— Ты не шутишь?! — Марина резко поставила бокал, расплескивая вино, — такими вещами нельзя шутить… я же не прощу, если ты меня сейчас разводишь… но ты серьезно, да?! — закричала в восторге как ребенок, которому подарили на день рождения живого щенка.
Я медленно, и, как мне показалось, серьезно, кивнул.
— Кто тебе сказал? — Марина подскочила ко мне, и ухватив меня за плечи принялась трясти, — кто, Мастер? Котов?!
— Все четверо, — подтвердил я, — никакого увольнения не было. Ты просто в отгуле.
Марина повисла на мне, и завизжала, а потом, не разжимая рук принялась целовать мне шею и стягивать с меня водолазку
— Да я… Да я для тебя… отсосать… вот дурачок… да я же что угодно…
Водолазка улетела в сторону. Марина поцелуями опустилась вниз по груди, потом встала передо мной на колени, расстегивая ремень на джинсах. Я опустил голову, и в этот момент все поплыло перед глазами, блондинистые волосы Марины смазались в один сплошной водоворот, который уносил меня куда-то, захлестывая с головой. Моя батарейка села.
Моя больничная палата отличалась от вчерашней, как номер дорогого отеля, от ночлежки для бомжей. Кровать, которая поднималась в любое положение, и массировала любую часть тела по отдельности и все вместе. Доктора, заботливые словно любящие дядюшки, и медсестры словно со страниц порно-комиксов.
Последние рядом со мной подолгу не задерживались. Марина не отходила от моей кровати ни на секунду, пристально глядя за каждым их шагом, и гоняя, как только все процедуры были окончены. Она кормила меня с ложечки, переключала мне программы на телевизоре и даже читала вслух
Симба и Бисквитик тоже приезжали. Кореш приволок новый айфон с беспроводными наушниками, "реплика, в натуре как "про", не отличишь", а Настя привезла яблочный пирог.
Его почти целиком съела Марина, ссылаясь на стресс, и потребность в гормонах радости. Я не возражал, мне то ли от усталости, то ли от лекарств кусок в горло не лез. Капельницы рядом со мной меняли почти неприрывно, и по словам Марины, к завтрашнему утру я должен буду стать как огурец, зеленый и в пупырышках.
Одна из стен палаты была стеклянной, и я видел тех посетителей, кто так и не зашел внутрь. Приезжал Мастер, говорил с врачами и уехал. Приезжал начальник охраны. С парой мордоворотов он обошел больничные коридоры, хмуро зыркая во все стороны, и потом оставил одного из охранников прямо за дверью. Я так понял, им нехило влетело за нападение на меня, тем более повторное.
Самым неожиданным гостем оказалась Анна. Она ворвалась в палату в своем мотоциклетном прикиде, пахнущая снегом и ветром, кивнула Марине, и та неожиданно послушно вышла, и прикрыла дверь за собой.
— Так ты не наркот, оказывается, — сказала Анна. — я думала, ты торчок. Удивилась еще, что тебя технари пропустили.
— Как видишь, — я обвел рукой больничный интерьер. — Это были крайние меры.
— И что, тебе система реально дебаф на возбуждение дала? — прыснула в кулак Анна.
Когда она так делала, то выглядела намного моложе. Как моя ровесница, а может даже младше. Я внимательно разглядывал её, с полным правом больничного пациента. Чем еще заниматься больному, кроме как смотреть на красивых девушек? Говорят, от этого даже скорее выздоравливаешь.
Анна была красивой. Причем сразу это в глаза не бросалось. У неё не было роскошной груди Бисквитика, пухлых губ Юмми, или яркой сексуальности Марины. В своем защитном костюме она с первого взгляда выглядела пацанкой.
Лицо Анны так и хотелось назвать аристократическим. Я никогда не видел живых аристократов, но почему-то мне казалось, что они выглядят именно так. Изящная линия носа, большие темные глаза с длинными ресницами, чувственные губы, которые любой хирург только испортил бы. Её фигура была точеной, как у итальянской статуи, а волосы буйными и непокорными.
— Угу, прямо невтерпеж было, — подтвердил я, — все характеристики резались пока… эмм… напряжение не сбросишь.
— А сейчас прошло? — с любопытством спросила Анна.
Я не знал, что ответить, пока не понял, что она меня подкалывает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— К сожалению, — кивнул я.
— Система тебя любит, — сказала странную фразу Анна. — если шутит с тобой, значит выделяет.
— Ты говоришь так, словно она живая.
— А то какая же? — как будто удивилась она. — Она растет, учится, думает. Конечно, она живая.
— Это ведь хорошо, что любит? — наугад спросил я.
— Плохо, — ответила Анна, — значит захочет забрать себе.
Её слова потом долго не уходили из моей головы. Бургомистр, торговец, даже офицер-пятерка, казались мне живыми людьми. Личностями. Интересно, а кем для них кажусь я?
Уже вечером, когда в нормальных больницах объявляют отбой, Марине позвонили. Она долго говорила по телефону за стеклянной перегородкой, а потом зашла хмурая и озадаченная.
— Нам надо ехать, — сказала она.
— Куда?! — я надеялся, что мне позволят поболеть еще хотя бы до утра.
— Срочное совещание у Котова. Мы нужны… ты нужен, — поправилась Марина.
Она с легкостью восприняла то, что теперь я стал её основной работой. Как агент у писателя или певца, она опекала меня, в расчёте на прибыль. Что именно она хотела получить, я не знал. Не настолько силен в их офисной возне. Но я видел, что сейчас Марина уже не прячет своих намерений, а даже выставляет их напоказ.
В машине мы молчали почти всю дорогу. Только уже на подъезде Марина нашла мою руку и крепко сжала.
— Андрей, мне страшно, — пожаловалась она.
— Ну ты чего, — удивился я, — нормальные дядьки, веселые.
— Ты просто не понимаешь, с кем имеешь дело, — Марина зябко закуталась в шубу, хотя в машине было тепло, — Видел часы у Котова? А я потом погуглила. Это Патек Филипп, подобные часики стоят полтора миллиона евро. Больше, чем мы с тобой заработаем за всю оставшуюся жизнь. Эти люди уже не думают о деньгах, таким важна только власть. Нормальные дядьки?! — она до боли сжала мои пальцы, — Если такие ведут себя с тобой на равных, значит им что-то от тебя надо. И чем добрее и "нормальнее" они, тем опаснее это "что-то".
Не смотря на полный час, "МосТех" светился, словно днем. По коридорам бегали техники, перебрасываясь фразами на своём техническом языке. Не успевшие сбежать домой сотрудницы ведрами варили кофе для припозднившегося начальства.
Марина, помня о недавнем позоре, шла по коридорам словно королева на трон. Охранники при виде неё вытягивались в струнку и забывали дышать, а офисные сучки прятались в кабинеты при её приближении.
Войдя в приемную, Марина сбросила на руки кучерявой секретарши шубу, оглядела себя в зеркало и выдохнув, как перед прыжком в воду подошла к двери.
Готовилась она зря, на её появление никто не обратил внимание. Все четверо смотрели на экран. Там шла Игра. Камера показывала центральную площадь. Приспособлений на помосте прибавилось. Одним из новых были колодки. Две больших грубых доски, с прорезанными отверстиями для головы и рук. Сейчас в них была закована девушка. Мелкие косички подрагивали на её голове, беспомощно торчащей из дырки. Юмми! Но… какого хрена?!
— Она ведь в твоей группе, Андрей? — спросил Вениамин Звягин.
Это было не совсем правильно, в группу я её так и не принял, но тем не менее я кивнул.
— Сегодня игрок Зоя Меньшова не вышла из игры, — не глядя на меня сообщил Котов. — Её сознание осталось в системе, а физическое тело остается сейчас в состоянии комы.
Глава 8
— Как это могло произойти? — не мог успокоиться я, — Что это? Скачок напряжения? Системный сбой?! Как можно не вернуться из виртуального пространства?!
А в голове у меня вертелась хитрая улыбка Торговца, "ей туда нельзя, она подождет вас здесь". Меня обманули, обвели вокруг пальца, как идиота. Купили на тряпки, на железки, на ценный приз. Это казалось полным бредом, но, я был уверен, дело не в технике. А слова Анны "ей нельзя умирать и попадаться"? Значит, она что-то знала? Но сначала я спросил другое:
