее Величества. Встретившись с ним взглядом, я коротко кивнула и молча отошла к столу, всем видом своим показывая совершенную безвредность.
Ее Величество, отчаянно молодящаяся, сохраняющая свежесть лица во многом благодаря уникальным кремам Сельмы, с истинно королевским достоинством вошла в приемную. Я замерла в глубочайшем реверансе и не отваживалась поднять на неожиданную гостью взгляд.
Входная дверь тихо щелкнула, судя по звукам, телохранитель остался снаружи.
— Думаю, вы понимаете, что любая ваша попытка причинить мне вред магическим или иным путем станет смертным приговором не только вам, но и вашей сестре, — в голосе разменявшей шестой десяток женщины не слышалось угрозы, только ленца, с которой констатировался очевидный факт.
— Подобные мысли даже не посещали мою голову, Ваше Величество, — склонившись еще ниже, пролепетала я.
— Охотно верю, — хмыкнула королева. — Вас называли разумной девушкой.
Скрипнул стул — Ее Величество изволила сесть. Жестом велев мне подняться, указала на второй гостевой стул:
— Садитесь. Разговор будет долгим, и я надеюсь, вы избавите меня от театральных обмороков. Я нахожу их утомительными.
Я мучительно сглотнула и выполнила приказ.
Ее Величество брезгливо покосилась на придерживающий бумагу выбеленный череп лисы и выкрашенный черной краской стол и не оперлась на него локтем. С тем же выражением гадливости перевела взгляд на меня и долго изучала мое лицо, платье, руки.
Ожидая, когда она решит начать разговор, я тоже поглядывала на королеву украдкой. Мариэтта Вторая относилась к тому типу женщин, которые лучше получаются на портретах, чем выглядят в жизни.
В молодости она была миловидной. Длинноватый нос и тонкие губы тогда не бросались в глаза. Шесть беременностей, государственные хлопоты, как и необходимость воевать с соседями несколько лет назад, отразились на внешности и порядком ее испортили.
Серо-голубые глаза поблекли, стали водянистыми. Светлые, рыжеватые волосы рано поседели, брови поредели. Белила, которыми королева злоупотребляла в молодости, сделали кожу пористой. Чудодейственные средства Сельмы помогали, почти полностью скрывая изъяны, но вернуть молодость не могли.
Королева Мариэтта была ухоженной, интересной, при других обстоятельствах обаятельной, но некрасивой женщиной. И тем не менее, интрижки принца Густава всегда длились недолго, а дворцовые сплетники убеждали, что венценосные супруги любят друг друга, как в молодости.
— Вы отлично понимаете, почему в этом разговоре возникла необходимость, — начала Ее Величество. — Сегодня, сейчас вы можете выбрать, какую жизнь хотите. Покороче или подлиннее.
— Чтобы жизнь была подлиннее, нужно перестать видеться с Его Величеством и не появляться при дворе? — предположила я.
— Это было бы слишком просто, — ухмыльнулась королева. — Это условия короткой жизни, которая все же будет достаточно длинной, чтобы вы успели лишиться всего имущества, средств оплачивать обучение вашей сестры, побывать в долговой тюрьме и работном доме.
В ее усмешке появилось еще больше мстительной решимости:
— Если об этом разговоре кто-нибудь узнает, вы проживете дня три. Потом некоторые части вашего тела, конечно, найдут, но исключительно для того, чтобы новые похороны еще глубже затянули леди Нинон в долги. Продавать имущество и чистить выгребные ямы придется ей.
Я сцепила руки, заставила себя сделать глубокий вдох и медленно выдохнуть. Соблазн упасть в обморок был велик, но чутье подсказывало, что этого делать не стоит.
— Его Величество даже не поцеловал меня ни разу. Близости тоже не было, — просипела я, глядя в глаза королеве.
— Это меня не волнует, — равнодушно ответила она.
— Жестокое наказание за две беседы, Ваше Величество, — изо всех сил стараясь дышать ровно, я не могла говорить громко и с трудом разбирала собственные слова за стуком сердца.
Мариэтта Вторая удивленно вскинула бровь:
— Я предоставляю вам на выбор две судьбы. Вы можете выбирать. Разве это наказание в таком случае?
Она издевалась, наслаждалась своей властью надо мной. Оставалось только надеяться, что условия долгой жизни окажутся выполнимыми. В том, что они будут унизительными, я уже не сомневалась. Пауза, необходимая для того, чтобы я хоть как-то усвоила новые сведения и успокоилась, длилась мучительно долго.
Ее Величество не подгоняла. Ей нравился произведенный эффект.
— А что нужно сделать, чтобы получить ту жизнь, которая подлиннее? — кое-как совладав с голосом, спросила я.
— Вам нужно будет уехать из столицы и выйти замуж за человека, которого я укажу, — пристально глядя на меня, ничего не выражающим тоном сказала королева.
— Чем он так провинился? — посочувствовав будущему мужу, не сдержалась я.
Она усмехнулась неожиданно весело, и в этот момент я поняла, что Ее Величество не хочет моей смерти. Чутье подсказало, что королеве я интересней не в виде расчлененного тела. А роль живой игрушки, возможно, позволит даже слегка поторговаться.
— Он очень достойно служит на восточной границе Итсена скоро уже восемь лет, — сообщила венценосная собеседница, и что-то в ее тоне заставило меня уточнить.
— А до того?
— До того его судили за государственную измену, — прозвучал бесстрастный ответ.
— Ваше Величество! Смилуйтесь! — возмущение придало мне сил и решимости. — Россэры — одна из древнейших фамилий! За все века ни разу не предали корону! Подобный брак вызовет массу пересудов. Любой скажет, что вы избавились от соперницы. Зачем вам такая слава?
Она чуть откинулась назад и долго меня рассматривала, склонив голову набок. Как любопытную зверушку, удивительное поведение которой, к счастью, не раздражало. Я же сидела, как на иголках. Все силы уходили на то, чтобы сидеть смирно и заставлять себя дышать. Дышать так, чтобы от слишком частых и поверхностных вдохов не кружилась голова!
— Решение относительно вашего брака и личности мужа я не изменю, — подвела итог своих размышлений королева. — Но вы правы, леди Кэйтлин. Такая слава мне не нужна. Также мне не хотелось бы думать, что вы предпочтете замужеству вариант короткой жизни. Я считаю, что лишать страну одного из трех некромантов расточительно.
Облегчение накатило волной, и я с трудом сдержала улыбку и слезы.
— Поэтому подумаем вместе о том, какая у этого скоропостижного брака будет обертка.
То, что меня посчитали достойной беседы на таком уровне, радовало невероятно, но и укрепляло в мысли, что Ее Величество темнит и сказала мне далеко не все.
— Романтическую обертку создать не получится. Я жениха даже не видела ни разу и воспылать страстью не могла, — я осторожно пожала плечами, так и не решившись спросить хотя бы о возрасте предполагаемого мужа. — Учитывая столь удаленное место службы, вряд ли он богат и может позволить себе купить обедневшую невесту с титулом.
