Договорить было не суждено — пылкий и всецело неожиданный поцелуй прервал поток возмущений, заставив девушку на какие-то мгновения совершенно позабыть о реальности. Запах табака, крепкие руки, напористая и уверенная ласка — всё это словно смешалось в какой-то дурманящий коктейль, парализующий и пьянящий. И не сразу Лизавета сумела очнуться, а когда туман всё же кое-как рассеялся, с трудом отпрянула от парня и залепила ему звонкую пощёчину. Пчёлкин дотронулся пальцами до щеки и криво усмехнулся.
— Могла бы просто оттолкнуть.
— Мог бы не лезть. Тогда бы не получил.
— Ладно, — Витя вдруг хмыкнул и сбавил спесь. — Извини, сорвался.
Лиза промолчала. Сейчас она чувствовала себя гадко — отвратное смущение и чувство какого-то странного стыда захватывали её с головой. Но Пчёлкин расценил это её состояние по-своему.
— Серьёзно, прости.
— Всё нормально.
Черкасова вздохнула и направилась к подъезду. Лёгкий ветерок остужал, и дискомфорт постепенно сходил на нет, оставляя вместо себя призрак легко уловимого чувства беззаботности. В конце концов, ведь ничего страшного не произошло.
— Слушай, — оклик заставил девушку обернуться, — а ты цветы любишь?
Захотелось поиздеваться.
— Люблю, ромашки.
Лицо Пчёлкина вытянулось — это было видно даже в темноте.
— И где я их тебе найду?
— Тогда не надо было спрашивать, — и девушка, рассмеявшись, скрылась в подъезде, оставив парня наедине с раздумьями о том, где же достать ему теперь эти чёртовы ромашки.
========== 8. Ой, заиграешься ты ==========
— Дура.
Парировать не хотелось, хотя стоило бы. Молча Лиза потянулась, растёкшись в кресле, словно кисель, и закинув ноги на туалетный столик с огромным зеркалом — ещё мамино наследство. Хотелось расслабиться перед завтрашним днем, но, судя по настрою гостя, вряд ли ей это удастся сделать.
— Идиотка.
— Так, заткнись, ладно? — оскорбления, пусть и произносимые беззлобно, всё равно прилично выводили из себя. Юра исподлобья взглянул на лениво накручивавшую прядь светлых волос на тонкий палец подругу, и впервые словно не узнал её. Всегда, с самого раннего детства, она слушалась его беспрекословно, а сейчас грубо затыкала, даже не думая о том, чтобы постараться понять причину его возмущения. Она не говорила ему, тому, кого всегда называла лучшим другом, о своей новой «работе» больше двух недель. Соболев вообще узнал о случившемся от Пчёлкина, с которым встречался дважды в месяц для обсуждения вопросов по товару. Да и тот проболтался. — Сам всегда защищал это дело.
— Бабе там не место только. Ещё и такой, как ты.
— А что со мной не так?
— Ничего, кроме того, что ты с придурью оказалась.
Лиза прикрыла глаза, так и не сочтя нужным парировать парню. Хорошо ещё, что родители и в мыслях не догадывались о том, чем именно начала заниматься их дочурка. Версия о том, что Лизавета устроилась продавщицей в универмаг почти на другом конце Москвы, вполне себе их устроила. Правда, отец всё же прочитал лекцию о том, что нельзя торговать из-под полы — про это девушка тоже наврала, чтобы хоть как-то объяснить приносимые домой суммы, нетипичные для простых продавщиц. И то, часть денег приходилось прятать в ящике стола, имевшем замок на ключе.
— Ну вот что, что тебя не устраивало? Почему надо лезть туда, где тебя не ждут?
— Словно ты сам не знаешь, — девушка потёрла глаза и посмотрела в распахнутое окно. — Скажи ещё, что ты часть своего навара на родину не отправляешь. У нас у всех причины, в общем-то, одинаковые.
— Слушай, — Юрка прищурился и внимательно глянул на подругу. — А это у тебя единственный типа повод, да? Пчёла тут случаем не при делах?
Черкасова скосила взгляд серых глаз на друга и протяжно вздохнула — громко и демонстративно, словно изображая сочувствие.
— А по-моему, с придурью тут у нас именно ты…
Пчёлкин, на самом деле, если и имел какое-то отношение к радикальному выбору девушки, то отношение это было исключительно косвенным и далеко не основополагающим. Ромашек Лиза так и не получила, зато вот иные знаки внимания теперь стали регулярными. И девушка, почувствовав настойчивость Виктора, умудрилась поймать его на крючок старым методом — ледяным равнодушием. Частенько находясь в компании четвёрки, Лиза меньше всего внимания уделяла именно Пчёлкину. И откуда только в ней вдруг проявились все эти женские штучки… Неужели мама и впрямь была права, когда говорила, что природа рано или поздно всегда берёт своё?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ой, заиграешься ты, ой заиграешься…
— Прекрати, пожалуйста! У меня экзамен завтра, не надо продолжать мне нервы трепать.
Экзамены подобрались довольно незаметно. Казалось, всего пару недель назад они были так далеко, что и не волновался никто, а сейчас Лиза даже на улице стала встречать знакомых-выпускников куда реже. Все сидели за учебниками, и девушка, откровенно говоря, исключением не была — учёба по-прежнему занимала первое место, несмотря на то, что поступать теперь планировалось на вечернее отделение — чтобы выкроить больше времени на «работу».
***
… — Так, не забудьте завтра те два баула забрать.
Она заглянула в кусты сирени, даже не взглянув на присутствующих — блокнот с пометками и шпаргалками занимал её больше. И заглянула так неожиданно, что из рук Пчёлкина выпала и, напоследок жалобно звякнув, разбилась, бутылка то ли вина, то ли портвейна. Космос тут же взвился:
— Ну, ты что за человек?! Слабо как-то погромче подходить, чтобы мы слышали?
Черкасова изогнула бровь, взглянув на одноклассника.
— Колокольчик на шею не повесить?
— Гестаповка…
Пришлось больно приложиться к плечу Холмогорова блокнотом на алюминиевой пружинке. Тот айкнул и поморщился.
— Я бы тебе за такие шутки язык отрезала, честное слово.
— Да ты знаешь, что из-за тебя пропало? — Космос с болью во взгляде покосился на алые пятна неведомого алкоголя, медленно впитывавшиеся в землю.
— Это хорошо ещё, что я зашла. Вы бы прямо в учительскую сели бутылки сортировать. Давайте, закругляйтесь, экзамен через полчаса начнется. И про то, о чём я вам напомнила, не забудьте.
— Не забудем, — подал голос молчавший до этого Пчёлкин, но Лиза не сочла нужным удостоить парня даже беглым взглядом — углубившись в записи в блокноте, она лишь кивнула и поспешила покинуть импровизированную «курилку». И опять почувствовала на себе чёртов взгляд — тяжёлый и пронзительный.
—Да ну? А тема какая? Неужели Лермонтов?
— Угу, — Ленка выглянула в окно и подставила лицо тёплым солнечным лучам. — Кстати, спасибо тебе за то, что так с Сашкой и не поговорила.
Лиза закусила губу и поморщилась — она на самом деле совершенно забыла о данном Елисеевой обещании. Вышло поистине некрасиво. Ленка взглянула на девушку и неожиданно легко рассмеялась.
— Нет, я серьёзно. Просто я подумала и решила, что буду его ждать. Заодно саму себя испытаю. Дожидаются же другие, чем я хуже?
— Ну и правильно. Сашка бы все равно никаким уговорам бы не поддался — упёртый же. Где он, кстати?
— Пишет ещё вроде. Знаешь же — последним со всех экзаменов выходит.
Вот этого Лиза в Белове не понимала. Даже она, будучи практически круглой отличницей — подводили лишь алгебра с геометрией — никогда не высиживала до последнего. Просто потому, что была глубоко убеждена — если что-то забыл, то не вспомнишь, сколько не вдавливай стул в пол.
— Странный он всё-таки, — продолжила Ленка. — До поступления ему два с лишним года, если армию учитывать, а он ради пятёрок старается.
В ответ Черкасова лишь пожала плечами. За спиной раздались шаги, и в пустынной рекреации материализовался Пчёлкин. Лиза и Ленка синхронно обернулись, и первая судорожно сглотнула.
— О, кстати, Лиз, — Елисеева кивнула на парня и хитро улыбнулась. — Вон, почитай мораль однокласснику, который сегодня на экзамен опоздал.
Черкасова сделала большие глаза и взглянула на парня. Она писала экзамен в другом классе — параллели специально перетасовали как можно тщательнее, и услышанное стало откровенно неприятным сюрпризом.
