Невысокий светловолосый парень с, и без того, румяными щеками покраснел как помидор, с извинением глядя на меня. В ответ я лишь ободряюще улыбнулась, показывая, что не обиделась.
— Я не бледная, я альбинос, — увидев непонимание в его глазах, пояснила. — Это такое генетическое отклонение, когда у человека от рождения нет цвета. Но ты не переживай у нас это тоже редкость, так что я привыкла.
— Извините, всегда говорю раньше, чем успею подумать.
— Ничего, у меня тоже случается.
Я нагло врала, но почему-то хотелось его поддержать. Интересно и с каких таких пор я стала такой приветливой и общительной. Но с ними было так легко, как будто мы всю жизнь знакомы.
— Он у нас еще молодой, это его первый выход в Эфир, — пояснил тот же скандинав, который наградил моего собеседника подзатыльником. Высокий, светловолосый с явной проседью в волосах, голубыми глазами с разбегающимися от них морщинками. — Мое имя Наир, это молодое недоразумение — Каур.
Я кивнула, давая понять, что запомнила и переспросила:
— Выход куда?
— Это я тебе расскажу вместе со всем остальным, думаю уже завтра, если Вислар позволит, — заверил меня Ирван.
— Позволит, — меланхолично ответил доктор, не отрываясь от какой-то панели. Сам доктор был немного ниже остальных, имел те же светлые волосы и светлые глаза, но его вечно хмурое лицо делало старше своих явно не многих лет.
— Здорово, — улыбнулась я Ирвану. — А то эти тайны Мадридского двора начали утомлять.
— Тайны чего? — в один голос раздалось со всех сторон.
— Не обращайте внимание. Это так поговорка.
После знакомства, Ирвану все же удалось выудить меня из-за своей спины. Усадив в мягкое удобное кресло, и быстро чмокнув в макушку, отошел к другому креслу и занялся своими делами. Мужчины периодически поглядывали на меня, вот только я почему-то не ощущала привычного дискомфорта, а изучала их в ответ с не меньшим интересом. Когда разглядывать находящихся здесь людей стало уж совсем неловко, переключилась на обстановку. Рубка была самой странной из видимых мной. Здесь не было кучи датчиков и кнопок, никаких лампочек и системных блоков. Крутя головой, я пыталась найти хоть что-то подобной нашим аппаратам и не находила. Они же все занимались своими делами, не сверяясь ни с каким источником. Передо мной стояла та же панель, что и перед остальными и недолго думая я решила для начала ознакомиться с ней программист я или где? Первой же проблемой стало включение, ни одной кнопки, ни голосового опознавания, ни сенсорного отклика.
— Ирван, а как эта штука работает, что-то я не пойму как ее включить, — шепотом спросила я, пытаясь не привлекать лишнего внимания.
— Ты и не включишь, потому что сама не подключена к системе, — охотно пояснил он.
— Чего?
Тихий смех прокатился по всему помещению. Понятно, что я спросила что-то элементарное для них, но я запуталась окончательно. Как это не подключена, я, что флэшка что ли? Ирван не стал меня мучить, а просто подошел и продемонстрировал, что имел в виду. Жаль, что некому было ловить мою челюсть.
Он поднес руку к панели и тут началось. Сначала на поверхности экрана появилось знакомое кружево, ожило, зашевелилось. Затем один край сеточки распутался, и кончики плетения выбросили щупальца, которые вплелись в живые ткани руки. Дальше было колдовство, другого слова подобрать было сложно. Они стали, словно одно целое, Ирван подавал команды, просто подумав о том, что хочет проверить, плетение через щупальца возвращают ему уже обработанную информацию.
— Здорово. Как вы это делаете?
— Жуть, какая нетерпеливая. Завтра все узнаешь. А возможно это потому, что это наш специально созданный модуль в Эфире, поэтому слушается только нас.
Я не удержалась и, протянув руку, погладила плетение одним пальцем, очень аккуратно боясь навредить. Реакция последовала, только совсем не та, что я ожидала. Кружево заворочалось, а Ирван засмеялся.
— Щекотно же, перестань.
— Щекотно? Тебе?
— Это же мой модуль, а значит, все нейронные связи относятся ко мне напрямую.
— Я так понимаю все подробности тоже завтра?
— Какая догадливая, — Поток возможных вопросов был остановлен быстрым поцелуем, под завистливые взгляды других мужчин.
Так я и сидела, наблюдая за остальными, изнемогая от безделья и скуки. Но и уходить решительно не хотелось. Ну и что, что тоскливо, зато Ирван здесь, а значит это лучшее место в межпланетном пространстве. Видимо погрузившись в свои мысли глубже, чем рассчитывала, провалилась в тяжелую дрему, сквозь которую смутно осознавала, что меня подняли на руки и транспортируют в более удобное место для сна.
Проснулась я рано, и еще не успев открыть глаза, ощутила странное чувство. Что-то смутное и тревожное, чему не могла найти причину. У меня ничего не болело, я никуда не опаздывала и вроде ничего не забыла. Но несмотря, ни на что внутреннее напряжение продолжало расти. Вокруг меня происходило нечто, чего я не понимала, но это доставляло дискомфорт и заставляло волноваться. Больше всего меня беспокоило то, что Ирван не пришел после моего пробуждения. Еще ни разу не было такого, чтобы он не появился хотя бы на минутку, пожелать доброго утра. Промаявшись еще какое-то время, и не выдержав неизвестности, направилась в рубку.
Присутствующие встретили меня напряженным молчанием. Все сосредоточенно следили за чем-то через свои панели, не отвлекаясь даже на приветствие.
— Что-то случилось?
— Риана, сядь и пристегнись. Я не хочу, чтобы ты случайно поранилась, если нас вдруг мотнет, — не отрываясь от управления, попросил Ирван.
— Что происходит? — более настойчиво спросила я, делая, как он просил. Устроившись поудобней, уперлась в Ирвана взглядом в ожидании пояснений.
— Мы случайно попали в петлю.
— То есть нас ждали? С каких пор они предугадывают место появления скандинавских кораблей? — поймав встречный вопросительный взгляд, коротко пояснила. — Скандинавы это народность, которая в древние времена бороздила просторы морей, периодически совершая набеги на поселения грабили и уводили с собой рабов. А еще вы внешне очень похожи: высокие, сильные, светловолосые, голубоглазые.
Вислар на мои слова только хмыкнул, а Ирван развеселился.
— Не знаю, насколько это сравнение верно, но в одном они определенно правы, хотя бы в отношении меня.
— И в чем же?
— Я забрал самое ценное, что у них было, — и посмотрел на меня взглядом, который рассказал мне даже больше, чем вполне откровенные слова.
Жаркая волна прошла по всему телу, кровь зашумела в ушах, и я получила невероятное удовольствие от его слов, казалось, что он ими меня обнял. Заметив мой состояние, он самодовольно усмехнулся, и в этот момент я на самом деле почувствовала теплое прикосновение к своему телу. Я каким-то образом осела глубже в кресле, и оно согревающе обволокло меня, и появившаяся вибрация мягко поглаживала и ласкала все, к чему прикасалась. По озорным огонькам в глазах Ирвана, распознать, чьих рук дело не составило труда.
— Что касается ловушки, то нет, ее расставили не на нас. Мы здесь оказались случайно. Ваши перехватчики так растерялись, увидев нас, что умудрились упустить корабль контрабандистов, который и должен был попасть в петлю.
Жаль только что, по их мнению, мы оказались куда более лакомым кусочком. Придется потратить немного времени, чтобы сбросить их с хвоста.
— Видела я уже, на что вы способны, чтобы избавиться от хвоста. Рас! — щелкнула я пальцами. — Только вас и видели. Кстати об этом я тоже хотела бы услышать, я после вашего исчезновения пальцами воздух тыкала, думала, что у меня зрительная галлюцинация, причем заразная, так как остальные с не меньшим рвением воздух процеживали, следы искали.
— Боюсь в этот раз так не получиться, — нахмурился Наир.
— Почему? Это разовый фокус и повторение дурной тон? — слегка разочаровалась я.
— Нет, для того чтобы повторить этот самый фокус, нужно выйти из Эфира, а взять тебя с собой невозможно. Мы тебя не бросим, а значит, уходить будем по старинке, — пояснил Наир, таким тоном как будто прописную истину растолковывает.
— Да действительно, как это я сразу не догадалась? Это же элементарно — выйти из Эфира, — не удержавшись, съязвила я, хлопнув рукой по шаловливому креслу. Краем глаза увидела, как поморщился Ирван, словно от боли. — Давайте договоримся вы либо объясняете что-то на моем языке, либо сразу говорите, что еще не доросла до этих знаний. Надоело чувствовать себя как не выучивший урок новичок в классе для детей-индиго.
Я заметила, что Ирван повернулся с явным намерением что-то пояснить. Не дожидаясь его слов, подняла руку, останавливая его.
— Сейчас не время. Уводи нас отсюда, остальное потом, — в ответ я получила кивок и взгляд не такой ласковый как обычно, а более важный в тот момент — уважительный. Мне всегда было тепло и радостно от его нежных и обжигающих взглядов, но то, что читалось в его глазах сейчас, было не менее ценным, если не более. Меня всегда раздражало мужское снисхождение и прошедшее со времен динозавров время так и не смогло искоренить половую дискриминацию полностью. И то, что Ирван признал меня в этот момент равной, заставила меня сделать еще один огромный шаг в его направлении, теперь меня тянуло к нему не только физически, но и привязало к нему стальным канатом взаимного уважения и понимания. У меня никогда не было людей, которых бы я любила, с которыми мне было бы легко, очень мало тех, кого я уважала. Он стал тем кто умудрился воплотить в себе все то чего я раньше не находила в других. Это и радовала и пугало. Что я о нем знаю? Да ни чего. Вот только родившаяся вера в него осталась прежней и непоколебимой, что бы меня ни ждало впереди я пойду туда с ним.
