— Я к тому, что нельзя такую хорошую девочку отдавать этим твоим, как ты говоришь, извращенцам.
— Это я и без тебя знаю, — отмахнулся Герман.
— И как тогда будем действовать?
— Как действовать? Будет вытаскивать её.
— Сначала она, конечно, была немного смущена, но потом, когда ты её оскорбил… кажется она загорелась идеей.
— Она загорелась только потому, что я ляпнул лишнего.
— Так или иначе, пока что ты не вытаскиваешь её, а только заталкиваешь в эту пучину всё сильнее и сильнее.
Герман тяжело вздохнул, понимая, что натворил много глупостей.
— Для начала, мы просто поговорим с ней.
Михаил улыбчиво закивал.
— Ох, чувствую интересный разговор нам предстоит.
***
— Нет, боже что? Нет, не нужно, спасибо! Обойдусь без этого! И что, что так хочет ваше начальство!
Сидя в гримёрке, я всячески отмахивалась от девушки, что пыталась вырисовать мне такие стрелки, словно я участвую не в модном показе, а в фильме ужасов, где мне досталась главная роль главаря зомби. Никогда в жизни я ещё не наносила столько макияжа на лицо, а потому и в этот раз не собиралась портить свою естественность. Не скажу, что матушка с детства учила избегать косметики или вовсе запрещала пользоваться всякими тенями, тушами или помадами, просто в условиях деревенской жизни все девочки из моего окружения никогда не пользовались ничем подобным. Упаси боже услышать от девушки, собирающейся на свидание такое чуждое заморское слово, как «хайлайтер».
— Неужели нельзя обойтись без этого? — в очередной раз возмутилась я.
— Наши уважаемые организаторы настаивают на том, чтобы все девушки выходили с более-менее приличным мейк-апом.
— Вы это называете более-менее, — тыкая рукой в отражение, раздражённо говорила я. — Ваши уважаемые? Так вы называете Германа Дмитриевича?
— Германа Дмитриевича? — на лице дамочки проявилась гримаса непонимания. — Герман Дмитриевич тут не при чём. Я вообще впервые слышу это имя.
Теперь уже не понимала я.
— Вы не знаете своё начальство?
— Моё начальство — Арман Ришар.
— Это кто ещё такой?
Тут до меня постепенно дошло, что, вероятно, девушка имеет в виду того самого француза, который так лестно отзывался обо мне во время переговоров. Сложно назвать те события переговорами, но, судя по всему, именно из-за меня всё прошло успешно. Успешно? Прошло так, как прошло. Не думаю, что Герман Дмитриевич считает их успешными. Хотя, о чём это я? Вряд ли Герман Дмитриевич вообще может считать что-то успешным.
Набравшись духа, я выкатила на девушку всё, что думала в тот момент.
— Передайте вашему начальству, что я отказываюсь работать в таких условиях. Либо будет так, как говорю я, либо никак.
Никак? И что вообще на меня нашло? Господи… Что я творю? Что происходит со мной в последнее время? Откуда столько наглости и самоуверенности? А что будет, если я и впрямь откажусь, устрою тут скандал? Герман Дмитриевич точно не обрадуется. Не знаю, на сколько важны для него эти партнёры, спонсоры или как их там вообще… но, если он согласился выпустить на подиум меня, значит причина серьёзная. Даже если учесть, что я тут исключительно на правах его сестры.
Отложив кисть в сторону, девушка недовольно посмотрела на меня. Так, словно я какая-то зазнавшаяся звезда. Ох… как же стыдно теперь. Совсем не хотелось показаться таковой. Я уже была готова открыть рот, чтобы извиниться или хотя бы как-то оправдаться, но работница опередила меня.
— Я поговорю с организаторами.
Так я осталась сидеть с открытым ртом, глядя на то, как рассерженная работница покидает помещение, громко захлопывая дверью
Склонившись над столиком с кучей баночек косметики, я закрыла глаза и запустила руки в волосы.
— Чёрт! — тут же выругалась. — Укладка…
Понимая, что только что испортила получасовой труд девушки, меня поглотил ещё больший стыд.
— Да что же я такая непутёвая!
Со стороны двери донёсся шум. В комнату вошли. Дверь захлопнулась, шум тут же прекратился. Передо мной стояли уже знакомые Герман Дмитриевич и Михаил Антонович. Именно в этот конкретный момент я была рада видеть их как никогда. Хоть какие-то знакомые лица посреди этого бардака. Но, быстро вспомнив, что только что натворила, я снова закрыла глаза, сокрушённо опустив голову вниз.
— Как проходит подготовка? — внезапно поинтересовался Герман Дмитриевич.
Я тут же воспряла, начав хлопать глазами как ненормальная.
— Всё прекрасно, — залепетала я.
Краем глаза я заметила, как Михаил Андреевич пытается подтолкнуть босса, непонятно отчего застывшего в оцепенении. Он уставился на меня так, словно увидел перед собой труп.
Сначала Герман Дмитриевич пытался сопротивляться давлению друга, что выглядело, мягко говоря, нелепо и странно, но в какой-то момент всё же поддался и сделал шаг вперёд. Не переставая при том глядеть на меня в оба глаза. Тряхнув головой и отвернувшись к фотографии модного выстриженного юноши, висящей на стене, он сказал:
— Уверены, что не хотите отказаться?
— Отказаться? — снова оживилась я. — С чего бы?
Ну уж нет, ты ввязал меня в это, назвал меня деревенщиной, а теперь думаешь, что я сдамся так просто? Не тут-то было, товарищ начальник. Пора уже показать этому заносчивому мужлану, что мир не крутиться вокруг него одного. Я так долго терпела его спесь, что
