— Где насекомое?
— С Юрой встречается, там у них по товару какие-то вопросы возникли. И не называй его так.
— Проблемы? Помочь? Ты ж знаешь, что я теперь могу, — и Холмогоров даже выкатил грудь вперед, словно демонстрируя свою мощь. Хотя, по сути, он был всего лишь шестёркой шестёрки.
— Тебя нам только не хватало, сами разберёмся, — Лиза усмехнулась и бережно убрала деньги в сумку. — Можно честно?
— Конечно.
Лизавета сцепила руки в замок и взглянула на тонкие пальцы.
— Я так не хочу, чтобы Витька вслед за тобой во всё это лез, но, в то же время я понимаю, что сама бы с удовольствием к тебе попросилась.
— То есть? — Холмогоров изогнул бровь.
— Просто я знаю, что Витю это всё быстро затянет, и он уже не выкарабкается. А мне легче было бы, я не такая… увлекающаяся. Но это я так, абстрактно, конечно.
— Лиз, ты прекрасно должна знать, что без него я тебя взять не смогу, — Космос нахмурился. — А он не пойдёт, потому что за тебя боится. Тут как замкнутый круг выходит.
— Да я знаю, Космос, я же не серьёзно. Так, просто поговорить захотелось.
— Ты только такими вот темпами друга мне под каблук не загони, хорошо?
— Глупости не неси. Просто я за него боюсь.
— А он за тебя. Знаешь, а вы просто идеальная парочка. Одна сатана.
========== 11. Он мне сказал, чтобы я не только работу бросила, но и тебя ==========
Новоселье стоило отметить так, чтобы вновь обжитые стены просто дрожали от смеха и кутежа. Но к этому веселью стоило сначала подготовиться, что было несколько проблематично.
— Вить, прекрати, пожалуйста, ты мешаешь.
— Я не хочу прекращать.
— У меня нож в руке, — Лиза улыбнулась, пытаясь отвернуться от настойчивого Пчёлкина. Но не тут-то было — нож ловко перехватили и откинули в раковину. — Сейчас уже ребята придут, — в ход пошёл последний аргумент.
Мимолетный взгляд на часы, впрочем, сказал об обратном.
— Мы успеем, — Витя углубил поцелуй, ещё сильнее вжимая девушку в столешницу. Но вот она на продолжение была явно не настроена — вывернувшись-таки из объятий, Лизавета застегнула пуговицы блузки и лукаво взглянула на парня, словно издеваясь над ним. Тот тряхнул волосами и схватил с одной из тарелок редиску.
— Я надеюсь, они без баб придут? — Лиза вернулась к раковине и выудила из неё нож.
Пчёлкин фыркнул и продолжил воровство нарезанных овощей.
— Космос всё равно Надьку Ланге хочет, а она ему всё не даёт, так что он точно в пролете, а Фил чисто из солидарности один будет.
— Ланге? — Лиза даже отвлеклась от чистки картофеля. — Так у неё же эпилепсия.
— И что? Одно другому не мешает, — Пчёлкин изогнул бровь и шагнул было в сторону девушки, но Черкасова вовремя выставила руку вперёд.
— Стой, где стоишь. И прекрати со стола трескать, подожди.
— То есть, ни секса, ни еды? Круто.
Лизавета вновь повернулась к Пчёлкину спиной и продолжила готовку. Ей, у которой руки были явно вставлены немного не тем концом, пришлось срочно учиться готовить хотя бы что-то с появлением в её жизни Вити. А теперь ещё и было, где экспериментировать, не заставляя родителей быть «подопытными кроликами».
— Ключи потом не забудь забрать.
— Какие ключи?
— От квартиры, какие…
Рука дрогнула, едва не порезав другую. Вот уж неожиданность… Пришлось вновь откинуть картофелину в миску с водой и прервать процесс чистки.
— Ты серьёзно, что ли?
Пчёлкин фыркнул.
— В коридоре, на зеркале.
Лиза как-то неопределенно хмыкнула и вытерла руки о полотенце. Такой простой фразой Витя почему-то заставил девушку смутиться.
— Я… я не ожидала.
Пчёлкин молча раскинул руки в стороны и призывно посмотрел на подругу, словно зовя её к себе. И та подошла, обняла сидевшего на диванчике парня и поцеловала его в макушку. Сейчас она даже не придралась к растрёпанным волосам.
…Для неё веселье закончилось раньше — пришлось уйти домой, потому как маме было дано клятвенное обещание ночевать в родных стенах. Но, несмотря на начало двенадцатого ночи, родная квартира встретила бодрствованием.
— А вы чего не спите? — совершенно трезвая, она быстро скинула с ног кроссовки и босиком прошлёпала в кухню. А кухня словно дышала напряжённостью. Алла Дмитриевна и вовсе как-то странно прятала глаза. — Что случилось?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сядь, — Андрей Степанович кивнул на табурет, и девушка не стала задавать лишних вопросов. — Знаешь, что, дочура? Я от тебя такого, конечно, не ожидал. Всю жизнь я под погонами горбился, наверное, именно для такого вот разговора.
Лизавета нахмурилась, не понимая, и отец продолжил, уже более основательно.
— Рассказывай, что на Рижском рынке делала, дорогая. Продукты продавала?
Ком встал в горле, а земля под ногами словно заходила ходуном. Теперь вдруг резко стало понятно ночное бдение родителей и, в частности, заплаканные глаза Аллы Дмитриевны. Лиза беспомощно оглянулась на мать, но та лишь покачала головой и устремила взгляд в окно. Девушка опустила голову и взглянула на руки.
— Откуда ты знаешь?
— Погляди, мать, — Андрей Степанович горько усмехнулся, хлопнув ладонью о столешницу. — Она даже не пытается объясниться. Что, надоело врать? А я тебе скажу, откуда узнал. Коллега мой рассказал, как раз дежурил вчера там, видел, как ты сумочку-то какому-то мужику передавала. Представляешь, как мне приятно было, когда ко мне подчиненный подходит, и в открытую так говорит — а знаешь, мол, Степанович, чем дочка-то твоя промышляет? Спасибо Владимиру Евгеньевичу, открыл глаза. Жаль, что поздновато.
Владимир Евгеньевич… Лиза знала этого лейтенанта, которому уже было к сорока годам. Скользкий, любивший везде совать свой нос и выслуживаться перед начальством. Вот и сейчас… выслужился.
— Пап, я…
— Замолчи. Я слушать тебя не хочу. Мало я тебя порол, что сейчас вот такая грязь всплывает. Говорил же, предупреждал, что ничего хорошего от этого Пчёлкина ждать не следует, так нет же, не послушалась, дрянь…
— Андрей! — Алла Дмитриевна надрывно воскликнула, осаждая мужа, но тот и не подумал остановиться.
— Что Андрей? Ну что? Ты меня ещё будешь останавливать? Может, погладить её по головке ещё? — и мужчина повернулся к дочери, постепенно переходя на крик. — Спасибо тебе, доченька, удружила! Спасибо! Так держать!
Лиза вдруг вскочила и пошатнулась. Злоба в ней смешивалась с чувством несправедливости.
— А в чём я виновата? Я что, убила кого-то? Я же, наоборот, ради вас старалась! Чтобы не нуждались ни в чем, чтобы всё хорошо было! Что, плохо нам жилось с этой работой? Вы же сами радовались деньгам, тому, что теперь в долг не просим. А теперь я вдруг злом стала.
— Замолчи! Ты меня на старости лет опозорила на весь отдел, так хоть сейчас язык свой прикуси!
Лиза примолкла, исподлобья глядя на отца, и тот, побарабанив пальцами по столешнице, продолжил:
— В общем, так. Про работу свою отныне забываешь, и с Пчёлкиным своим расстаёшься.
— Что? — девушка даже рот раскрыла от шока, который напомнил ушат ледяной воды. — А с чего ты вообще взял, что это он виноват? Ты забыл, чем Юра занимается? Почему к нему у тебя претензий нет?
— Я всё сказал. Пока ты живёшь в моем доме…
— Отлично, — Лиза хлопнула себя по бокам и оскалилась. В глубине души она только и ждала подобной фразы, — тогда я больше не буду здесь жить. Я не брошу это дело, и Витю тоже не брошу. Представь себе, я его люблю, и не собираюсь тебя слушать. Это моя жизнь.
Каждое слово, словно яд. Она сыпала этими фразами, вкладывая в них всю боль и обиду. Выплюнув последние слова, девушка вихрем метнулась в коридор, влезла в кроссовки и вылетела из квартиры, вмиг ставшей чужой. Наружу рвались судорожные рыдания, но давать им волю Лизавета не могла.
…Она ввалилась в квартиру и, захлопнув дверь, тут же упёрлась в неё спиной. Чтобы не зарыдать в голос, пришлось зажать рот ладонью.
— О, ты чего вернулась-то? — из кухни нетвёрдой походкой вышел Пчёлкин, оставив Фила и Космоса, о чём-то горячо споривших, один на один. Лиза взглянула на него, и явственно почувствовала, как парень начал трезветь. — Что случилось?
