— А ты считаешь, что я смогу бросить тебя и моего малыша? — недоверчиво спросил он.
— Нет, я знаю, что ты всегда держишь свое слово. Но думаю, что тебе захочется бросить. А это еще хуже. Мои родители никогда не ругались. Никогда не было ни споров, ни криков, ни хлопанья дверьми. Было просто вежливое молчание. Не было ни привязанности, ни любви. Они просто проводили время, считая дни, месяцы, годы. Сейчас они оба стали намного лучше. Я понятия не имела, какие они на самом деле, пока они не разошлись. Теперь они свободны и наконец счастливы. Я встречаюсь с каждым из них по отдельности, понимаю, чем они пожертвовали ради меня, и чувствую себя виноватой. Ты хочешь, чтобы и наш ребенок испытал что-то подобное?
— Нет, — ответил он.
Джо сидел, глядя в пространство, занятый своими мыслями. Неужели ей удалось убедить его? Неужели он наконец сдался? Она надеялась на это. Это было бы огромным облегчением. И все же она не чувствовала себя по-настоящему спокойной. Джо так легко не сдавался.
— Я могу сделать кофе, — предложила она, чтобы нарушить молчание.
— Кофе? Мне кажется, я еще не ужинал.
— Да, но…
— Я закажу еду из китайского ресторана. Клаудия вдруг почувствовала, что сильно проголодалась. Она то ощущала волчий голод, то вообще не могла ни есть, ни пить, разве что крекеры и яблочный сок. Сейчас в ней проснулся зверский аппетит.
Опять он приказывает ей. Но на этот раз Клаудии было все равно, и она не возражала. Она слушала, как он делает заказ, будто для целой армии китайских солдат.
Когда Джо положил трубку, она покачала головой и улыбнулась.
— Кто будет все это есть?
— Мы трое, — ответил он. — Ты, я и ребенок. Тон, которым он произнес эти слова, заставил ее сердце подскочить в груди. Ты, я и ребенок. Похоже на название книги или песни.
Когда еду привезла, они сели за стол на кухне, пили чай и ели прямо из коробок.
— Мы однажды так уже ужинали, — сказал он. — Может быть, ты уже не помнишь, но это было в субботу, после того как мы задержались на работе допоздна.
Да, это был проект по сорту «Арабика», — ответила Клаудия. Она не верила, что он помнил тот вечер. Они тогда болтали и смеялись часами. Эта близость, это чувство товарищества были очень дороги для нее. А для него? В то время он встречался с одной балериной. Великолепная, высокая, стройная женщина, которая сидела на диете с десяти лет. Джо просил Клаудию покупать ему билет в первый ряд на каждый ее спектакль. Клаудия делала для него вырезки из газет с отзывами на ее выступления. В отзывах всегда отмечались грация, воздушность и живость Жизели. Сама Клаудия никогда не видела, как она танцует, но могла себе представить это волшебное зрелище.
— Помню, как я удивлялся, сколько ты ешь, — усмехнулся Джо.
— Наверное, по сравнению с Жизелью я действительно много ела, — ответила Клаудия, представляя себе контраст между нею и профессиональной балериной. Интересно, а что он будет думать о ней всего через несколько месяцев? Любая женщина будет казаться стройной по сравнению с ней…
— Ты и сейчас ешь много, — заметил Джо, глядя, с каким аппетитом она набросилась на еду. — Мне нравятся женщины с хорошим аппетитом, и мне нравится смотреть, как ты ешь.
— Скоро разонравится, когда я стану размером с маленький дирижабль.
Он посмотрел на ее живот, затем перевел взгляд на грудь. Она затаила дыхание. Ее грудь уже налилась, а под его взглядом соски моментально затвердели.
Джо отвел глаза и откинулся на стуле.
— Думаю, мне пора, — сказал он.
Она встала. Наверное, он давно уже ищет предлог, чтобы уйти. Вероятно, сам удивляется, зачем впустую потратил субботний вечер вместо того, чтобы уехать за город.
— Я думаю, у тебя сейчас много дел после долгого отсутствия.
— Да. Поэтому я очень рад, что ты вернулась и помогаешь мне.
— Нет, я имею в виду твою светскую жизнь. Приглашения, вечеринки. Ну, ты знаешь.
— Ах, вот ты о чем… Я совершенно отошел от этого в последнее время. Некогда. Я чувствую… Не знаю. Я так долго отсутствовал. Некоторые вещи, к которым я привык, как-то отошли на второй план с тех пор, как я вернулся.
С тех пор как он узнал, что будет отцом, вот что он хотел сказать. Она была уверена в этом.
— Ну, спасибо, что пришел. Я бы не справилась без тебя.
— Справилась бы, я уверен.
— Не думаю.
— Ты будешь великолепной матерью.
— Как? Как научиться стать родителями?
— Не имею представления, — сказал он. — Может быть, это приходит, когда появляется необходимость.
— Хочу купить какую-нибудь книгу об этом, — сказала она.
— Купи мне тоже, — попросил он.
— Мне кажется, тебе она не нужна.
Она уже пошла провожать Джо до двери, когда услышала, что возвращаются Эл и Шэрон. Черт, Клаудия не хотела, чтобы они застали здесь Джо. Не хотела, чтобы они делали какие-то выводы в отношении него, когда она сообщит им о своей беременности. Но встреча произошла. И он включил все свое обаяние. Объявил, что у них замечательные дети. Рассказал, какое удовольствие он получил, играя с их сыном, и какая красавица у них дочь. Зачем он все это делал? Он же больше никогда их не увидит.
— Мы должны как-нибудь все вместе провести вечер, — сказала Шэрон, переводя взгляд с Джо на Клаудию. Ей было ясно, что это не просто знакомый ее подруги. — Когда детей не будет дома, — добавила она. — Я твоя должница, Клаудия. — Шэрон повернулась к Джо. — Представляете, она сама позвонила нам в четверг и предложила посидеть вечером с детьми. Мы даже не просили ее об этом. Вот какая она милая и добрая.
Клаудия выдавила из себя улыбку, и они наконец вышли из дома. Джо не проронил ни слова, пока они не дошли до машины.
— Так это ты сама вызвалась посидеть с детьми? Чтобы не ужинать со мной?
— Видишь ли…
— Не извиняйся, — сказал он, — за свою ложь и за то, что обидела меня. В конце концов, ты же думала, что я никогда об этом не узнаю.
— Это была ложь во спасение, не думаю, что она как-то задела твои чувства.
— Почему? Потому что у меня их нет? Не отвечай. Я понимаю. Ты достаточно времени проводишь со мной с девяти до пяти каждый день пять раз в неделю. Ты хотела избавиться от меня хотя бы на выходные. Но я не понял, не так ли? Я пришел, когда меня не ждали. Хорошо, извини. Извини, что я навязываюсь. Будешь смеяться, но я собирался навязаться пойти с тобой за покупками для ребенка.
— Да, буду смеяться. Тем более что ты собирался покататься на своей новой машине.
— Это я могу сделать в любое время. Но если ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой…
— Дело не в этом.
— А в чем?
Она не хотела, чтобы он поехал с ней за покупками для ребенка. Она не хотела, чтобы он помогал ей сидеть с чужими детьми. Это рождало несбыточные надежды и веру в то, чему никогда не суждено сбыться. Он не представлял, что значит жениться без любви «ради ребенка». Еще в детстве она научилась замечать неловкие паузы в разговоре, молчание и необъяснимое отсутствие. Она всегда знала, что ее родители не любят друг друга. Ее ребенок не должен расти в такой обстановке, в доме, наполненном пустыми обещаниями, несбывшимися надеждами и разочарованиями. Она не хотела любить его, нуждаться в нем, потому что он никогда не ответит на ее любовь и уж точно никогда не будет нуждаться в ней. После того как она уйдет из фирмы и не будет видеть его каждый день, он забудет о ней.
