На экране светится номер бабули, и я выхожу из кухни, чтобы поговорить.
— Никуль, звонили родители и сказали, что уже возвращаются в город. Они едут ко мне. За тобой.
Глава 14
В висках отчётливо пульсирует, руки дрожат и не слушаются. Я пытаюсь набрать номер такси, а затем плюю и открываю приложение. Я не должна подставлять бабулю. Она у меня золотая. Взяла грех на душу — соврала родителям, что я, заботливая внучка, нахожусь рядом с ней… Какой стыд, если всё вскроется!
Приложение автоматически показывает текущее местоположение и пункт назначения. Ждать целых пятнадцать минут! И это самое быстрое такси в городе? Я жму «заказать» и на ватных ногах возвращаюсь на кухню. Глеб о чём-то разговаривает с сестрой, но, заметив меня, замолкает и словно сканирует моё лицо.
— Мне пора ехать.
— Так рано? — спрашивает, улыбаясь Света. — Может быть, ещё чайку? У меня очень-очень редко бывают гости! Я даже скучаю по простому человеческому общению.
— Извини, Свет, в другой раз, — отвечает вместо меня Воронцов и поднимается с места.
Мне так неловко, что из-за меня он хочет прервать общение с сестрой и племянницей! Наверняка они не так часто видятся.
— Я вызвала такси, — осторожно беру его за руку. — Останься.
У него шероховатая и тёплая ладонь, от прикосновения которой меня прошибает током. Расставаться с Глебом так рано не хочется. Почему? Ну почему родители возвращаются? Мать обещала, что они будут отдыхать у Захаровых ещё «пару деньков». Возможно, всё дело в том, что Ромка признался им: мы больше не пара.
— Отмени заказ.
— Глеб…
— Ника, не заставляй повышать на тебя голос. Просто отмени заказ, — повторяет Воронцов строгим тоном.
Я слушаюсь и вновь захожу в приложение, выполняя то, что он просит. Нахожусь словно в прострации, плохо соображаю, хотя в моей ситуации нужно поторопиться.
Света поочередно обнимает нас на прощание и просит брата привозить меня в гости почаще, а Алиска даже плакать начинает — настолько не хочет, чтобы Глеб уезжал.
— Родители возвращаются? — спрашивает Воронцов, когда мы оказываемся в холодном салоне его автомобиля.
Он тут же включает обогрев, и меня перестаёт так сильно трясти.
— Угу. По моим расчётам в городе они будут максимум через полчаса. К этому времени желательно, чтобы я сидела у бабули дома с тонометром в руках.
— Мы успеем, — кивает он.
Воронцову наверняка не нравится вся эта ситуация, но виду он не подаёт. Зачем ему, тридцативосьмилетнему мужчине, возиться с маленькой незрелой девчонкой, от которой сплошные проблемы? Куда проще иметь отношения со взрослой, знающей себе цену женщиной. Она не будет торопиться домой и бояться родителей. Она обязательно пригласит Воронцова к себе в гости, попросит остаться на ночь и займётся с ним сексом. Мне до такого формата ещё очень далеко…
— Алиса сильно плакала, когда ты уходил, — я первой нарушаю напряжённое молчание между нами.
— Она каждый раз так, — останавливается на светофоре Глеб. — Не волнуйся.
— Правда? А то я почувствовала себя злой ведьмой.
Он слегка улыбается, отчего вокруг глаз собираются мелкие морщинки. Мне до зубовного скрежета хочется к нему прикоснуться, потрогать отросшую щетину, колючие волосы, жёсткие губы. Хочется, чтобы он отвёз меня домой, оставил у себя навсегда и наконец-то занялся со мной сексом. Сколько можно друг друга узнавать? Я давно для себя решила, что Воронцов будет моим первым, и менять своего решения не собираюсь.
— Глеб, ты давно развёлся? — спрашиваю я неожиданно для самой себя.
Он трогает с места, не прекращая улыбаться. Не видно, чтобы он убивался поэтому поводу, а это уже хорошо.
— Продолжаешь меня узнавать?
— Ещё бы! Я могу быть настойчивой, Глеб, особенно когда чего-то захочу, — я многозначительно улыбаюсь и смотрю на дорогу. — Ну и ещё потому, что мне всё же не хотелось бы иметь дело с женатым мужчиной.
— Я развёлся два месяца назад, но не живём мы значительно дольше.
— Чья была инициатива?
Воронцов расслабленно ведёт автомобиль, откинувшись на спинку сиденья. Я ловлю каждую эмоцию на его лице. Пытаюсь понять, не жена ли — причина того, что он меня сторонится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Её. Она просто изводила себя ревностью, пока я был в командировках. Это стало походить на паранойю.
— А ты не изменял ей? — спрашиваю осторожно.
— В тех условиях, что я работал, было нереально изменить. Даже если очень сильно захотеть, — усмехается Глеб. — Видно, моих доводов было недостаточно, и, когда я в очередной раз вернулся из командировки, она собрала свои вещи и ушла.
— Сумасшедшая женщина! — произношу я в сердцах. — Я бы никогда в жизни от тебя не ушла!
— Не зарекайся, Ник. Жизнь действительно сложная и абсолютно непредсказуемая штука.
Глеб опускает ладонь на мою ногу и слегка сжимает, заставив сотню мурашек расползтись по телу. Один только жест… Одно его касание творит с моим телом такое, что я сама себе удивляюсь.
Как он и обещал, мы успеваем — в запасе ещё десять минут времени. Я прошу Воронцова остановить автомобиль у соседнего подъезда, где не горят фонари, чтобы, если родители будут возвращаться домой, нас не заметили. Мне очень-очень страшно, если отец обо всём узнает. Будет грандиозный скандал! Он точно запрёт меня дома и посадит под домашний арест, потому что на замену перспективному мальчику Роме я нашла совершенно не подходящего для себя мужчину. Между нами с Глебом столько всяких но, которые мешаются под ногами, что наши отношения — если они, конечно, будут — я хотела бы сохранить в тайне до более подходящего момента.
— Запиши свой номер, — произносит Глеб, протягивая мне в руки мобильный.
Я не могу не улыбнуться, потому что всю дорогу боялась, что мы просто разойдёмся в разные стороны.
Я начинаю вводить комбинацию из цифр, как вдруг замечаю проехавший мимо нас автомобиль, один в один похожий на отцовский. От страха едва не роняю телефон на пол! Сердце заходится в сумасшедшем ритме, а спина покрывается холодным потом. Я просчиталась.
— Кажется, это они… — я возвращаю Глебу мобильный, где коротко подписала себя «Ника», и с грустью смотрю ему в глаза.
Он без промедления притягивает меня к себе, и мы целуемся. Голова кружится, ладони упираются в его грудь, а внизу живота начинают порхать бабочки. Хочется на всё наплевать, только бы с ним остаться. Воронцов дразняще посасывает мою нижнюю губу, заставив меня застонать, а потом проскальзывает языком в мой рот и уверенно заполняет собой. Он целует так, как никто другой раньше, открывает для меня новые грани, заставляет понять, что поцелуй — это и есть секс, потому что во время него испытываешь неземное удовольствие и взлетаешь ввысь.
— Скажешь, что была в магазине, — произносит он хрипло.
Глеб отстраняется, а я нехотя открываю глаза и киваю в ответ. Да, именно так и скажу. Эти минуты опоздания однозначно стоили того, чтобы продолжить врать… Они стоили всего.
Дома меня уже ждут родители и бабушка. Им почему-то даже в голову не приходит спросить, где я была и почему сияю, словно новогодняя ёлка. Отец не разговаривает со мной. Вернее, ограничивается короткими фразами, отвечает сухо, не задаёт вопросов, потому что злится за Ромку. Зато он отчитывает бабушку и предлагает оплатить лечение в клинике, чтобы больше меня не дёргала. Мне так стыдно за своё враньё, что я, как могу, защищаю родного человека, который в любом случае, при любых обстоятельствах на моей стороне.
Вернувшись домой, я запираюсь у себя в комнате и с нетерпением жду телефонного звонка. Почему-то уверена, что Глеб не любит общаться эсэмэсками. Но проходит вечер, пролетает день, другой, третий… Я с грустью думаю о том, что мы даром теряем время! У Воронцова скоро отпуск закончится! Но Глеб так и не звонит.
Глава 15
— Надеюсь, ты будешь вести себя достойно? — спрашивает Яна.
— Что ты имеешь в виду?
