Annotation
Где ж ты раньше была, милая? Тебя же не любить нужно, а пить залпом, как родниковую воду. За таких, как ты, рвут кресты и душу продают сатане. Где ж ты была, моя хорошая, когда я еще не стал каменной сволочью?
Сердце выбрало ее сразу. Айболит застыл. Аж руки задрожали. Он отвернулся от пациентки, приподнял маску и тихо выдохнул. Тебе мало женщин, Айболит?
– Мне мало огня – ответило сердце.
Отец и мой жених всё решили без моего согласия. Я должна стать второй женой. А вторая – всегда горькая. Одно утешение: доктор с добрыми глазами, моя первая и нежданная любовь.
Вторая жена доктора Айболита
- 1 -
- 2 -
- 3 -
- 4 -
- 5 -
- 6 -
- 7 -
- 8 -
- 9 -
- 10 -
- 11 -
- 12 -
- 13 -
- 14 -
- 15 -
- 16 -
- 17 -
- 18 -
- 19 -
- 20 -
- 21 -
- 22 -
- 23 -
- 24 -
Вторая жена доктора Айболита
Евгения Халь
- 1 -
Где ж ты раньше была, милая?
Айболит
Мужчина выбирает женщину сразу. Сам того не понимая. Вначале он еще сопротивляется, потому что мужская природа с сердцем не дружит.
– Вокруг полно телок, – говорит мужское естество.
– Их нет. Есть только одна, упрямец. И я тебе это докажу, – не соглашается сердце.
Эта девушка раскрылась перед ним, и Иван Елагин, которого еще со студенческих времен все называли Айболитом, забыл, что каждый день видит множество женщин. И что смотреть совсем не в женские лица – его работа.
Сердце выбрало эту девушку сразу. А он не принял этот выбор. Только не она! С ней точно нельзя. Тебе мало женщин, Айболит? Ты же гинеколог с многолетним стажем. А сейчас так застыл, как студент, который в первый раз увидел, откуда жизнь берет свое начало. Аж руки задрожали. Фууух! Он отвернулся от пациентки, приподнял маску за край и тихо выдохнул.
– Мне мало огня – ответило его из разбитое, но заново слепленное из осколков сердце.
Где ж ты раньше была, милая? До того, как я стал каменной сволочью? Тебя ж не любить нужно, а пить залпом. Как водку на поминках, не закусывая. За таких, как ты, рвут кресты и душу продают сатане. Где ж ты была, моя хорошая, когда я еще всё это мог? Что ж ты мне высохшую и обескровленную душу тупым лезвием раскромсала? У тебя же не глаза, а сотня ножевых ранений! Я в твоих глазах потерялся, как та иголка в стоге сена.
– Всё в порядке, доктор? – девушка беспокойно заерзала в кресле.
– Да, извините, – поспешно ответил он, натянул маску и повернулся к ней. – У меня в клинике уже несколько дней какая-то проблема с вентиляцией. Техники должны приехать, но они, как обычно, не торопятся.
– Да, я обратила внимание, – она прикрыла промежность юбкой. – Мне тоже как-то трудно дышать.
– Прошу прощения, Марья, вынужден… немного… вот так, – Айболит осторожно приподнял край легкой черной юбки в белый горох.
– Да-да, конечно, простите, Иван Сергеевич, – она старалась держаться непринужденно, но ее щеки пылали даже не красным, а багровым румянцем.
– Ну зачем же так официально? – улыбнулся он. – Можно просто Иван.
– Тогда и меня зовите Машей, – робко улыбнулась в ответ она. – Марья – это только для документов.
– Принято! Сейчас будет немного неприятно, совсем чуть-чуть, – он осторожно попытался ввести детское гинекологическое зеркало, позволяющее проникнуть через отверстие в девственной плеве без ее повреждения.
Несмотря на горячие просьбы жениха Маши и ее отца, а по совместительству бывшего тестя Айболита, он не стал проводить мучительную процедуру осмотра, которая проводится пальцевым методом через прямую кишку. Детского зеркала вполне достаточно. И так понятно, что она девственница.
Маша прерывисто вздохнула, вздрогнула и сама того не осознавая намертво зажала мышцы. А черта с два пробьёшься! Уговаривать бесполезно. Попробуй попросить женщину что-нибудь сделать против ее воли и натолкнешься на еще большее сопротивление.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Айболит посмотрел на экран телевизора, висящего на стене напротив кресла. Там всегда был включен один и тот же канал – модный. Ничего так не отвлекает женщин от медицинских проблем, как рассматривание очередных находок кутюрье. По подиуму важно шествовали модели в деревянных ящиках на голове. Отлично! Как раз то, что нужно!
– Еще немного, совсем чуть-чуть, – пробормотал Айболит. – Какие прекрасные наряды. Интересно: если я маме такой ящик закажу, она оценит?
Маша рассмеялась и немедленно расслабилась. Айболит быстро и ловко ввел зеркало.
– Вряд ли, – продолжая смеяться, ответила девушка. – Думаю, что вы надолго останетесь без маминых котлет.
– Только не котлеты! – мрачно изрек Айболит. – Это, знаете ли, нужно только начать. Сначала без котлет, потом – не дай бог – без компота. И там и до борща дойдем.
Пациентка заливисто захохотала и Айболит, пользуясь случаем, быстро вытащил зеркало.
– Ну вот, в принципе, и всё… – договорить он не успел.
– Ну как дела, доктор? – жених Маши без разрешения зашел за ширму. – Печать на месте?
Девушка сжалась и закрыла промежность руками, одновременно пытаясь натянуть юбку на разведенные в стороны колени.
– Выйдите! – резко приказал Айболит.
И так резко вскочил на ноги, загораживая собой пациентку, что опрокинул вертящийся стул. – Я не разрешал вам входить.
– Тише, Айболит. Не кипешуй! – улыбнулся жених, поднимая стул и аккуратно ставя на место. – Я должен знать, что там у нее. Это же моя.
И всё! Не моя невеста. Не моя женщина. Просто моя. Кобыла, корова, матка на ножках. Моя вещь! Всё меняется. Луну уже почти освоили. На Марс скоро полетят. А эти не изменятся никогда. Горские евреи, или джууры – так они сами себя называют – как продавали девочек из бедных семей вторыми женами в богатые семьи, так и будут продавать.
Маша… таких, как она, мужчины не забывают никогда. Что странно. Они не писанные красавицы. Не одеты в секси юбочку. Не складывают губы уточкой. Они не яркие птицы. Они – подранки. Потому и запоминаются. Каждый, кто хотя бы раз в жизни видел упавшую с неба птицу, помнит это удивление в круглых глазах-бусинках.
Она еще смотрит вверх. Она еще не понимает, что та голубая высь для нее больше недоступна. Она еще не осознала, как страшно родиться слабой и не там, где нужно. И время от времени глядя на белых лебедей, гордых своей красотой, невольно вспоминаешь ту птицу, что беспомощно била крыльями на заплёванном асфальте.
Так и эта девушка Маша. Надеется на лучшее. Робко поглядывает на купившего ее жениха. И на него самого – доброго доктора Айболита, который устроит ее жизнь наилучшим образом.
Где-то рядом будут биться в страстях ее ровесницы. Менять мужчин, плакать в подушку, задыхаться от счастья. Жить обычной женской жизнью. У нее этого не будет никогда. Потому что ее народу наплевать на двадцать первый век и полеты в космос. Как продавали девушек, как кобыл, так и продолжат продавать. Вот таких, как Маша, которым не повезло. Не родились они в семье уважаемого человека. Поэтому они – расходный материал. Ходячие инкубаторы.
– Так что, Айболит? – жених вскинул руку, поправляя часы стоимостью с новую крутую тачку. – Целка настоящая?
Айболит едва сдержался. Сейчас бы хорошим хуком справа припечатать эту наглую рожу. А потом выгнать его вон. Если бы не тесть, летел бы ты у меня, горский винторогий козёл, посвистывая дырочкой в правом боку! Целка… мерзость какая!
– Да, плева не повреждена, – сквозь зубы ответил Айболит.
Маша
Почему отец так меня позорит? Что я сделала? Мой жених Амир относится ко мне, как животному. Красивый доктор с добрыми глазами старается мне помочь. Но что он может один? Только подсластить горькую пилюлю. Всё решено без моего согласия. Я – вторая жена. А вторая – всегда горькая, как говорят у горских.
