Не отвечая, он приподнялся на стременах и огляделся. Теперь они приближались к Пахре. До села оставалось всего ничего, и поэтому Григ решил остановиться и спешиться, чтобы спокойно посмотреть, как будут развиваться события, да заодно и перекусить. Они съехали с дороги и, углубившись в лес, остановились на первой же поляне, где и повалились, усталые, в траву, пустив лошадей свободно пастись. Сделали они это вовремя, потому что буквально через несколько минут прозвучал сигнальный гонг, и на высветившейся картинке Григ увидел знакомую улицу, спанорамированную камерой с конька над воротами, фыркающие морды лошадей, багровое пламя кафтанов Васильевского полка и знакомые бородатые лица стрельцов, сгрудившихся у въезда во двор.
Залаяли собаки. Сошел неторопливо с крыльца и завозился с засовом Барт, переругиваясь через створки с десятником. Григ невольно привстал на локте, а потом и сел, привалившись спиной к растущей рядом осине. Села и Чака. Ворота распахнулись.
Стрельцы, демонстрируя посадкой силу и достоинство, вальяжно въезжали во двор. Было их человек десять вместе с Евтеевым - все рослые, румяные, откормленные. У крыльца четверо спешились. Остальные сидели важные, исполненные сознания собственной значимости, не глядя, как запирает за их спинами ворота Барт.
Теперь Мистер Томпсон переключился на внутренние камеры, и Гном послушно передавал изображение Григу. Стрельцы, даже не задержавшись в сенях, ввалились в горницу и теперь стояли там, широко расставив ноги, безразлично оглядывая утварь. Они ждали Старика. Григ так и не уловил, когда пустили газ. Один из стрельцов осоловело глянул вокруг, зевнул, смачно раздирая пасть. Откуда-то сбоку вынырнул Лип с Лончем, проскользнули тенями, стараясь подстраховать и подхватить падающие тела.
Только один десятник понял в последнюю секунду, что дело неладно, цапнул рукой палаш. Но было поздно. Глаза у него закрылись, он покачнулся и рухнул на левую руку оказавшегося рядом Лонча. Подхватывая упавших под мышки, Лип с Лончем быстро затаскивали стрельцов в ложницу, аккуратно складывая их на полу. Покончив с этим, они снова исчезли в боковых каморках, и тут же зазвучал, потек из всех щелей шум драки, крики и топот. Мистер Томпсон снова переключился на двор. Стрельцы, до этого равнодушно сидящие в седлах, заволновались, двинули вперед лошадей. Трое, нет, четверо спрыгнули на землю, бросились к высокому крыльцу.
- Повезло ребятам, - сказал Григ вслух. - Частями входят.
Шум драки усилился. Трещало дерево, слышались глухие удары, кто-то закричал. Не выдержав, последние двое спешились и, выхватив сабли, ринулись внутрь.
Мистер Томпсон опять задействовал камеры в горнице, и Григ увидел замерших в центре пустой комнаты стрельцов. Держа сабли наголо, они затравленно озирались по сторонам. Казалось, еще немного, и они бросятся дальше, в глубину дома. Но тут глаза их подернуло поволокой, снова мелькнули Лип, Лонч и присоединившийся к ним Барт, мгновение - и все было кончено.
- Барт! - по лестнице спускался Старик. - Лошадей всех в конюшню! Ребята управятся без тебя. Григ! - позвал он. - Ты видел?
- Блестяще! - сказал Григ, чувствуя невероятное облегчение от того, что все кончилось. - Поздравляю! Я думаю, часов десять они проспят.
До последней минуты он боялся, что что-нибудь сорвется. Не был уверен в Группе. Надеялся на нее, но все же ждал беды. К счастью, все обошлось.
- Ты где?
- Да километров тридцать, считай, отмахали. Почти у Пахры стоим.
- Близко уже. Ну, давай езжай.
- Сейчас поеду. Но и вы не тяните. - Он пружинисто поднялся на ноги. - Собирайся, - обратился он к Чаке. - Взнуздать-то сама сумеешь?
Чака молча кивнула и, мрачно глядя перед собой, направилась к своей гнедой. Григ закусил губу.
"Ну и пусть, - сказал он себе. - Скоро все это кончится. Не обращай внимания, думай о деле. У тебя впереди трудный вечер. И туда еще надо добраться".
За переправой он пришпорил Ягодку, обогнал Чаку и, свернув за Подолом в сторону Рожайки, велел Гному с Томпсоном вести лошадей одним аллюром. Было всего лишь час дня, дня летнего, очень большого и долгот. Поэтому и ехал он медленно, зная, что приезжать слишком рано не стоит. Артельщики должны только принять решение. Времени изменить его им оставлять нельзя.
А в доме Старика собирались, выводили лошадей, закрывали ставнями окна, вешали замки и последний раз обходили комнаты, проверяя спящих. Уже гарцевал по двору на сером в яблоках жеребце Лонч, и не очень умело седлал своего коня Лип. Уже Старик грузным шагом сходил с крыльца, принимая у Барта поводья. А Григ и Чака медленно трусили по дороге, и молчание висело в сгущающемся вокруг них воздухе, и плохо было. Тоска клешнила сердце, отчаянная тоска безнадежной любви.
Стараясь справиться с собой, Григ изо всех сил сжал челюсти. Его спасение было в работе. Она ждала впереди. И думать надо было сейчас только о деле. Только о нем и ни о чем другом. Те, кто позволял себе в Поиске думать о другом, обычно пропадали без вести. Григ слишком хорошо это знал.
- Мы скоро приедем, - услышал он голос Чаки и вздрогнул, приходя в себя. - Может, ты все же посвятишь меня в свои планы?
Григ натянул поводья и оглянулся. Чака, не спеша, догоняла его, по-офицерски прямо держа спину, слегка приподнимаясь на стременах.
- Мне, конечно, все равно, - продолжала Чака, - но я по незнанию могу невзначай и навредить.
- О господи! - Григ растерянно развел руками. - Неужели ты думаешь, что я что-то скрываю. Просто мне нечего тебе сказать. Бумагу, что написал Антип, ты видела. Я очень надеюсь на нее. А плана у меня никакого нет. Действовать будем по обстановке. Ты лучше молчи. Стой чуть сзади и молчи. Ты - мой младший брат, тебе положено молчать. Надеюсь, в этом нет ничего обидного?
- Ничего, - сухо отвечала Чака.
Разговор оборвался.
"К черту! - подумал Григ. - Чего я себя все время виноватым чувствую? Навязали на мою голову, пусть сама думает, как не помешать. В крайнем случае, Томпсон остановит. У меня и так забот по горло".
Разозлившись, он подъехал к Чаке и, схватив серую под уздцы, остановил ее.
- Послушай, Чака, - сказал он, пытаясь скрыть раздражение. - Нам надо договориться. Я понимаю, что моя компания тебе не по душе. Но сейчас не до этого. Сейчас у нас только одно дело - Контакт. Ему должно быть подчинено все. А дуться будешь потом. Ясно?
- Ясно... - пробормотала Чака.
- Вот и хорошо.
Он хотел было добавить еще, но Чака вдруг изменилась в лице, и прежде, чем он понял, что ее так поразило, она протянула руку вперед и внезапно севшим голосом возвестила: - Село...
Григ резко развернулся в седле, вгляделся в паутину ветвей.
Совсем рядом, на серебристо переливающемся в просветах между деревьями лугу, виднелся возле заново выбеленной церкви выведенный уже под крышу господский дом, окруженный хозяйственными постройками, а дальше, у подножия холма, но только с другой стороны проселка, синела речка и лепились друг к другу хилые, крытые камышом избы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
