Часто, уложив сына спать, Ника проводила вечера на крылечке дачного дома. Бывало, погода портилась: дождь, зарядивший с утра, шел сутки напролет, поднимался ветер, качая верхушки деревьев, потемневший сад вздымался и опадал, напоминая собой бурное море. Ближе к утру всё стихало; просветлевший воздух был напоен прозрачной свежестью, промыт холодной дождевой завесой; утренний туман стелился кружевным покрывалом, постепенно исчезая в лучах восходящего солнца. Утро наполнялось ароматами цветов, листвы и хвои до самого края, вливаясь в раскрытые окна; в небесном перламутре летели облака, уплывая мглистой дымкой, растворяясь в туманной вышине… Всходило солнце.
Ника любила такие утра, они настраивали ее на поэтический лад, немного сентиментальный, но не лишенный искорок радости и умиротворения. В определенной степени она ощущала себя в единении с природой, наслаждаясь ею в полной мере. Она много читала, писала стихи и письма, делала заметки в тетради, размышляла, всеми силами стараясь использовать подаренное судьбой время с максимальной пользой.
Когда человеку становится скучно наедине с собой, это означает, что у него окончился внутренний диалог. С Никой ничего подобного никогда не происходило: ей всегда было чем занять себя, о чем поразмыслить, что сделать. Она была убеждена в цельности и насыщенности человеческой жизни, в необходимости ее переполнения эмоциями, из которых можно черпать силы и энергию для дальнейшего существования в нашем мире, пусть даже мысленно выходя порой за пределы и иллюзий, и реальности.
Живя за городом, будучи отрезанной от мира привычного общения, она не слишком от этого страдала в силу собственной самодостаточности, в некотором роде интровертности и, конечно, живущего в сердце чувства. Напротив, ей нравилось быть наедине с собой, при этом она чувствовала себя как дома, в тишине и покое, насколько это было возможно в тех условиях, в которых она жила. Хотя события в ее судьбе складывались не совсем так, как ей хотелось бы, всё же временами накатывало ощущение спокойствия всем тем, что принесла ей жизнь, что, несомненно, радовало ее, и она старалась его сберечь.
Впрочем, фрагментов, нарушающих эту гармонию, было предостаточно. Одним из них являлась горечь расставания с дорогим сердцу человеком и неизвестность всего того, что суждено им пережить в дальнейшем. Она много и часто думала об этом. Всё пережитое в городе виделось ей теперь в десятки раз ярче и ближе, чем было на самом деле, и эти мысли привносили немалую долю смуты в ее сердце и в ту размеренную дачную жизнь, которую в этот период времени она вела.
* * *Время текло вперед. На горизонте замаячил август вместе с перспективами окончания летнего дачного сезона и поиска работы, а также подготовки сына в следующий класс. Ника приучала себя к мысли, что вскоре придется возвращаться в Москву, в столь привычную среду обитания, где всё пойдет обычным чередом. Впрочем, разве человеку дано предугадать грядущие изменения его жизни? Ника прекрасно понимала, что они не преминут случиться; только вот как скоро и какого рода они будут, этого она, само собой, предугадать не могла. Хотелось одного: жить спокойно и свободно от негативных эмоций, без горечи, без ощущения потери, без камня на сердце.
Все закономерности, происходящие с нами, случайны, все случаи закономерны, и мы не отдаем себе отчета в том, какой случай сможет изменить нашу жизнь, каким ветром пригонит его к нам, к какому берегу нас потом прибьет, и как мы будем действовать в той или иной сложившейся жизненной ситуации.
В дачный период жизни Ники общение с Николаем большей частью сводилось к переписке телефонными сообщениями, инициатором которой, как правило, являлась Ника. Впрочем, несколько раз они весьма коротко поговорили по телефону: Николай уверял, что скучает, спрашивал о планах подруги относительно приезда в Москву, но никаких конкретных предложений от него не поступало. И Ника не торопилась приезжать, понимая, что у него, по-видимому, есть более важные дела, которыми он плотно занят, и всё же лелея надежду на возвращение былого счастливого времени, веря в то, что время это ушло не безвозвратно.
* * *Тихим августовским вечером, уже в преддверии сентября, уложив сына отдыхать и выйдя во двор подышать прохладным вечерним воздухом, Ника попыталась настроиться на романтический лад, чтобы ощутить последние дуновения лета, но никак не могла сосредоточиться: сердце ныло и томилось неясными, словно мороком его окутывающими, предчувствиями.
День не задался с самого утра. Готовя завтрак, в задумчивости сделав неловкое движение, она уронила большую стеклянную банку с гречневой крупой. Банка разбилась вдребезги, а крупа мгновенно рассыпалась тонким слоем по полу террасы. Нике пришлось долго и тщательно выметать осколки, перемешанные с гречкой. Позже, ближе к полудню, из ее рук выскользнула кружка с бульоном, который она сварила для сына. Дважды за день она поранила руку; пришлось обработать раны и сделать перевязку, чтобы не попала инфекция. В довершение всего случайным взмахом руки она задела наполненную солью деревянную солонку, которая опрокинулась, упала со стола и раскололась надвое. Ника увидела в этом дурное предзнаменование.
Наконец этот неспокойный и хлопотливый день остался позади. Ванюшины разбитые коленки и ссадины на локтях залечены, книжки перед сном прочитаны, посуда вымыта, вещи разложены по местам, в доме водворен порядок. Но Нику не отпускала тревога, неясные сомнения терзали ее сердце. Она пребывала в грустном расположении духа, не имея психологической возможности подбодрить себя, чувствуя необходимость поддержки любимого человека.
Не выдержав его молчания, поняв, что больше не в состоянии не слышать его голос, сильно волнуясь, она набрала хорошо знакомый номер телефона. Эмоции захлестнули жаркой волной, когда она услышала родной голос, доносящийся откуда-то издалека:
– Алло.
Она судорожно сглотнула, прежде чем ответить.
– Здравствуй, Коленька…
– Здравствуй, мой Лучик. Я очень рад тебе.
Почувствовала его улыбку, мягкий тембр голоса обволакивал сердце, проникая в самую его середину. Улыбнулась в ответ, захотелось обнять его, прижаться крепко-крепко…
– Как поживаешь? – Спросила тихо, боясь, что от избытка нежности сорвется голос. – Что у тебя нового происходит?
– Ничего особенного, – голос ровный, немного усталый. – Вот ты позвонила. Это очень хорошо, что ты позвонила.
Последняя фраза была произнесена после паузы голосом человека, словно обремененного нелегкой ношей. Это озадачило Нику.
– Почему ты вздыхаешь? Что-нибудь случилось? – забеспокоилась она.
– Нет, ничего. Просто устал.
Помолчали. Ника хотела ласково посетовать любимому на то, что он не звонил столько времени, и тихо проговорила:
– Я… не могла не позвонить, и очень надеялась, что это всё-таки сделаешь ты… Столько времени прошло! Я так ждала…
– Я не могу звонить тебе. Мне кажется, мы это уже обсуждали, – вторя ей, тихо, но как-то безлично проговорил он.
– Да, я понимаю… – ответила она. – Но поверь: моему мужу нет никакого дела до того, кто звонит его жене. К тому же… мы с сыном живем сейчас на даче, Антон приезжает сюда редко. Здесь особенно остро ощущается уединенность… Мысли разные в голову приходят. Мне очень не хватает тебя, твоего голоса… – помолчав, добавила она.
– Какая разница, кто кому звонит, Никуш? – оборвал он ее. – Позвонила ты – вот и молодец, мы разговариваем. Так разве это плохо?
– Нет, конечно же, это не плохо. Это просто замечательно! Позволь всё же тебе напомнить мудрую народную поговорку: «Человек, который хочет что-то сделать, ищет для этого возможность, а тот, который не хочет, ищет причину». Не слишком ли это напоминает нашу ситуацию? – В негромко звучащем голосе Ники слышались нотки горькой иронии. – Сколько времени мы не виделись? Я сбилась со счета, отсчитывая дни и недели…
– Ты считаешь, я ищу причины, чтобы с тобой не общаться? – голос Николая стал напряженным. – Хочешь, чтобы я считал себя виноватым? Тебе это нравится?
Ника уловила в зазвучавшем отрывисто тоне его голоса металлические нотки. Ей стало не по себе.
– Послушай, я позвонила вовсе не для того, чтобы ссориться! – поспешила она оправдаться. – Я соскучилась по тебе. И очень надеялась, что это взаимно. Всё это очень грустно… – Ее попытка сгладить неприятные ассоциации мягким тембром голоса не увенчалась успехом, усилия пропали втуне.
– Ты полагаешь, – его тон отнюдь не стал мягче, – что скучаешь только ты одна, а я не человек, а деревяшка?
– Я вовсе так не думаю, ничего подобного! – воскликнула Ника с упавшим сердцем. «Тогда почему же от тебя ни слуху, ни духу?» – хотела она добавить, но сдержалась, посчитав излишней произносить эту тираду вслух.
Несказанное слово есть тишина, а тишина – это ничто, отсутствие дополнительных выяснений и объяснений. Слово – серебро, молчание – золото.
