К моменту, когда свет погас, дверь закрылась, а дверной замок громко щёлкнул, у меня уже созрел план. Нет, не побега — мести. Косточку, говоришь? Это чтобы зубки почесать, да? Ну ладно.
Я грациозно встала и с изяществом, достойным самой изысканной леди, пошла к примеченному ещё давно шкафу. Не книжному, а другому, тому, за витриной которого светлость всякие статуэточки и прочие хрустальные глупости хранила. Памятные, наверное, дорогие…
Мысленно оценив масштабы грозящей катастрофы, я ухмыльнулась во всю морду, легла и вонзила зубы в толстую изогнутую ножку.
Грызу. Грызу и понимаю, что сегодня Леди Удача решила поулыбаться не мне, а противной титулованной блонди. Нет, дерево-то поддаётся (куда ему против драконьих-то зубов?), но поддаётся плохо. Медленно процесс идёт, более того — неинтересно. А ещё это дерево какой-то гадостью пропитано, оно горчит. И в голове с некоторых пор вертится мысль — что, если занозу посажу? А ведь заноза в язык — это бо-о-ольно. Ну и челюсти уже сводит, и вообще… лень разбирать начала. Мы же, в смысле драконы, существа импульсивные, нам долгие процессы вообще неинтересны. Нам надо, чтобы р-раз и всё. А тут… грызу!
Грызу и с каждым тихим «хрясь» всё больше утверждаюсь в мысли, что зря я это затеяла. Надо какую-то другую месть придумать, попроще и поэффективнее. На что там светлость злится? На то, что спать мешаю?
М-м… а светлость-то, поди, не на подстилке, а в постельке. С мягоньким матрасом, белоснежными простынями, одеяльцем и подушечкой. И уютно ему, наверное. И тепло. И риска посадить занозу в язык нету. А я?
Я грызу… Лёжа на холодном твёрдом паркете, в неудобной позе, в кромешной темноте! Ну где справедливость? Леди Судьба, я тебя спрашиваю!
Нет. Так дело не пойдёт. Надо решать вопрос иначе. Радикально.
Я впилась зубами в проклятую деревяшку и выплюнула бяку. Отползла на пару миллиметров, с огромным трудом встала на лапы. Постояла, давая затёкшим мышцам возможность прийти в нормальное состояние, потянулась… Потом продефилировала на середину кабинета, плюхнулась на попу, вскинула голову и…
— Ву-у-у! — громко сказала я. — Ву-у-у!
В ночной тишине мой призывный плач прозвучал особенно жалобно — сама едва не прослезилась. И, чтобы не терять времени понапрасну, повторила:
— Ву-у-у! Ву-у-у!
А дальше что? А ничего. Ни тебе торопливого топота по лестнице, ни котлетки в качестве извинения за издевательства над животным, ни сочувственного слова. То есть пофиг им на мои страдания. Ну ладно, я никуда не тороплюсь, а ещё умею быть очень настойчивой. Вон, только что на ножке шкафа натренировалась.
Набрав в грудь побольше воздуха, я пропела всё то же, и в той же октаве.
— Ву-у-у! Ву-у-у!
Да-да! Я умею быть настойчивой!
Он появился через полчаса. Всё такой же полуголый и злющий, как бес, которому на хвост кованым сапогом наступили. Рывком распахнул дверь, щёлкнул пальцами, заставляя зажечься светильники под потолком, и ка-ак рявкнет:
— Астра, что за дела?!
Жаль, что у драконов вместо нормальных ушей дырочки, а то б я их с удовольствием прижала. Просто с прижатыми ушами морда, которую состроила, выглядела бы ещё достовернее…
Страдаю я, светлость. Понимаешь? Страдаю, темноты боюсь, и вообще… Я такая маленькая, такая несчастная.
— Ну что? Что ты воешь?! — продолжал беситься блондин. — Ты знаешь, который сейчас час?
Без малого четыре часа утра. Самое страшное, между прочим, время. Согласно народным преданиям, именно в эту пору из темноты начинают вылезать кошмарики. Чудовища там всякие, барабашки.
— Астра… совесть есть?
Фу, как ты неоригинален. Ты ж про совесть в прошлый раз спрашивал. И даже к выводам каким-то, кажется, пришел.
Светлость закатила глаза, а я… уже тихо-тихо, с самым смиренным выражением на морде:
— Ву-у-у…
— Нет, я этого не выдержу, — прикрыв глаза рукой, сообщил Дантос. — А ты ведь не успокоишься? Ты, чудовище маленькое, днём выспалась.
Не, не успокоюсь. Да, выспалась.
— Ну что мне с тобой делать? — вопросил герцог. — Гулять? Кормить? Что?
«Хм… Да что хочешь, мне все варианты подходят. Ещё помыть можешь — я это дело люблю, а у тебя неплохо получается».
— Астра… девочка… миленькая моя… давай спать, а? — И столько мольбы в голосе… Немногим меньше, чем в моём «ву-у-у».
— Ву-у-у… — ответила я.
Сероглазый покачал головой, сказал устало:
— Хорошо, пойдём.
Куда?
— Пойдём, — повторила светлость и привычно хлопнула себя по ноге.
Послушалась я из чистого любопытства. Ладно, дело не только в любопытстве было. Просто драконье чутьё, которое довольно неплохо улавливает человеческие эмоции, сообщило — сейчас допрыгаюсь. А получать по попе не хотелось очень, я её и так два раза за ночь отбила.
Вслед за Дантосом вышла из кабинета. Скользнула мыслишка: гулять поведёт. А гулять — это хорошо, прогулка — реальная возможность свинтить из этого негостеприимного дома.
Но блондин поступил иначе. Видимо, сонливость притупила жадность — в смысле, о том, что маленький дракон может испортить дорогие ковры, герцог уже не переживал. Он повёл не во двор, а наверх, на третий этаж, в свои покои.
После подъёма по крутой, но роскошной лестнице, прогулки по короткому коридору и проходу через две комнаты мы оказались в просторной спальне. Сама спальня — ничего особенного: стены светлые, камин большой, мебели немного. Гардины с ламбрекеном и серебряными кисточками, тёмный паркет, магические светильники на стенах и под потолком. Запах светлости, которым пропиталось всё, даже штукатурка, и… она. В смысле, кровать!
Я когда её увидела, чуть не взвизгнула.
Да, лёжа на холодном паркете кабинета, я размышляла о том, что светлость сейчас в тёплой постельке нежится, но это было так… гипотетически, не всерьёз. То есть не мечтала я о кровати, не задумывалась. А тут… Я же последние семь лет в клетке, на соломенной подстилке, без права на помилование. Забыла уже, каково это — спать на упругом матрасе, на белых простынях.
Как заворожённая сделала шаг к кровати, потом ещё один… Тут же услышала ворчливое:
— Ты спишь на коврике.
«Ага, щас. Это ты, светлость, спишь на коврике, а я…»
— Астра! — упреждающе рявкнул блондинчик, но меня было не остановить.
Маленький дракон сорвался с места, стрелой промчался по спальне и с разбегу запрыгнул на кровать. Матрас приятно скрипнул и чуточку спружинил, а герцог застонал.
— Астра…
«Да, я помню, как меня зовут. А ещё помню, что Дантос не в самом благостном расположении духа и над моей попой висит вполне реальная угроза. Поэтому наглеть не буду. Лягу не поперёк, а вдоль, и это, того… ближе к ногам. Но если эти ноги не мыты, я за себя не отвечаю».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
