Безжизненное лицо Ашика смотрело на меня. Его рот был раскрыт, а с его губ на землю стекала тёмная кровь. Рука Матина глухо упала на пол, а я отбежала в сторону. Слёзы застилали мне глаза.
Нет, нет, нет. Моя жизнь и моё будущее были выдернуты у меня из-под ног. Тяжкий груз обрушился на меня, на мою грудь. Я не могла дышать. Его прекрасные одежды, яркие как солнце, были замараны монстром. А как же его жёны? Его дети? А как же я?
Это не могло быть правдой. Только не сейчас. Когда я была так близко. Всё, что находилось на расстоянии вытянутой руки, вдруг превратилось в воду, которую я уже не могла удержать. У меня не осталось ничего. Вот так в один миг я снова превратилась в ахиру.
Тяжёлые, натужные рыдания вырвались у меня из груди. Я поползла прочь, утопая в своём горе, снося по пути груды соли и отчаянно пытаясь убежать от смерти. И меня не заботило, что мои колени и руки касались пропитанных кровью ковров.
Я запрокинула голову назад, облокотившись затылком о трон отца, и заплакала — у меня текло из носа, слёзы затопили моё лицо. Я задыхалась от рыданий. Я не могла это сделать — вернуться к отцу, пойти в гарем и рассказать обо всем матери, вернуться к сёстрам. Я уронила лицо в свои ладони и попыталась смириться со своей судьбой. Я пыталась понять, зачем Мазира позволила мне испытать всю эту радость, перед тем как забрать ее.
Могла ли я вернуться к тому, кем я недавно была, когда я уже нарисовала у себя в голове карту своего будущего? Что я должна была теперь делать?
Я опустила руки. Мои пальцы коснулись небольшого металлического предмета, и он начал медленно вращаться рядом со мной.
Сосуд моего отца.
Золотой дым клубился и вращался внутри стеклянных стенок, словно неугомонный пар, которому было некуда деться. Я оглядела помещение, желая убедиться что ни мой отец, ни кто-либо другой не вернулись за сосудом. Проглотив слезы и став смелее из-за охватившего меня горя, я протянула руку. Я снова превратилась в непослушного ребенка, который знает, что пламя может обжечь, но всё же пытается потрогать его, потому что его языки танцуют.
Медленно подняв сосуд с пола, я удивилась тому, каким он был лёгким и тёплым. Я изучила затейливые узоры на тонких золотых кольцах, опоясывающих стекло. Из одного из них вырастала цепочка, заканчивающаяся на одном из его концов, который чем-то напоминал цветок, лепестки которого закрывали стекло. Я нажала на золотые лепестки, и они пошевелились. Это было похоже на крышку.
Я попробовала положить пальцы на крышку так, чтобы открыть её. Что я делала? Что это за дым, и что он мог со мной сделать? Он мог причинить мне боль. Мой отец мог причинить мне боль. Или Сыновья. А что если бы ничего не случилось, и дым просто растворился бы в воздухе, навсегда оставив сосуд пустым? Если бы отец узнал, что именно я уничтожила его драгоценное сокровище… я даже не хотела думать о том, что он мог со мной сделать.
Но я поняла, что мне все равно. Что мне ещё оставалось? Ашик оказался первым из всей той дюжины женихов, кто захотел меня. И, конечно же, он был единственным. Меня либо выбросил бы вон собственный отец, либо я погибла бы от рук людей Матина, война с которыми казалась неизбежной.
Сделав глубокий вдох, я потянула за крышку сосуда.
Золотая крышка начала двигаться у меня в руке сама по себе. Я взвизгнула и чуть не бросила сосуд через всю комнату, но я всё же не стала этого делать, и теперь держала его на вытянутой руке, зачарованно наблюдая за тем, как лепестки на крышке раскрывались, словно цветок на солнце. Это зрелище было таким завораживающим, что быстро поглотило мой страх. Вдруг я заметила, что из стеклянной ёмкости начал вылетать переливающийся золотой дым. Я безуспешно пыталась закрыть крышку сосуда, но дым просачивался из-под моей руки, так как крышка видоизменилась и находилась теперь не сверху сосуда.
Я застонала, бросила сосуд на пол и встала. Золотой дым продолжал заполнять помещение, и вскоре я почувствовала запах пыли смешанный с нотами жасминового масла и чего-то неподдающегося описанию сродни влажной энергии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я снова опустилась на трон, уставившись на невообразимое количество дыма, которое вылетало из сосуда. Меня парализовало. Все это не никак не могло уместиться внутри.
Вскоре облако золотого дыма стало таким плотным, что я ничего уже не могла разглядеть сквозь него. Я оглядела помещение. Сюда могли войти в любую минуту, увидеть эти золотые клубы дыма и понять, что я трогала вещи отца. Тогда меня наказали бы, а может быть, даже приговорили бы к смерти, и всё только потому, что я выпустила его драгоценный… дым.
Теперь дым вращался передо мной. Он вёл себя не как обычный дым. Он не распространялся по шатру и не исчезал через небольшие отверстия в ткани. Вместо этого он опадал, словно клубы пыли.
Я нахмурилась, когда передо мной появилась огромная квадратная форма. Клубы пара рассеялись, и я поняла, что передо мной находился объект. Это был человек, стоящий на коленях. Он стоял ко мне спиной, его голова была низко опущена. Мои глаза округлились, и меня опять сковал ужас. Я была одна в шатре с незнакомым мужчиной. А ведь всего лишь некоторое мгновение назад незнакомые мужчины пытались убить моего отца, убили его солдат, убили Ашика.
Только вот этот мужчина, казалось, прибыл сюда благодаря той самой вещи, существование которой отрицал Ашик, когда я рассказала ему историю про Соляного Короля… благодаря магии.
Я поднялась, не разгибая колен, в поисках наиболее безопасного выхода.
— Слушаю, хозяин, — его голос был низким и мягким.
Он выпрямился и начал поворачиваться ко мне.
Я упала на колени, накрыла голову руками и крепко зажмурилась. Только бы я умерла быстро.
Повисла долгая пауза.
— Хозяин? — произнёс он неуверенно.
Его слова прозвучали неожиданно. По звуку было не похоже, что он подошёл ближе. Я осторожно подняла голову и посмотрела на него. С моих губ сорвался немой вздох удивления.
Этот мужчина был не из моего мира. Его кожа была цвета мутного золота, и всё его тело, казалось, было выковано из того же металла. Он показался мне древним, словно его высекли тысячу лет назад, хотя его возраст нельзя было определить. Его фигура была устрашающе огромной. Изгибы его рук и широкой спины вздымались, когда он дышал.
Кто он был такой: Бог, один из Сыновей?
Я застыла в страхе и удивлении. Его волосы, забранные в длинный хвост с помощью толстых золотых колец, были немного темнее его кожи. А на его лице, словно высеченном из камня, была борода.
Оба запястья его рук обрамляли знакомые золотые лепестки. Я бросила взгляд на стеклянный сосуд рядом с собой. Его браслеты напоминали лепестки крышки сосуда, от которой всё ещё тянулась цепочка. Присмотревшись, я заметила, что края браслетов будто бы вросли в его руки. От них шли тонкие золотые нити, превращаясь в корневидные вены — которые тянулись к его пальцам. Я переместила внимание с его рук на бедра, на которых была повязана темно-фиолетовая повязка — это было единственное цветное пятно на его монохромной фигуре.
При всей его элегантности и красоте, с ним что-то было не так. Несмотря на всю его внушительность, он казался очень маленьким. В его глазах залегла тень, губы были плотно сжаты. Его тело прогнулось вперёд, словно оно было готово сдаться. Всё в нем говорило о его бессилии. Разве мог он быть рабом? На его обнажённой груди не было огромных шрамов. Тогда кто он был такой?
Всё то время, пока я изучала его, он смотрел в пол. Он не приближался ко мне. Я с любопытством наблюдала за ним.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кто ты такой? — спросила я.
Когда он услышал мой голос, он резко поднял на меня глаза, и наши взгляды встретились. Я вздрогнула. Его глаза казались ещё более золотистыми, чем его тело. Они почти сверкали, пока он смотрел на меня. Его плечи подались назад, выражение лица смягчилось, а глаза слегка округлились. Можно было подумать, что он испытал облегчение, и был заинтригован. Я напряглась, пожалев о том, что вообще заговорила.
