одна в купол и по дороге обдумаю, какой глупой посчитает Квинн мою реакцию.
-Я знаю, что ты боишься, - говорит он и я чувствую себя гораздо лучше. По крайней мере он
думает о моих чувствах. - И правда: Нам нужно что-нибудь чем защищаться. У тебя есть что-
то, что сгодится как оружие? - он прыгает с каменной стены вниз.
-Зачем мне брать что-то подобное с собой?
-У меня есть нож. Чтобы порезать еду, - он вытаскивает нож с длинным, массивным лезвием
и подает мне. Рукоятка удобно лежит у меня в руке. - Ты возьмешь это, - говорит он и
передает мне футляр. - У меня есть канат и молоток, чтобы забивать распорки палатки.
-Как ты думаешь, как сильно она разозлиться, если поймет, что мы ее преследуем? - киваю я
ему.
Квинн даже не усмехнулся. - Этим мы можем защититься от разбойников пустыни, - он туже
завязывает свои сапоги, затем мои. - Готова? - спрашивает он.
-Что? Разбойники пустыни? - конечно я слышала истории о разбойниках, бывшие арестанты
и сумасшедшие, которым якобы когда-то удалось сбежать из купола. Это значит, они живут в
остатках разрушенных городов, используют самодельные дыхательные аппараты и грабят
туристов, которые слишком далеко удалились от купола. Но как такое возможно? Даже если
они ускользнули из купола и как-то находят кислород, то я совершенно не понимаю, как они
питаются? Это выглядит скорее как слухи. Легенда.
-Нет, возьми это. Я не смогла бы использовать это, - говорю я и возвращаю Квинну нож,
после чего он закрепляет его на поясе.
-Ну все, идем? - настаивает он. Он убирает нашу закуску, снова надевает зеленую перчатку и
трет себя по лбу. - Иначе мы ее не догоним.
Выглядит это так: я бегу следом за Квинном, Квинн бежит за Алиной: и мы все втроем бежим
прямо в глотку этого забытого города. Добровольно.
Вообще-то я планировала избегать старые асфальтированные шоссе, чтобы не быть у
всех как на ладони. Собственно, я хотела найти свою собственную дорогу в центр города. Но
это невозможно, если я не хочу перебираться через всевозможные крошащиеся стены и
заборы. Кроме того начинается дождь. Не сравнить с мировым потом, но достаточно
сильный, чтобы превратить поля в болота. Я натягиваю шарф Беа на голову и завязываю его.
И тогда выбираю усеянную дырами дорогу, вместо более непроходимого пути в обход.
Живя в Куполе, сложно представить как выглядит Пустыня. И если турист находится
снаружи, может путешествовать на несколько миль вперед, не задумываясь о кровавой
расправе, которая произошла здесь однажды. Все же чем дальше отдаляешься от купола, тем
больше опустошение бросается в глаза. Вокруг обломки и мусор, тихие свидетели хаоса,
который здесь господствовал: сотни ржавых машин, автобусов, автофургонов. Тележки для
покупок, выцветшие пни, опрокинутые телеграфные столбы. Тут и там я замечаю мелкие
предметы личного пользования. Зубная щетка, например.
Что произошло с собственностью? Старые рекламы все еще висят на стенах домов, но
послания выцвели. Здесь господствует таинственная тишина, мои шаги - единственный звук.
Даже не слышно звонкого жужжания производителя воздуха. Нет никакого шума трамвая или
гула голосов. Ни одной человеческой души, которые могли бы собрать эти разбросанные
ложки, солнечные очки, таблетки или ключи и могли бы снова их использовать.
Когда-то здесь была масса людей. Несколько миллионов только в этой стране. Много-много
лет назад. Пока из-за недостатка кислорода население не сократилось на 99,5%. Не только
здесь, а всюду на планете. Многие люди умерли в течение нескольких лет. Если я только
подумаю о трупах, и этом гигантском числе мертвецов, которых зарывали на задних дворах,
мне становится плохо. Выжившим пришлось поступать так, после того как кладбища
оказались переполнены. А когда братские могилы не могли больше вмещать трупы, их начали
сжигать. Выжившие становились слабее и слабее, и со временем оставляли трупы просто
лежать и гнить.
Я вспоминаю о видеофильмах с уроков истории: трупы в кроватях и ванных. Трупы на
улицах, рядом или в покинутых автомобилях. Маленькие трупы и большие. Взрослые и дети,
некоторые только тлеют, у других уже мясо отваливается от костей. Животные давно исчезли:
они были уничтожены очень быстро, после того как люди поняли что происходит. Они
служили провизией, после того как крестьяне не смогли больше ничего выращивать. Съели
даже домашних животных. Мысль о том, что животные имели право на воздух так же как и
люди, мгновенно исчезла из головы. В это время деревья и растения уже не имели большого
значения.
Вдали гремит гром. Я смотрю вверх и представляю себе, что искривленный столб телеграфа -
дерево без веток и без листьев. Это злит меня. Я знаю, почему деревья были срублены. Я
понимаю проблему: мировое население стремительно росло, а с ним и нужда в продуктах
питания. И потому леса вырубались, чтобы освободить место для сельского хозяйства. Но как
можно было быть такими глупыми, чтобы подумать, что океаны могли возместить
потребляемый кислород всей планеты? И как можно было так мало беспокоиться о том, как
производятся продукты? Ничего не берегли ни деревья, ни землю.
И никто не предвидел повреждения, которые причинили миллиарды тонн удобрений и
пестициды, которые стекали от пашен в реки и моря. Никто не мог представить себе, что
океаны могут умереть. И более того так быстро. Но всегда случается именно так. Мы всегда
думаем, что у нас есть время. Но это ошибка. Кислород в атмосфере уменьшался с каждым
годом на четыре процента.
Впрочем, это не совсем официальная версия из урока истории. Там нам рассказывали, что во
всем виноваты Китай со своими фабриками, Индия с младенцами, Америка с одержимостью
потребления.
Теперь дождь усилился. Я поднимаю голову и открываю рот.
Собственно, я должна быть счастлива как потомок людей, которые смогли додумалось до
этого. Но как вообще человечество выжило? Ну, тут мы должны, пожалуй, поблагодарить
"Бриз". Я оглядываюсь, но Купол больше не видно. Инженеры "Бриза" выдумали в
лабораториях, в которых они сидели неделями с водолазными баллонами, решение.
Кислородные баллоны выпускались, впрочем, сначала только для важных членов общества:
врачам, судьям, политикам. Художникам их не давали, так как от них нельзя было получить
пользу? Или бездомные? Больные? Они были первыми, кто погиб.
Однажды правительство организовало лотерею: половина кислородных баллонов и пропуск в
купол случайно разыгрывалось среди граждан младше 30 лет. Таким образом мои бабушка и
дедушка, тогда еще совсем молодые, выиграли место и были обеспечены кислородом, в то
время пока строили купол.
Разумеется, мои бабушка и дедушка не были знакомы в то время. Только уже внутри купола
они встретились, как рабочие на одной из станций по переработке отходов. Они умерли, когда
я была еще совсем маленькой, и они оба не хотели верить, что всю свою жизнь проведут под
стеклянной крышей. Так как Купол рассматривался изначально как временное решение, пока
деревья и планктон не восстановятся.Все же планете требуется время, чтобы выздороветь.
Намного больше времени, чем предполагали тогда. Даже теперь через много лет после
катастрофы, уровень кислорода поднялся только на шесть процентов.
Между тем министерство прикладывает все силы, чтобы задушить любую надежду на жизнь
вне купола в зародыше. Но, вероятно, жизнь под куполом для сегодняшнего поколения не
настолько плоха, как для моих бабушки и дедушки. Так как они не знали другой жизни, не
знали, чего не получали. Они пережили удушье. И никогда не оглядывались назад.
Имена моих бабушек и дедушек выгравированы на обелиске памятника погибших, но в этом
не было никакого смысла останавливаться и смотреть вслед. Тем более с Беа и Квинном на
буксире. Мертвые списки меня не интересуют.
Я прохожу мимо разных развалин, разрушающихся, заросших мхом куч, которые, вероятно,
однажды были старыми эко-домами. Тишина - это прекрасно.
Внезапно я вижу лежащие на тротуаре кости. Весь скелет уже белый и высохший. Кости
сложены в кучу, а сверху красуется череп. Кто сделал это? и Когда? Могут ли это быть кости
Абеля? Чепеха, что за нелепые мысли! Как бы он добрался сюда? Кроме того он мертв всего
пару дней. От него в любом случае осталось гораздо больше чем скелет. Или нет? В какой
стадии разложения он находится? Мокрый и разбухший?Покрыт ли он червями?
Я пытаюсь представить себе Абеля таким, как видела его в последний раз: как он подмигнул
мне у моего дома, прощаясь со мной, в то время, как я одевала рюкзак с черенками. В нем не
