Одно странно — башаринское окружение скорее обозвало бы его Казановой или вовсе Баобабом, несколько исказив это слово. Таких вещей, как инкуб, простому человеку знать не положено. Даже простому следователю угрозыска...
Опять же, если Башарин почему-то решил пристрелить Ротмана, то ему после покушения следовало бы сразу скрыться, а не бегать со стремянкой по офису “Гербалайфа”. И потом, когда у него на хвосте уже сидел Вася, — тем более! Как прикажете понимать его появление в центре города и попытку всенародного изнасилования двух тридцатилетних дур?! Как будто в него и впрямь нечистая сила вселилась...
Может ли во взрослого мужика вселиться инкуб?..
Вася поймал себя на мысли, что версию инкуба он разрабатывает спокойно, деловито, как если бы речь шла о чем-то общепризнанном. А ведь существование этой нечистой силы в его мозгу было под большим сомнением. Мало ли что брякнул парень в “Бастионе”? Пациенты неврологических диспансеров еще и не то брякают...
В таком вот смутном состоянии духа был Вася Горчаков, когда ноги сами принесли его в кабинет. И тут же зазвонил телефон.
— Это я! — прежалостнейше известил Игорь. — Ну, как?
— Так, и сяк, и наперекосяк! — ответил Вася и положил трубку.
В конце концов, этот раздолбай мог бы предупредить о своих сексуальных подвигах!
— Еще один инкуб на мою голову... — вслух проворчал Вася.
Он не был блюстителем всенародной нравственности, более того — он полагал, что девяносто процентов изнасилований производится по взаимному согласию. Однако, если посылаешь товарища в разведку, неплохо бы дать ему правильную ориентировку! Тут уж речь не о сексе, а о том, что в последнее время называется словом “подстава”, хотя в словаре Даля оно имеет совсем другое значение.
В кабинет заглянул стажер Уфимский.
— Зайди к Сорокину!
Вася быстро сунул в прозрачную папку до середины исписанный листок.
Пунктом первым там был Башарин. Его связи, первая из которых — мама Насти Петровой. Его местонахождение. И сегодняшнее, и в момент нападения на Ротмана.
Вторым пунктом был парень, которого Сашка с Лешкой приняли за киллера. Парень, который произнес это несовременное слово “инкуб”. Этот знаток нечистой силы был, кажется, из плоти и крови — значит, имел имя, фамилию, место жительства и, возможно, прописку. Хорошо бы узнать — не числится ли он на учете в неврологическом диспансере. Хотя Вася нюхом чуял — нет, не числится...
Третьим пунктом была Колесникова.
— Это тебе за Колесникову! — сказал киллер Ротману. То, что Ротман не может вспомнить фамилию, еще не значит, что их судьбы не пересекались.
Четвертым пунктом было все, связанное с маньяком. Который, если забыть про мистику, вполне может оказаться спятившим от страха Валентином Башариным. А что? Если человек повернут на сексе, то, спятив, он как раз и может выйти на улицы с громким воплем: “Бабы, слетайтесь, вот он я!”
Был еще пятый пункт, выглядевший так: “5.???”
Имелась в виду “крыша”, которая может-таки найти заказчика этого несостоявшегося убийства. И Вася был готов пойти в церковь и поставить свечку за здоровье “крыши” — если она это сделает.
С этим планом действий Вася и отправился к Сорокину, любимцем которого числился последние годы. Что странно — никого в управлении это не раздражало. Как будто Вася мог вызывать у всего человечества только доверие и нежность!
На сей раз начальник был хмур. Вася доложил о догадках, о подозрительном сходстве киллера с маньяком, и осторожно подсказал, что в каждой стране и в каждом городе может завестись свой сумасшедший, способный доставить кучу хлопот, пока его поймают и отдадут психиатрам. Намекнул также, что, возможно, уже к вечеру будет знать, где прячется этот чудак на букву “м”.
— Значит, ваша версия — подозреваемый Башарин сошел с ума? И отправился по конкретному адресу убивать конкретного человека? — уточнил полковник.
— Но не убил же! Может быть, с тем же успехом он бы проник в городскую Думу, или в женскую баню, или в лигу сексуальных меньшинств. Но вот первым подвернулся “Бастион”.
— То-то и беда, что “Бастион”... Василий, мне нужен этот Башарин. Живой или мертвый. Ведь эти ребята, охранники, его опознали?
Вася все понимал.
Сорокин не имел намерения вешать на Башарина преступление. Он просто хотел предъявить кому-то наверху реальный результат своей деятельности. Потом, когда Башарин окажется уже в надежном месте, допустим — в дурдоме, можно будет понемногу распутать этот клубок. Если только клубок существует...
Поэтому Вася не стал усложнять дело, казавшееся Сорокину сравнительно простым. Он просто пообещал в максимально короткий срок предоставить Башарина живым или мертвым.
— Все, что потребуется... — и Сорокин выразительно замолчал. — И все, кто потребуются...
— Пока только свобода действий.
— Не только.
Сорокин полез в ящик стола и достал мобильный телефон — не свежайшей конструкции, не “Nokia” с наворотами, а вполне благопристойная “Motorola”.
— Ваш? — спросил, принимая, Вася.
— Твой. Запиши номер: 9-37-42-65. Связь каждый час.
Вася вернулся в кабинет как раз вовремя — снова запищал телефон.
— Горчаков слушает, — сурово сказал Вася.
— Вась, ну что ты?.. — заныл Игорь. Похоже, он действительно не понимал всей преступной мерзости своего поведения.
— Ничего. Головой думать надо, — изрек прописную истину Вася.
— Да я все понял! — прямо-таки застонал насильник-неудачник. — Вася, ты ее видел? Она там была?
— Я бы на твоем месте показался невропатологу, — с тем Вася и положил трубку. Понимая, что Игорь будет звонить еще и еще, он решил одним выстрелом убить двух зайцев: избавиться от Игоря и разобраться с инкубом. Потому сразу набрал давно знакомый номер.
Был в Васиной практике случай, когда свидетелем в деле о покраже старинных икон оказался почтенный дед, бывший декан педагогического института. Дед обладал феноменальными знаниями, один мог заменить всю Большую советскую энциклопедию, и при этом трепетал перед именами Маркса и Энгельса. Это Васю удивило — но дед показал статьи Энгельса по военному делу, загнул что-то про односторонний подход к “Капиталу”, и Вася понял, что спорить с таким монстром и зубром он еще не дорос, кишка тонка.
Несколько раз дед давал бесценные консультации — почему бы не расспросить его про инкубов?
— Добрый день, Георгий Никанорович! — сказал Вася. — Следователь Горчаков беспокоит. Вопросец у меня. Только не смейтесь — что вы думаете про инкубов?
— Добрый день, Василий Федорович! — отвечал дед. — Интересует ли вас трансформация образа инкуба в мировой литературе, исключительно в русской, в живописи, в музыке? С точки зрения психиатрии? С точки зрения католицизма и православия?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
