сам захотел сбегать.
То, что муж сестры захотел немного расслабиться, среднюю дочь Кошкиных не волновало. Но рассказывать о своих скучных делах ей было нечего. А о нескучных, к которым относится поездка в машине незнакомца, назвавшегося Сергеем и припомнившего, что на прошлой неделе они вместе вошли в подъезд и проехались в лифте, не хотелось.
Ну подвёз её домой мужчина. Подумаешь! Она его видела третий раз в жизни. Первым был тот раз в лифте, когда он пришёл, чтобы осмотреть сдающуюся квартиру на последнем этаже. Второй раз случился вчера, он скучал в машине, а она строила рожи в автобусе. Сегодня был третий раз и, похоже, не последний, так как он снял квартиру через два дома, и их вечерние маршруты совпадали.
Сама Люба так далёко не заглядывала, а просто радовалась, что в салоне сухо, тепло и вкусно пахнет мужчиной, а вот Сергей, объяснив, откуда знает её адрес, и упомянув своё новое место жительства, предположил, что они ещё пересекутся, и пообещал снова её подвезти.
А так как Любовь Алексеевна предпочитала прокатиться пять минут в авто, чем мокнуть и мёрзнуть на остановке ради десятиминутной тряски в автобусе, то оспаривать его предположение она не стала, а только улыбнулась и поблагодарила доброхота.
В общем, ничего особенного не случилось, а если рассказать эту мелочь, Стас прочитает ей лекцию о том, как опасно садиться в машины к чужим мужикам, и что в следующий раз она должна вызвать такси.
Остаток рабочей недели Люба, послушав мужа, не забывала по утрам надевать шапку и перчатки и добиралась вечером домой своим ходом. Так сказать, во избежание недоразумений.
И знаете что случилось? К выходным она заработала насморк.
По утрам и в обед случались приступы чихания, а остальное время постоянно бежало из носа, и кожа на лице шелушилась, так как из-за частого сморкания с салфетки и платки, началось раздражение.
Стас сбегал в аптеку за каплями и спреем, в понедельник принёс ещё и специальное масло, которое ему кто-то порекомендовал, но вся эта забота во вторник утром забылась, когда он за завтраком выразил беспокойство, поделившись с женой своими ночными наблюдениями.
— Не забывай лечиться, а то нужно будет к лору идти. Это в пятницу началось? Ждём следующую, если не станет лучше, я тебя на приём запишу и даже могу с тобой сходить.
— У меня только сопли, врач не нужен.
— Ты стала громко сопеть во сне.
— Тебе через стены слышно? Вот ужас! — расстроилась Люба.
— Слышно было у двери в твою комнату, когда я ночью встал.
— В темноте всё громче кажется. Таня с Иришкой крепко спят, возможно, я всегда громко дышу во время сна, и заложенный нос тут ни при чём.
— Раньше ты всегда тихо спала.
— Откуда ты… Стой! А как часто ты встаёшь по ночам и подслушиваешь? Эта я тебя должна к врачам записать. Урологу и психиатру.
— Я не подслушиваю и не подглядываю!
— Уж надеюсь.
Похоже на ссору? На крик супруги не перешли, но их традиционный обмен любезностями обычно состоит из обсуждения грядущих дел и пожелания удачного дня, а не посыланий друг друга к врачам.
Всё могло бы закончиться взаимной обидой, если бы не весь такой понимающий Стас как обычно не нашёл всему объяснение.
— Мне нужно сегодня задержаться, сваришь себе пельмени на ужин, я холодные доем, а завтра фруктов куплю и мяса пожарю, — в очередной раз доказал он, что идеальный сожитель, и дал до отвратительности разумное наставление. — Ты устала болеть и тебе хочется огрызаться. Если от этого легче, то ворчи сколько хочешь. Лучше сорви всю злость на мне, я пойму, а вот на работе постарайся на окружающих не раздражаться.
Люба подняла подборок, чтобы муж точно увидел, как она кривится и закатывает глаза, но успела только посмотреть вверх, когда ослабленному организму приспичило удалить из верхних дыхательных путей лишнее. Короче, она расчихалась и расплескала на себя и стол свой чай.
Да уж. Денёк не задался с самого утра.
После обеда у Любы разболелась голова, но ещё нужно было многое успеть, поэтому уйти пораньше она себе не позволила, лишь распустила собранные на затылке в тугой хвост волосы, надеясь хоть так уменьшить неприятные ощущения.
На прогулку сил не осталось, а о существовании такси она не вспомнила, медленно доплелась до остановки и приготовилась ждать нужный автобус, но не прошло и двух минут, как со спины её окликнули.
Глаза от ветра слезились, поэтому не удивительно, что вглядываясь в транспортный поток, Люба пропустила уже знакомый автомобиль. А вот Сергей её каким-то образом признал, несмотря на шапку и волосы, что лезли в рот, закрывая часть подбородка и губ. Проехав мимо остановки, он остановился у обочины и открыл пассажирское окно, чтобы его зов был услышан.
Естественно, больная и усталая Люба снова предпочла холодной улице авто. Ведь не попутку ловит, а доедет до дома со знакомым.
А в тепле салона не успела она толком согреться и поправить запутавшиеся волосы, как из носа потекло, и вместо обмена приветствиями с водителем пассажирка, шмыгая, прижала к лицу носовой платок.
— Я тут ещё не очень хорошо ориентируюсь. Подскажите, где ближайшая аптека.
— Вам нужно в аптеку?
— Вам нужно.
— Тогда не стоит, у меня недостатка в лекарствах нет. Спасибо, — гнусаво произнесла Люба. — Давайте на «ты»? Я, вероятно, уже свой вирус тут распространила, мы теперь станем ближе.
— Давай, Люба, — согласился Серёжа. — Можем заехать в магазин или, раз я уже условно заразился, поужинать вместе. Тебя дома ждут?
— В морозилке меня пельмени ждут, а мне м…Апчхи! — чихнула она, к счастью, успев спрятать сопливый нос в платке, но не договорив: «а мне мужа ждать».
Одинокие мужчины
Люба была не в том состоянии, чтобы ехать куда-то ужинать и вежливо поддерживать более-менее интересную беседу. Ей хотелось проглотить что-нибудь съестное, спать и какую-нибудь таблеточку, чтобы почувствовать себя лучше. Даже то, что рядом сидит не просто какой-то водитель, а интересный мужчина, проявляющий по отношению к ней заботу, никак не откликалось в ослабленном простудой женском теле.
Но Сергей придумал кое-что получше приглашения в кафе.
— Как крепко завязан узел, — пожаловалась пассажирка, когда он сказал заглянуть в бардачок и угоститься суфле «Птичье молоко».
— Тогда рви сбоку.
— Ты сам разрешил, — предупредила Люба и, резко дёрнув, разорвала пакет так, что конфеты высыпались ей на колени и под ноги. — Блин!
— Ничего страшного, я потом подниму.
— Я сама, — наклонившись, из-за чего из носа полилось
