— Надо выбросить дурные мысли из головы, — настраивал он себя. — Все будет хорошо. Смотреть на дорогу и ни о чем не думать. Иначе я и в самом деле либо кого-то раздавлю, либо в столб врежусь…
Судебное заседание длилось недолго. Антон даже не успел настроиться на возможный серьезный разговор, как судья объявил свой вердикт:
— Препятствия к удочерению Лютаевым Антоном Борисовичем и Петрушиной Раисой Ивановной брошенной девочки по имени Анна (фамилия и отчество пока не значатся) отсутствуют. Поэтому вы становитесь приемными родителями ребенка со всеми вытекающими обязанностями.
Грозный судья на секунду замолчал, подумав: «С чем я вас и поздравляю. Оно вам надо?!» Затем тоном, соответствующим его сану, добавил:
— В десятидневный срок необходимо оформить свидетельство о рождении на основании выписки из Дома малютки. После этого ребенок будет проживать в вашей семье.
Антон, все это время стоявший по стойке смирно, расслабился. В глазах этого сурового человека Рая увидела предательский блеск. «И откуда у него такое стремление завести ребенка… чужого. Представляю, как он будет любить своего, родного. Ну… моего, конечно…»
А Лютаев от радости не мог вымолвить ни слова. Уже выйдя из зала суда, он подхватил Райку на руки и закружил ее по коридору:
— У меня теперь есть Аннушка. Моя Аннушка, понимаешь?
— Так все-таки твоя?
— Теперь моя! И только моя! Поехали. Мне не терпится ее увидеть. Жаль, что нельзя прямо сегодня забрать Анечку домой. Но я ждал почти месяц, подожду еще немного. Только не собираюсь заниматься бумажками целых 10 дней. Каверин поможет устроить все значительно быстрее. — Ты не хочешь навестить Анечку? Может, поедем вдвоем?
— Ой, Антон, только не сегодня. Я так переволновалась! То женщина на дороге, то кот. А в суде думала, что сердце у меня не выдержит. Очень страшно было, что откажут, — и подумала: «Больно надо. Успею я насмотреться на твою малявку. Отдохну, пока ее нет».
— Марьванна! Мы дома, — с порога закричал Антон, и по его голосу добрая женщина поняла, что все сложилось удачно.
— Аннушка наша! Представляете, все произошло настолько быстро, что я даже не успел настроиться, чтобы аргументировать свое желание удочерить малышку. — Антон на радостях обнял Марию Ивановну, которая утирала платочком слезы радости.
— Понимаете, все было настолько тревожно. Мне казалось, что все против меня. С утра все пошло не так.
При этих словах Антона Рая тихонько ушла в свою комнату, бормоча под нос: «Ой-ой-ой, радости полные штанишки! Чему радуется? Ребенок — это же обуза. Хотя, ему что. Не он же будет возиться с брошенкой!»
— А что же еще тревожило? Ведь Вы выполнили все условия.
— Ну да, только мне в дороге не везло. Черный кот дорогу перебежал, на женщину чуть не наехал. Из-за всего этого едва успели в суд.
Мария Ивановна всплеснула руками:
— Как чуть не наехали?! И что с той женщиной? А Вам за это ничего не будет?
— Что с ней, определят врачи. А ко мне вопросов не может быть. Я ведь успел затормозить. Потом неотложку вызвал. Думаю, все нормально. Она просто сознание потеряла. Беременная, быть может. Ладно, я поехал, хочу еще Анечку навестить.
— А что же Раиса? Она не поедет с Вами?
Лютаев развел руками:
— Говорит, устала. Да ну ее, пусть отдыхает!
— Ну-ну, — осуждающе проговорила Марьвановна, — балуете Вы ее.
— Все-все, побежал. Не терпится Аннушку увидеть.
Глава 16
Радость переполняла Лютаева. Свершилось! Решение суда было положительным. Теперь оставалось пройти незначительные формальности по оформлению процедуры удочерения. И все! Аннушка на законном основании станет его дочкой.
Он позвонил Каверину:
— Кирилл Андреевич, зайди ко мне. Дело есть.
Каверин вошел в кабинет и с порога с просил:
— Что у тебя? Не получилось?
Антон обнял друга:
— Все прекрасно. Осталась бумажная волокита. Надеюсь на твою помощь, чтоб как можно скорее все оформить.
— Не вопрос. Сделаем. Ну а… как Раиса? — в глазах Кирилла мелькнула едва заметная ирония.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что ты имеешь в виду. В суде вела себя скромно. Правда, перед этим заставила-таки меня поволноваться. Как тебе нравится, она вздумала красоту навести и чуть свет поперлась в салон. Вернулась — кукла размалеванная! Первое желание — удушить красавицу. А так ничего.
— Да я не об этом. А как насчет амурных дел? Гы-гы-гы.
— С ума спятил! Я об этом и не задумывался. Ты же знаешь, я с женщинами ни-ни.
— Ну это когда их нет рядом. А эта всегда под боком. Да и из себя ничего. Гы-гы-гы!
— Прекрати ржать, Кир. Я не за этим тебя позвал. Нравится она тебе, ничего против не имею. А лично мне она никак. Единственное, что еще хочу от нее, чтобы осталась за Анечкой ухаживать. Но пока конкретно не решил. Странная она какая-то. Но и без этого ей придется еще какое-то время пожить у меня. Из опеки обязательно наведаются с проверкой.
— Честно признаться, — продолжал Антон, — Раиса не дотягивает до роли нормальной няни для младенца. Слишком она… неискренняя, что ли. И, как мне показалось, корыстная. И… равнодушная. Не люблю эти качества в людях.
— Ну, дорогой, тебе сложно угодить. Не нравится, подыскивай другую. А пока терпи. Ведь для опеки важно, чтобы у тебя была жена. К тому же, по договоренности Рая в любом случае будет проживать у тебя в течение месяца со дня регистрации брака.
— Пока что она меня не очень напрягает. Только иногда ее поведение не совсем соответствует ситуации. Мы недавно с ней и с Настей покупали все необходимое для малышки, так она присутствовала с таким видом, словно ей все это до фени. Обидно. А вот Настя… та прирожденная няня. Видел бы ты, как она во всех этих детских штучках разбирается. Словно для своего ребенка все выбирала.
— Антон, ты случайно не того, не влюбился?
— Кирилл, ты невыносим. У тебя только одно на уме. Мне нужна не любовница, не жена, а няня — заботливая и ответственная. Вот только Раиса никак не соответствует. Даже жалею, что предложил ей эту роль.
— Ты хуже ребенка. Не понравится, как она присматривает за дочкой, — отправишь на все четыре.
Беседу прервал звонок телефона:
— Лютаев Антон Борисович?
— Слушаю, — удивился Антон незнакомому номеру.
— Вам следует явиться для дачи показаний по поводу происшествия на дороге и для выяснения личности пострадавшей.
— Но я ведь объяснил, что не знаю, кто эта женщина, — хотелось крепко выругаться.
— Вот это и надо засвидетельствовать.
— Хорошо. Приеду, — он в сердцах сбросил звонок.
— Что опять у тебя?
— Это какой-то заколдованный круг. Меня преследуют неприятности, — Лютаев вкратце рассказал историю на дороге.
— Так ты наехал на нее, что ли?
— Да нет же! Она упала до того, как я подъехал. Вызвал Скорую. А теперь — вот!
— Да, тебе определенно «везет»: то подкидыш, то дорожное происшествие.
— Не было дорожного происшествия, говорю же тебе! Я просто помог женщине, упавшей в обморок.
— Ну да. А теперь тебе придется доказывать, что ты не сбил ее.
— Не сгущай краски. Ладно, займись документами. Я на тебя надеюсь. А мне придется съездить в отделение. Черт! И надо же было, чтобы она грохнулась именно перед моей машиной! И почему я такой невезучий?
— Карму надо чистить, — со смехом изрек Каверин.
— Заткнись, а? И без тебя тошно. Все. Я уехал.
— Это опять вы! — воскликнул оперативник, увидев Лютаева.
— Так уж получается. И, заметьте, я опять ни при чем.
— А это мы сейчас посмотрим. Что тут у нас? О! Дорожное происшествие. И как Вас угораздило?
— Да, никак. Ехал мимо, а она вдруг начала оседать и сползла на дорогу. Я, естественно, остановился, не доезжая до нее, и вызвал неотложку. Все. Дело в том, что я спешил в суд. Кстати, хочу поделиться своей радостью: мое заявление на удочерение подброшенной девочки удовлетворили. Остается только оформить некоторые документы.
