Она меня убьет. Но это будет гораздо позже, когда одурманенный мозг окончательно очнется. А сейчас мы запойно целуемся на стоянке у ее дома, наплевав на возможных свидетелей горячей сцены.
Стягиваю пиджак с женских плеч, вытаскиваю заправленную в юбку блузку и пробираюсь к нежной девичьей кожи, ощущая, как откликается на мои прикосновения тело Луковки.
Сознание окончательно плывет, но верная птичка обломинго всегда на страже. Вот и сейчас, вместо того, чтобы продолжать сплетаться с Софьей языками, я держусь за прикушенную губу.
- Б*я! Сдурела?!
- Ты повторяешься, - как ни в чем не бывало тянет Соня и слишком активно, как для пьяной, перескакивает на свое сиденье, шустро поправляя одежду.
- За*бись.
- Не матерись, - кривит нос вредная Луковица. – Нечего было руками лезть куда не просят и прерывать мой эксперимент.
Приличные слова разом заканчиваются в моем лексиконе, а материться мне запретили. Ничего, Софья Михайловна. Когда-то я до тебя доберусь и так отшлепаю, что неделю сидеть не сможешь. Экспериментаторша хр*нова!
9.
Софья Михайловна
А апофеозом вечера стала застрявшая заглушка ремня безопасности. Встревать, так окончательно и бесповоротно. Что зря меня луковым горем все кому ни попадя кличут?! Приходится соответствовать.
Эх, только задремала. Гул машины и мерное покачивания так приятно убаюкивали, а я чертовски устала за весь день. Завоевывать внимание некоторых личностей безумно утомительное дельце. Надо было Жанку отправлять. Как раз закрепила бы полученные знания на практике. А я уж потом. По проторенной дорожке.
Фёдор вздыхает, опять обзывается и приближается стремительно близко, чтобы помочь мне в неравной борьбе с ремнем безопасности в его машине.
В нос вновь забивается запах его одеколона, окутывает меня с ног до головы, впитывается в кровоток и разносится по венам. Сон слетает, как по мановению волшебной палочки.
А громила то безумно горяч. Мне аж чудится, что от его тела идет пар. Только прижмись чуть ближе и обязательно получишь ожог четвертой степени.
Все же не такой он и плохой, этот бородач. Гад, естественно, которых еще поискать, но уже какой-то привычный. Хоть и знакомы то мы всего ничего.
Вон как на помощь сорвался и приехал, машину мою пригнал, вопреки тому, что я его покалечила слегка, даже подыграл мне перед Бероевым. Вполне ведь мог покрутить у виска и послать меня на дальние хутора ловить бабочек. Да, что там послать! Я ведь когда звонила ему и в мыслях не было, что он откажется приезжать за мной. Но сказать по правде срываться по первому моему зову, он был не обязан.
Федя отодвигается, выиграв войну у заглушки и освобождая меня из невольного плена, а я смотрю на его хмурый лоб, глубокие глаза, бороду эту, которая раньше невероятно бесила, а сейчас не вызывает какого-то отторжения. Смотрю и понимаю, что в голове у меня сплошной фарш.
- А я тебе нравлюсь? – неожиданно для самой себя, интересуюсь я.
- Сама как думаешь?!
Еврей Вы, Фёдор Батькович. Вот что я думаю. Только они вопросом на вопрос любят отвечать. Еще и на губах моих залип. Смотрит, будто наброситься и сожрать хочет. Но мы же умные. Мы же действует на опережение.
«Если драка неизбежна, то бить надо первым» - гласит народная мудрость. А кто я такая, чтобы спорить с народом?!
Сама не понимаю каким образом, но всего один миг, и я уже на коленях здоровяка, запойно целуюсь с ним, наплевав абсолютно на всё. И что обычный автомеханик не лучший кандидат в любовники, и что бесит он меня перманентно, и что борода действительно колется. Мне бы заметить ехидно, что я была права, но губы оказались захвачены в плен одним варваром. И я признаться не хочу даже думать о том, чтобы покинуть столь уютное ярмо.
Руки Фёдора блуждают по моему телу, скоро освобождая меня от ненужной одежды. Именно это и отрезвляет.
Что я делаю?! Мне не 16 лет, чтобы упиваться автомобильной романтикой с малознакомым хахалем. Божечки-кошечки, все-таки я непроходимая идиотка.
Предпринимаю несколько попыток вырваться, но у бородача явно конкретно так слетели тормоза. Приходиться подключать тяжелую артиллерию. Он меня за это по головке, конечно, не погладить, но и убить – не убьет. Мы же опытным путем проверили, как я ему дорога.
Жмурюсь и кусаю Федю за нижнюю губу, ощущая металлический привкус крови на языке. И пока враг оглушен и дезориентирован (орет матом), спрыгиваю с его колен на своё сиденье и в темпе вальса поправляю одежду на себе, чтобы как можно быстрее сбежать с места преступления.
- Не матерись, - бурчу, ощущая, как стремительно краснеет моё лицо.
Сама, дура, виновата! Эту фразу можно смело обозначить девизом всей моей жизни!
- Доброе утро! – размашистым шагом Бероев входит в приемную, окидывает Аллу абсолютно скучающим взглядом, а затем переводит его на меня. Скука слетает моментально, оставляя после себя едва заметный интерес, который так старательно шеф пытается спрятать. Или я уже принимаю желаемое за действительное.
- Как самочувствие? – адресует он мне свой вопрос.
Мне? Вопрос? Не командует, как обычно. Даже ни фырчит, ни кривится, будто увидел противную блоху, а спрашивает. Сработало что ли?!
- Все хорошо, - самозабвенно вру я, пряча глаза.
И не потому, что смутилась от внимания шефа. Этим меня смутить попросту нереально. Просто вдруг вспомнилось, чем я вчера занималась на парковке. И с кем.
Щеки мгновенно начинают пылать. Глупая затея была звать Фёдора. Впрочем, по правде говоря, притворяться личным помощником Бероева тоже отнюдь не блестящая идея. Успокаивает лишь одно: придумывала все Жанна. А разгребать вот мне придется, скорее всего!
- Я очень рад, - ухмыляется «босс» и, после минуты молчания, ехидно добавляет: - Медвежонку привет.
Позорище. Мамочки мои родные. Бероев уходит, а я прячу лицо в ладошки, стараясь не смотреть на хищный взгляд Аллы, которым она явно собирается меня освежевать прямо на рабочем месте.
- Кто такой Медвежонок? – шипит эта змеюка.
- Мой жених – отвечаю твердо, поглядывая на секретаршу Егора Сергеевича, сквозь просветы на ладонях.
- Кто? – хохочет она. – Жених? Он слепой что ли?
- Завидно, что у меня он есть, а у тебя нет? – подмечаю, как бы, между прочим и убираю ладони от лица – Ты просто яд иногда сцеживай, может появиться.
- Что? – кудахчет возмущено и уже порывается подскочить, но селектор возвращает её гордыню с небес на землю.
- Алла, кофе! – рычит голос Бероева из динамиков.
- Кофе, Алла, - повторяю за шефом и подбородком подмечаю маршрут, куда следует пойти блондинке, пока её не послали куда подальше за длинный язык.
Ох, Жанка с Мариной Юрьевной меня четвертуют. Слишком часто я стала показывать зубки. Так ненароком и выдать себя можно. И тогда одними извинениями перед Бероевым, мы точно не обойдемся.
Еще и Федя! Дернул же меня черт к нему целоваться лезть. И ведь не оправдаешься, что в тебе говорила настойка, а не ты сама. Ты сама бы плюнула на всех этих мужиков в твоем окружении и работала не покладая рук. И ног. И вообще всех частей тела.
Алла гордо вскидывает подбородок, откидывает прядь светлых волос за спину и на огромных шпильках направляется в сторону кофемашины, якобы игнорируя моё существование. Угу. Я так и поверила. Стоит только сделать вид, что бесконечно занята электронной почтой, как моментально ловишь её косые взгляды, которые будто пули врезаются в тебя. Благо, что стрелять настоящими патронами из глаз она не умеет. Боже, Софья, ну и фантазия у тебя!
- Софья, расписание, - оживает селектор.
Подскакиваю с места, хватаю блокнот и иду в кабинет шефа. Алла действует мне наперерез, вооружившись чашкой с горячим кофе. А дальше всё прямо, как в кино.
Я влетаю в кабинет первая, пытаясь тут же закрыть за собой дверь, но сделать этого мне не позволяет белобрысая кобра. Она забегает следом, спотыкается на своих высоких каблучищах и чашка с крепким американо, переворачивается прямёхонько на меня.
