Мы с сёстрами стояли неподвижно, словно камни на песке. Я не смела оторвать взгляд от ковра.
Наконец в поле моего зрения появились ноги в желтых туфлях. Они остановились прямо передо мной. Я начала считать: один, два, три, четыре… ожидая, что они переместятся к кому-то ещё. Но они не двигались. Я чуть не упала на землю от облегчения. Ашик осторожно провёл пальцем по линии моего подбородка. Он приподнял моё лицо за подбородок, и наши взгляды встретились. Его карие глаза прожигали меня насквозь. На его лице застыла лёгкая улыбка, предназначенная только для меня одной.
— Эмель, — прошептал Ашик. — Я беру тебя в жёны.
Он протянул руку и взял мою руку в свою. С моих губ сорвался истеричный смех, и потускневший мир вдруг озарился пламенем, став золотым и таким прекрасным.
Он выбрал меня.
Он выбрал меня.
Его рука была тёплой, и я крепко сжала её. Буря эмоций разразилась внутри меня. Воодушевление, надежда, гордость, облегчение. До этого меня только учили испытывать эти эмоции, но теперь я испытывала их по-настоящему, и они, подобно лошадям, галопом неслись у меня в груди. Меня выбрали. Мама будет рада. А отец, наконец-то, будет гордиться мной.
Моя жизнь превратилась в только что сотканный ковер, который развернули передо мной. И я могла видеть каждую деталь, изображенную на нем: мы вместе едим и пьём вино, я иду на рынок с его жёнами и мы сплетничаем о наших слугах, я погружаюсь в водоем оазиса, я путешествую по пустыне с поводьями верблюда в руке. Я смогу увидеть мир, весь мир.
Я медленно кивнула, обуздав свои восторженные мечты, которые пытались взлететь в небо, словно птицы.
— Мазира оказала мне великую честь.
Но потом я запнулась, вспомнив обо всём, что я оставляла здесь. Мы часто думаем только о хорошем, когда приходит время прощаться. Я вспомнила о своей матери и сёстрах, и о Фирозе. Разве мне плохо жилось в качестве ахиры? Неужели жизнь с моим отцом была настолько ужасной? Я покачала головой, отбросив эти предательские мысли. Боги, о чём я только думала?
Ашик был избран для меня самой Мазирой. Я семь лет была ахирой, и именно он должен был стать моим мужем. До конца моей жизни он должен был остаться моим мужем.
Моим мужем, моей судьбой, моим счастьем.
Моей свободой.
Я пристально посмотрела в его глаза, восстанавливая все те смутные воспоминания о ночи, что мы провели с ним вместе. Я не стала надолго задерживаться на нашем сексе, случившимся под воздействием алкоголя. Вместо этого, я вспомнила о том, как мы разговаривали, вглядываясь в ночь, когда он был таким заботливым и искренним. Он был хорошим человеком. Он выбрал быть добрым, тогда как мог быть всем, чем угодно.
Поэтому я решила отпустить страх и сосредоточиться на чувстве гордости.
Я больше не была ахирой. Я была женой и принцессой. На моём лице растянулась широкая улыбка. Свет факела отразился в глазах Ашика.
— Да свершится бракосочетание, — сказал он и подвёл меня к моему отцу.
Я шла с высоко поднятым подбородком и двигалась точно королевская особа, как меня и учили. Сёстры, стоявшие вокруг нас, улыбались. Рахима, Тави и остальные утирали щёки. Из-за своего воодушевления я совсем позабыла об их присутствии. Но для чего их всех собрали здесь и сейчас, когда мне сделали предложение? Я не могла этого понять, но я была рада тому, что они могли разделить со мной моё счастье.
Мой отец обратился к нам, развалившись на троне:
— Да благословит вас обоих Эйкаб. Ашик, в знак нашего обмена, я дарю тебе силу своей армии и свою славу. После твоей женитьбы на моей дочери твоя семья будет процветать, как и твои люди. Этот союз приблизит тебя к Сынам.
Его остекленевшие глаза были мутными, язык лениво шевелился во рту, распухший от алкоголя. Его речи были напыщенными и абсурдными. Уже давно я не видела его таким пьяным.
— И я, в свою очередь, ожидаю, что ты будешь мне предан, как и твоя сильная армия.
Отец поставил на стол стеклянный сосуд и кубок и медленно встал, после чего сжал плечо Ашика. Затем он повернулся ко мне, его глаза блестели:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Голубка моя, Эйкаб был добр и наградил тебя неимоверным богатством. Ашик щедро предлагает тебе породниться с ним и войти в его дом. Твой союз с этим принцем вызывает у нас особую гордость и почитает наших богов.
Он протянул руку и нежно провёл подушечкой большого пальца по моей руке. Я не могла устоять перед его словами. Прощение, любовь и тёплые чувства по отношению к отцу начали изливаться из моей груди.
Я почувствовала вкус солёных слёз на своих губах.
— Вы поженитесь завтра, когда солнце будет в зените. Эйкаб будет наблюдать за свадебной церемонией со своего сияющего трона.
Король повернулся к моим сёстрам.
— А вас, дочери мои, призвали сюда не только для того, чтобы вы посмотрели, как Ашик выберет себе жену.
Всё казалось мне таким сюрреалистичным. Я стояла рядом с Ашиком и наблюдала за ахирами. Я больше не была с ними, больше не являлась одной из них. Рахима просияла, посмотрев на меня. Лицо её было мокрым, а улыбка лучезарной.
— Матин, иди сюда и посмотри! — громко сказал Король, позвав кого-то сквозь ткань шатра.
Я оторвала свой взгляд от сестёр и оглядела пространство, ожидая появления этого человека. Может быть, это был тот самый человек, о котором говорили Фироз и Джаэль?
Отец продолжил:
— И ты увидишь, что мои дочери — это украшение пустыни, драгоценные камни на песке. Они красивые и послушные, и тебе выпала великая честь сделать одну из них своей! Дочери мои, я рад сообщить вам, что наш дом посетил ещё один гость. Он приехал с дальнего севера в поисках жены.
Мне стало интересно, как далеко на севере был его дом. Если Рафалю можно было верить, и всё это было правдой, этот мужчина мог быть одним из самых влиятельных людей в пустыне — он мог быть даже богаче моего отца. Тогда понятно, почему нас вызвали в тронный зал для встречи с ним.
— Матин, присоединись к нам!
Король резко хлопнул в ладоши, а мы начали крутить головами из стороны в сторону. Ашик прижал меня ближе, его пальцы скользили вверх и вниз по моей талии, давая понять новому гостю, кому я принадлежала. Я прильнула к нему, не обращая внимания на эти сигналы. Он прижался губами к моему виску.
Наконец раздалось шуршание ткани, и мой взгляд упал на мужчину, которого сопровождал Нассар. Его возраст удивил меня; наши женихи обычно были моложе. Он же был старше моего отца. Его лицо обрамляла темно-синяя гутра, а одет он был в просторные одежды из золотой и голубой ткани. На его поясе висели два ятагана. Его борода, скорее седая, чем черная, была длинной, а само лицо холодным и коварным. Он взглянул на Короля, после чего оглядел всех нас.
Король продолжил болтать, не замечая ничего вокруг:
— Добро пожаловать! Нассар столько рассказывал мне о твоём доме. Думаю, мои дочери придутся тебе по душе.
Ашик напрягся, так же как и я. Что-то было не так с этим Матином. Его движения были сдержанными, руки согнуты, голова низко наклонена. Он быстро оглядел пространство, словно искал что-то или готовился к чему-то.
Нассар ничего не замечал, он отвлекся на факел, пламя которого начало угасать. Он подошёл к слуге, чтобы указать ему на эту оплошность, и не заметил, как руки Матина двинулись к поясу. Соляной Король был так пьян от арака и гордости, что только и делал, что болтал, не замечая происходящего.
Матин резко развернулся и выдернул ятаганы из ножен. Звук металла разнесся по помещению. Раздался крик, и стражник, стоящий рядом с Матином, схватился за горло, широко выпучив глаза и раскрыв рот. Кровь хлынула сквозь его пальцы, и он упал на пол.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Всё произошло в мгновение ока.
Разразился хаос. В центре шатра раздались крики. Мои сёстры увидели, как упал стражник. Одна за другой они побежали из шатра, словно дым от потушенного пламени свечи. Увидев весь этот ужас, я повернулась к Ашику и попыталась утащить его за собой. Он широко раскрыл глаза, оценивая происходящее. Его рука потянулась к ятагану. Выставив руку передо мной, он закричал:
