Но вдруг картинка на экране резко изменилась- начался репортаж о свадьбе. Я даже вскочила на колени и подалась вперед, чтобы быть поближе к телевизору. Вот лицо невесты крупным планом, и я, замерев от напряжения, слушаю текст за кадром:
"...на Беатрис де Шантильи, дочери герцога, последнего отпрыска знаменитого древнего рода..."
Дальше я уже не слушала, меня переполняла радость от только что сделанного открытия. Чтобы как-то выплеснуть бушующий внутри меня восторг и отпраздновать это удивительное событие, я немного попрыгала в кровати, счастливо восклицая:
- Я- медиум!!! Я- медиум!!! Я- медиум!!!
Развернувшись в прыжке на пол-оборота, я подавилась собственными словами.
Уставившись на меня во все глаза, в дверях стояла пара, которую я меньше всего ожидала увидеть вместе: окаменевший Александр и Мила, не достававшая ему даже до плеча, с пакетом в руках.
Я заулыбалась им, невзирая на рекомендации врача этого не делать, приветственно помахала рукой и негромко, но доверительно сообщила:
- Я- медиум.
У Александра глаза, кажется, сменили цвет, хотя, возможно,
это просто выпали его цветные контактные линзы, во всяком случае мне
так показалось.
"Он носит линзы,- вихрем пронеслось у меня в голове,
и при этом такой небесно прекрасный".
- Как же я сразу не догадалась!- почти простонала я.
"Конечно же, он робот, подосланный меня убить",- озарило
меня.
- Мила, скорее отойди от него, он тебя убьет,- закричала
я, но слова провалились куда-то в желудок.
А невозмутимая моя Мила лишь посмотрела на него и сказала, махнув рукой в мою сторону:
- Теперь понятно?
- В общих чертах,- отозвался Саша металлическим голосом.
Мне показались до ужаса страшными их понимающе-успокаивающие взгляды и то, как они, не сговариваясь, почти синхронно направились ко мне. Я свалилась на кровать из своей акробатической стойки и принялась звать на помощь, внезапно подумав о том, что в больнице никого нет и никто не сможет меня защитить. Поэтому я изо всех сил зажмурилась.
- Мила, Мила, Милочка,- звала я в надежде, что подруга пожалеет меня, но понимала, что мои попытки бессмысленны и наивны, поскольку эти двое наверняка против меня сговорились.
- Только не волнуйся,- я услышала успокаивающий голос Милы и решилась...
Глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, я открыла глаза и увидела
с левой стороны от себя улыбающееся лицо Милы с пустыми черными глазами, а с другой стороны Александра. У него глаза напоминали по цвету голубые стеклянные шарики и выглядели как протезы. Их лица медленно приближались ко мне.
"Обложили",- тоскливо подумала я.
Сердце колотилось в груди так, словно я бежала от лесного пожара, было нечем дышать.
- Ты должна меня слушать,- Мила нежно взяла меня за руку,- нужно лечиться, нельзя прыгать на кровати, так ты никогда не поправишься.
- Ты должна меня слушать,- повторял за ней Саша скрипучим голосом,тебе нужно сделать пластическую операцию на лице, как мне...
Он так же, как Мила, взял мою ладонь в свою холодную руку и, поглаживая, говорил:
- У тебя такая мягкая кожа, нужно сшить перчаточки...
Потом они начали говорить все громче и громче, при этом тянули меня
в разные стороны за руки, и я думала, что если один не уступит другому,
то я разорвусь как тетрадный лист. Смысла их слов я не понимала, казалось,
что слышу душераздирающие вопли измученных весной котов.
- Оставьте меня, перестаньте, да перестаньте же,- взмолилась
я и рванулась изо всех сил.
Мила выпустила мою руку и Саша тоже, я как-то неожиданно легко поднялась над кроватью и поплыла. Это было так хорошо, что я почувствовала себя совершенно свободной и счастливой.
В самый разгар моего кружения под потолком я почувствовала, что у меня с правой стороны промокла ночная рубашка. Я посмотрела на себя и обнаружила, что на правой руке у меня оторван безымянный палец, из раны фонтаном бьет кровь, но это почему-то меня не испугало, я только вполне серьезно подумала: "Почему у меня в пальце такое богатое кровоснабжение?"
Я сжала руку в кулак и стала медленно опускаться на свою кровать,
вокруг никого не было, я упала лицом вниз, зарылась в подушку и заткнула руками уши, чтобы никакие посторонние звуки не мешали мне думать. Скоро мне стало трудно дышать, и я решила переменить позу. Перевернувшись на спину, я накрылась одеялом с головой и тотчас же услышала:
- Настя!..
Когда я открыла глаза, то увидела перед собой Игоря Сергеевича.
- Ну, как дела?- ласково спросил он.
- Я палец поранила,- начала я, не зная, как ему лучше рассказать о том, что произошло.
- М-м, покажи, пожалуйста,- попросилон.
Я осторожно достала правую руку из-под одеяла и зажмурилась:
- Вот.
- Ну, и где твоя рана?
Я открыла глаза, палец занимал свое законное место, и никаких следов даже самой незначительной травмы на нем не видно. Смутившись, я стала путано объяснять:
- Это я... вчера, да, наверное, вчера... порезалась.
- Чем порезалась?- поинтересовался врач.
- Чем?- переспросила я.
Никаких острых предметов у меня в палате нет, поэтому я даже приблизительно не знала, чем можно порезаться в таких случаях. Но вдруг меня осенило:
- Это я фольгой от шоколадки, но совсем чуть-чуть,- поспешила добавить я, - и сейчас все уже прошло.
- А как у тебя со сном?- задал он следующий вопрос, и
на него я совсем не знала, что ответить.
- Нормально,- придумать ничего лучше я не смогла.
- Это хорошо, - Игорь Сергеевич присел в кресло.
Но ты, Анастасия, уже взрослая девушка, поэтому я хотел бы тебя предупредить, чтобы в дальнейшем у нас не возникало недоразумений.
Я настороженно ждала, что он мне скажет.
- Вчера вечером ты уснула, забыв выключить телевизор. Но так
как звук был не слишком громкий, то его обнаружили сестры только утром,
зайдя к тебе в палату,- он говорил совсем не строго, а словно успокаивал меня,- конечно, в этом виноват и младший медперсонал, но все же... не увлекайся просмотром программ, тебе еще вредно это в таких количествах.
- А от этого могут быть кошмарные сны, которые можно спутать
с реальностью?- задумчиво пробормотала я.
- От этого,- врач сделал выразительную паузу, - может быть все, что угодно.
ГЛАВА 8
Следуя рекомендациям врача, я упорно игнорировала телевизор и все время занималась либо разглядыванием потолка, либо бесцельным шатанием по палате.
Однако довольно быстро мне это надоело, и я подумала, что пришла пора совершить посещение туалетной комнаты с детальным изучением следов моего падения в зеркале. Учитывая, что прошло уже два дня с момента травмы, я втайне надеялась на то, что нервного шока от увиденного смогу избежать.
Я не стала закрывать глаз и считать про себя до десяти, как обычно поступала в тяжелых жизненных ситуациях, а решительно подошла к зеркалу.
- О-о-ой!..- непроизвольно вырвалось у меня.
Неудивительно, что Мила так расстроилась в первый момент. Я смотрела в зеркало и чувствовала к себе такую острую жалость, что мне даже захотелось самой погладить себя по голове, чтобы хоть немного утешить уродливую девочку.
- Все еще не так плохо,- как молитву повторила я про себя фразу, какую говорил мне доктор, и вышла из душевой, чувствуя необходимость прилечь и, накрывшись с головой, пореветь хотя бы час.
Мое лицо действительно в ужасном состоянии. Похоже, мне повезло только
в том, что единственный косметический шов, который мне наложили, проходил почти по носогубной складке, и можно надеяться, что потом он станет малозаметным. Но все остальное!
Скорее всего, я упала прямо на бутылочные осколки, потому что вся переносица, щеки и подбородок причудливо порезаны. Общее впечатление завершали синяки в форме очков вокруг глаз, содранный подбородок и нос- он просто расквашен.
Это определение настолько подходило к моему многострадальному, ранее перебитому, горбатому носу, что захотелось плакать еще сильнее.
Завалившись на кровать, я, к своему стыду, громко заревела.
- Господи, ну почему это все со мной происходит?- ныла я, шмыгая носом и периодически поскуливая от боли.
Мне вдруг захотелось, чтобы рядом оказалась мама, какая угодно: пьяная, уставшая, злая, но чтобы она приласкала меня, пожалела, сказала бы что-нибудь утешительно-бесполезное.
На секунду успокоившись, я представила себе, что было бы, если бы
мама вдруг пришла ко мне в больницу.
Нет, утешать меня она бы не стала. Она бы плакала, причитала, жаловалась
на судьбу, но не смогла бы дать мне того, в чем я имела такую острую потребность.
"В сущности, я даже не могу рассчитывать на такую мелочь, как обыкновенная человеческая ласка",- от этой мысли слезы застыли у меня на глазах и захотелось немедленно умереть, именно сейчас, сию же секунду.
В этот момент я почувствовала, как кто-то нежно провел рукой по моим волосам. Вздрогнув всем телом, я отняла лицо от подушки и медленно повернулась.
