И упоминание матери об этой истории ничего хорошего не сулило.
Какого черта мать интересует одна из его Пишущих Девиц? Да, Дилайла ужасно гордилась этими девушками и часто повторяла, что нанять их было одним из самых мудрых его поступков. И что он дал ей повод восхищаться собственным сыном.
Но он сделал это вовсе не поэтому. Девчонки были полезны для бизнеса!
И каким образом Аннабел, девушка, о которой он толком никогда не думал, неожиданно вторглась в его мысли и разговоры?
Дерек молча размышлял, прихлебывая кофе, пока мать объясняла:
— Дорогая Аннабел! Девушка, которая ведет колонку советов. Та самая, которая ждет советов от читателей относительно того, как привлечь мужчину. Ты отыскал настоящую Жемчужину! Я сто лет так не смеялась!
Она снова хихикнула при одной мысли об Аннабел.
— Я в этом уверен, — терпеливо ответил он. — Ты во всем видишь смешное.
— О, это неоценимое искусство. Однако невзирая ни на что, девушка — истинное сокровище. Просто куколка! Какова она в жизни?
Мать продолжала пить чай, не сводя с него глаз.
Дерек насторожился. Когда его мать внезапно интересовалась чем-то… случалось всякое.
— Аннабел? — повторил он, пытаясь взять себя в руки. Почему все спрашивают его, какова Аннабел? Придется в будущем читать ее колонку внимательнее.
Мать ответила взглядом, ясно говорившим: «Ну ты и осел»!
— Она молода. Хороша собой. Милая.
Ответ был намеренно уклончивым. Тем же, что он дал Драммонду и Гейджу. И причины были те же. Если Аннабел и ее колонка не покажутся матери слишком занимательными, она потеряет к ним интерес. Все равно что притвориться мертвым, дабы избежать нападения собаки.
Мать зевнула. Театрально.
— Тебе следует поместить в колонке ее портрет. Так называемую иллюстрацию.
Найтли подумал о мужском разговоре в кофейне. Может ли Аннабел считаться хорошенькой? Или они советовали увеличить вырез почтенной даме? Чьей-то бабушке?
В нем вспыхнул некий защитный инстинкт. Он не хотел, чтобы эти олухи смотрели на красоту Аннабел. Каким-то странным образом она принадлежала ему. Ведь это он ее нанял. И дал возможность осуществлять свои романтические планы.
Однако ее портрет… хорошая идея для бизнеса. Красивые девушки очень ценятся.
— Ты права. Попрошу Рэндолфа нарисовать ее портрет, — кивнул он, мысленно велев себе не забыть отдать приказ художнику, когда вернется в издательство.
— Что ты думаешь о ее колонке? Не находишь девушку немного истеричной? Может, она заболела? Какой болван! Ха! — продолжала мать.
Ничуть она не истеричная. И он чувствовал себя ослом. Она написала о неудачной попытке завоевать сердце Болвана страстными взглядами, когда многие люди справлялись, не попало ли ей что-то в глаз. Дерек нашел утешение в том факте, что спрашивал не он один. И все же… чувствовал себя ослом.
Должно быть, она практиковалась на совещании… или человек, которым она увлеклась, был в штате сотрудников. Определенно не Гренвилл. Будь это Алистер, она обречена на сердечную боль. Значит, Оуэнс. Впрочем, какое дело Дереку?
Неужели все-таки Оуэнс? Он молод и талантлив, но горячая голова, и возымел привычку посещать игорные заведения и пускаться в самые опасные приключения ради новых статей. Почти все время он проводил, отслеживая убийства, судебные дела и маскируясь под лакеев и полицейских. Откуда у него находится время ухаживать за Аннабел? Или это и было смыслом ее эскапад? Обратить на себя его внимание.
— Неплохое развлечение, — осторожно ответил Найтли.
Мать прищурилась. Черт возьми! Она что-то заподозрила.
— Ты был одним из тех, кто спрашивал, попало ли ей что-то в глаз, верно? — спросила она. Глаза ее превратились в щелки. Ох уж эта материнская интуиция! Он всегда удивлялся, почему матерей не нанимают на Боу-стрит?
Мать тяжко вздохнула.
— О Дерек, я так волнуюсь за тебя. Ты все воспринимаешь всерьез. Буквально. Правда, я склонна все драматизировать…
— Излишне драматизировать.
— О, молчи! — игриво приказала она, ударив его по руке. — Кстати, о моей страсти все драматизировать: у меня скоро премьера. Я играю нечто, вроде злой феи-крестной. Обожаю эту роль!
— Для тебя она идеальна! — улыбнулся он. — Я обязательно приду.
— Ты хороший сын. Но Великий Сын привел бы с собой своего театрального критика. Того, кто носит яркие цветные жилеты. Если он дурно отзовется обо мне, ты не должен печатать рецензию.
— Да я никогда бы не посмел. И волноваться не стоит, ведь ты сыграешь блестяще, — уверил он.
Так оно и будет. Несмотря на все свои эксцентричные выходки вне сцены, Дилайла была чрезвычайно талантливой актрисой.
— Что ты собираешься делать сегодня? Вернешься в издательство? — осведомилась мать, поднося чашку к губам.
— Собственно говоря, мне нужно нанести визит лорду и леди Марсден, — сообщил Найтли. Принимая решения, он действовал. А он решил согласиться на предложение Марсдена. Следовательно, нужно начинать ухаживать за леди Марсден.
— Все еще стремишься жениться на аристократке? Не знаю, зачем тебе это, — небрежно заметила мать.
Его амбиции были предметом их многолетнего спора, начавшегося после четвертого октября 1808 года, когда его силой вывели из церкви, где проходила заупокойная служба по отцу.
«Вышвырните ублюдка. Ему здесь не место».
Брат ошибался. Его место в обществе. И Дерек это докажет.
Мать продолжала речь, как всегда, осуждавшую общество:
— Большинство — скучные, надутые старые зануды, которым делать нечего, кроме как устанавливать глупые правила и злобно сплетничать, особенно когда разорятся. Все они такие. Кроме твоего дорогого покойного отца.
Граф Харроуби, почтенный член парламента и высшего света. Уважаемый пэр. Любимый отец.
Оба замолчали. Оба думали об одном. Им так его не хватало! Даже после стольких лет. Десятилетий. Словно все точки над «i» не были расставлены!
Ее любовник. Его отец. Покойный граф Харроуби.
Они были почти идеальной семьей, Найтли помнил дом, наполненный смехом и теплом. Его родители танцевали в гостиной под песни матери.
Однако рано или поздно отец бывал вынужден вернуться к законной семье, которая не желала и слышать о незаконном ублюдке. Брат, в жилах которого текла та же кровь, не желал смотреть ему в глаза.
— Я стараюсь завести связи в обществе не для развлечения. Это чистый бизнес, — коротко ответил Найтли.
Бизнес, связанный с достижением давно желанной цели. Он тратил на это каждую минуту. И теперь не собирался терять все.
— Бизнес, вот как? Для тебя все бизнес, Дерек, — фыркнула мать и надулась.