— А как быть с уехавшими за границу писателями? — спросил Дементьев. — Да и не только с писателями, там и других специалистов немало, от балета до кино.
— С каждым надо рассматривать вопрос индивидуально, — ответил Романов, — например Аксёнов или Довлатов, они же ничего плохого про нашу страну собственно и не сказали. И совсем другое дело — Войнович с Солженицыным… это ярые идейные враги, печатать их антисоветчину здесь это расписаться в полном бессилии… ну товарищи из Главлита подскажут, что и как…
— Григорий Васильевич, — продолжил допытываться Дементьев, — а как быть с нашим андерграундом? Ну с культурой, которая существует где-то там, ниже уровня пола, а на поверхность мы её не выпускаем, так и сидит она под землей…
— Примеры приведите пожалуйста, — попросил Романов.
— Да хоть популярную музыку взять, — не растерялся редактор, — не ту, что на экранах показывают, Пугачеву-Лещенко-ансамбль «Пламя», а ту, что переписывают и распространяют на кассетах… сейчас в моде такие исполнители, как «ДДТ», «Кино» и «Алиса».
— Про Кино слышал, — сразу среагировал Романов, — там еще поёт такой кореец…
— Правильно, Виктор Цой, — подтвердил Дементьев.
— Остальных не знаю… думаю с ними можно так же поступить, как с писателями — если ничего крамольного в текстах нет, пусть поют.
— Опять же Высоцкий, — не унимался Дементьев, — Владимир Семёнович. С ним как быть?
— С Высоцким вопрос простой, — вздохнул Романов, — это наш народный поэт типа Пушкина или Есенина. Надо популяризировать… концерт его памяти, кстати, можно устроить — в конце июля же пять лет со дня смерти будет.
— А как быть с другими запрещёнными темами? — набрался смелости Коротич, — не относящимися к вопросам истории?
— Например? — поднял бровь Романов.
— Ну хотя бы всё, связанное с эротикой и сексом, — бухнул тот, — сейчас же эти темы под очень строгим запретом находятся.
— Надо подумать, — после продолжительной паузы отвечал Романов, — сейчас на этот вопрос нет никакого ответа, ни положительного, ни отрицательного.
— И ещё насчёт западных авторов хотелось бы узнать вашу точку зрения, — это главред Иностранки сказал, — что можно печатать, что нельзя? Например Стивена Кинга уже можно или подождать?
— Стивен Кинг… — задумался Романов, — вспомнил, видел кино по его книге, «Сияние» называется… кино сильное, без дураков, но темы у него слишком мрачные. В порядке эксперимента наверно можно напечатать что-нибудь одно… чтоб без чернухи.
На этом совещание как-то резко завершилось, а потом Романов вызвал к себе секретаря и продиктовал ему следующее:
— Коротича Виталия Алексеевича в кратчайшие сроки снять с должности редактора журнала «Огонёк» и отправить на историческую родину. Пусть выпускает там журнал «Ранок» или чем он там руководил… и чтоб на русском языке.
— А вместо него кого? — осторожно осведомился секретарь.
— Да хотя бы Проханова из Литературки, он в Огоньке должен прижиться.
— Ещё какие-нибудь распоряжения будут, Григорий Васильевич? — спросил секретарь, закрывая свой блокнот.
— Нет, больше ничего, — ответил Романов, затягиваясь сигаретой из пачки «Стюардессы», — напомните только, что у меня сегодня в плане стоит?
— У вас в плане… — лихорадочно пролистал другой блокнот секретарь, — у вас в плане посещение объекта Д-6… запланировано еще две недели назад.
— Это Метро-2 что ли? — переспросил Романов.
— Да, общеупотребительное название такое, хотя официально в документах он проходит как Д-6.
— А почему Д? — проявил неожиданный интерес начальник, — и где предыдущие пять?
— К сожалению, я не в курсе, — с виноватым видом отвечал секретарь, — может быть сопровождающие расскажут.
— Ведите, — распорядился Романов, — я весь в нетерпении узнать, наконец, что это за секретное метро. Вы остаётесь здесь, — скомандовал он офицеру связи с чемоданчиком, — я вернусь через пару часов.
— Не имею права, — было пискнул кавторанг, — по инструкции не положено…
— Я твоя инструкция, — осадил его Романов, — сказано сидеть тихо, значит сиди. В случае чего свяжешься с Ахромевым, но это уже в самом крайнем случае. Идём, — продолжил он секретарю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В коридоре за ними автоматически пристроились двое рослых ребят из девятки, Романов помнил уже наизусть сопровождавших и поздоровался с каждым по имени.
— В пятый лифт, — сказал секретарь.
— Да-да, — ответил генсек, — совсем недавно с Виктором Васильевичем проходили по этому маршруту.
Кнопка вызова у лифта была закрыта железным коробом, который открывался только при наборе нужного кода. Один из охранников открыл коробку и вызвал лифт, который собственно стоял на этом этаже — никто им не пользовался за прошедшие две недели.
— Спасибо, Евгений, — попрощался с секретарём Романов, — дальше мы сами справимся.
Двери лифта закрылись и снова растворились уже на минус пятом этаже, судя по мигающему индикатору. Встречал всю компанию еще один военный моряк, но уже в чине контр-адмирала.
— Добрый день, Григорий Васильевич, — поздоровался он не совсем по-уставному, — моя фамилия Григоренко, я буду сопровождать вас во время осмотра объекта.
— Очень хорошо, товарищ Григоренко, — откликнулся Романов, — а по имени-отчеству вас как?
— Иван Денисович, — ответил тот.
— Во как, — озадачился генсек, — прямо по Солженицыну…
— Что-что? — не понял адмирал.
— Нет-нет, ничего, — покачал головой он, — это я так. Давайте начинать… скажите только, почему оно так называется — Д-6? Загадочно как-то.
— Название условное, Григорий Васильевич, — подумав, отвечал тот, — в армии много названий, никак не связанных с действительностью, тот же Гиацинт взять, Буратино или Акацию… могу только предположить…
— Предположите, — разрешил ему Романов.
— Д — это дорога, а 6 — последний вариант, пошедший в разработку. Предыдущие пять, видимо, отвергли.
— Убедительно, Иван Денисович, — отозвался Романов, — больше вопросов по названию не имею. Ну так с чего начнём?
— C карты, Григорий Васильевич, — твёрдо ответил адмирал, — вот она на стене висит.
— Для кого, интересно знать, её здесь повесили, — сказал себе под нос Романов, — пассажиры-то наверно тут не ходят.
— Так специально для вас, товарищ генсек, — ответил адмирал, — и повесили. Мои ребята всю ночь её рисовали. Вот, смотрите, — в руке у него неожиданно появилась указка, и он ткнул примерно в центр картинки, — мы находимся здесь, на станции с условным названием «Кремлёвская».
— А безусловное название какое? — сразу уточнил начальник.
— По документам она называется Д-6/1-Центральная, — вылетело из адмирала, — от неё идёт гейт к минобороны на Арбате (и он показал на коротенький отросток на карте), а уж оттуда с большой пересадочной станции «Арбатская-2» две действующие ветки. Первая на юг, через Парк культуры и Университет в подземный город в Раменках, а вторая через Красные ворота и Красносельскую к бывшей даче товарища Сталина. Эта вторая линия практически не используется.
— А эти две пунктирные лини что означают? — указал на них Романов.
— Это строящиеся объекты, первый это линия Д-6/3-Южная, вдоль Варшавского шоссе в правительственный санаторий «Бор», а вторая соответственно Д-6/4-Восточная — в закрытый городок «Заря» возле Балашихи. Длина первой линии 60 километров, второй — двадцать восемь. Срок сдачи в эксплуатацию — 1987 год.
— Заря-Заря… — пробормотал Романов. — что-то знакомое, но не могу вспомнить — помогите.
— Там расположен центральный командный пункт ПВО страны, — напомнил адмирал.
— Аааа, — тут же связал концы с концами Романов, — это которые недавно облажались со второй ракетой… схема в общих чертах понятна, Иван Денисович, давайте проедемся до Раменок.
— Есть, — по-уставному отдал честь адмирал, а потом махнул рукой кому-то, теряющемуся в непроглядной тьме, и из тоннеля почти сразу выполз маленький состав, состоящий из электро-локомотива и прицепленного вагончика.
