class="p1">Его горячее тело прижимало мое к своей груди. Страх пеленой застилал мои глаза. От него приятно пахло, но сейчас аромат его духов казался мне ядом.
Он завёл меня в его комнату, закрыл дверь, чтобы я не убежала и достал из шкафчика бутылку бренди. Налив немного в стакан, он силком залил в меня алкоголь. Горло обожгло, и я начала захлебываться от шока. Люциан налил ещё один стакан и протянул мне.
— Пей, — бросил он. Я начала отпивать понемногу. — Говорил же ему, не веди в дом. Вот, что из этого вышло.
Я пристально смотрела обезумевшими глазами.
— Кто ты такой? — прошипела я. — Что все это значит?
— Это значит то, что ты увидела, чего тебе не надо было видеть. — Так просто! Так просто, что мое тело пробивает судорога!
— Теперь и меня убьешь? — Он скривился, будто бы его обвинили в живодерстве. — Или оставите рядом в качестве собачонки?
— Успокойся, — фыркнул он. — Тебя никто убивать не собирается. Тот человек задолжал большую сумму денег, отдавать не захотел, ну и продал душу Дьяволу.
Меня затрясло. Казалось, что поднялась температура. Голова была горячая, а руки ледяные. Из глаз хлыстали слёзы, но я даже не чувствовала этого.
— Зачем я тебе, Люциан?
— Я не могу тебе ответить. — Он был на взводе. Словно лев в клетке, он расхаживал из одной стороны в другую.
Только сейчас я заметила, что нахожусь в его комнате. Она была вся из красного дерева. Широкая двуспальная кровать, шкаф, зеркало и большой винный шкаф заполняли комнату. Он открыл другую бутылку алкоголя, выпивая из горла разом четверть. Наши взгляды встретились. Я заметила в них беспокойство и… заботу? Это было очень непохоже на Люциана.
— С отцом сделаешь то же самое? — выпалила я.
— Нет. — Ругнулся он и уложил меня на кровать, укрывая одеялом. Нежно погладив по голове, он вышел из комнаты.
«Почему именно он — мой спаситель оказался зверем?», — в полудреме мелькали мысли в голове, — «Он так жесток с людьми, но со мной, несмотря на весь его сарказм и издевки, он нежен».
Я ощущала тепло его прикосновения, и теперь его духи не пахли так отвратительно, как показалось часов раньше. Теперь и мое тело вспомнило, как крепко меня прижимал этот мужчина. Хотелось снова ощутить эти чувства.
Думая о моем генеральном директоре, я утонула в сон, впервые за долгое время, улыбнувшись.
Глава 5
Утро. Голова дико болела от выпитого мною алкоголя. Я очнулась в комнате Люциана. Его рядом не было. Я лежала в вечернем платье, испачканном в земле. Ноги были исцарапаны, а весь макияж был смазан слезами.
Все сложилось в моей голове: Люциан — бандит, мафия, кто вершит судьбы, попавшихся ему на пути. Теперь я не сомневалась, что это он подослал Тэда побить Пабло. Я задумалась, столько всего произошло со мной, что случай с Пабло не вызывал во мне никаких чувств. Ни сожаления, чувства вины или жалости — ничего.
В комнату без стука зашёл Люциан. Я прикрыла глаза, притворяясь, что сплю. Было стыдно и страшно смотреть ему в глаза после произошедшего вчера вечером.
Он снял с себя вчерашнюю одежду, представая передо мной в одних боксерах. Желание прикоснуться к нему проснулось с новой силой. Он зашёл в ванную комнату, спустя время выходя оттуда обёрнутым в полотенце. Скинув его на пол, он предстал передо мной в неглиже. Я видела, как идеально сложены его мускулы, как капли воды стекали по спине, попадая в ложбинку на пояснице. Я прикусила губу, представляя, как нежно провожу рукой по его спине, осторожно спускаясь ниже. Его упругие ягодицы так и манили меня. Я сделала протяжный глубокий вдох, пытаясь восстановить дыхание.
Люциан бросил на меня быстрый взгляд, а потом оделся и вышел из комнаты. Я открыла глаза и ахнула. Мое тело было возбуждено и мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.
Я вышла из его комнаты, попадаясь на глаза Оливера. Поначалу, я напугалась его появлению, но потом мой испуг резко сменился равнодушием. Мужчина ехидно ухмыльнулся, заметив, как я выхожу из комнаты Люциана во вчерашнем платье. Он облизнул губы, а потом произнёс:
— Раз с тобой теперь не надо притворяться, я закончу эту бестолковую игру в джентльмена.
Я хмыкнула.
— Судя по-вчерашнему, ни ты, ни Люциан отнюдь не хорошие парни. Кто вы? Мафия?
ЛицоОли нахмурилось. Он приложил палец к своим губам и прошипел:
— Тише ты, глупая. У стен тоже есть уши.
Он прошёл мимо меня, не отвечая на мой вопрос. Я же, приведя себя в порядок, отправилась на кухню в поисках еды. Там я встретила сестру Люци, но та даже не посмотрела в мою сторону. Она демонстративно фыркнула, когда я помешала ей взять соус из холодильника и скривилась, будто бы я была ей омерзительна.
Я взяла свой завтрак и поспешила удалиться. Я даже не знаю её имени. Её длинные чёрные волосы спускались ниже поясницы, одежда сидела на ней в облипочку, но размер она имела 44–46, ходила на высоких каблуках. Её карие глаза сверкали и переливались от чёрного к красному. Она выглядела эффектно и держалась на тонкой грани между вульгарностью и сексуальностью.
— Лекса, — пренебрежительно бросила она, когда я выходила из кухни.
— Что?
— Мой брат никогда раньше не приводил сюда девушек. — Она игнорировала мой вопрос. — Но я видела многообразных его пассий, и ты — худшая из них. — Она помаячила указательным пальцем в воздухе, огибая мое тело.
— Я не пассия твоего брата, Лекса. Думаю, у тебя нюх сбился.
Я вышла из кухни и направилась в гостиную. Мне не давал покоя вопрос о том, что ожидает моего отца. На что ещё способен Люциан? Казалось, что он способен убить и глазом не моргнув.
Я чувствовала некую химию, резко пронзившую и так же резко рассеявшуюся, между нами слабым и недорогим парфюмом, не оставляющим следа своего присутствия. Для меня было очевидно, что он чувствует тоже самое. Хотя, может это просто мимолётное влечение?
День прошёл быстро. Я увлеклась работой и не заметила, как громко хлопнула входная дверь. Люциан застал меня за плодотворными трудами на благо семейства Коэн. Он сел в кресло, укладывая свои ноги на кофейный столик, громко цокнув каблуками ботинок о его поверхность. Мужчина облокотился рукой на бортик, а указательный палец прислонил к виску. Я заметила, что это его любимая поза. Он слишком часто так делал, находясь в моем обществе. Его глаза пристально смотрели на меня. Я нарочито
