Это, увы, не ему.
— Так откуда этот… антиквариат? — переспрашивает Олег, пока Жена тискает повизгивающую от восторга Митци.
— Виталя дал. Это бати его. Она ему зимой не нужна. Он на ней только летом на огород ездит.
— Как ты с ней управляешься? — изумляется Олег. — Там же гидроусилителей нет. Руль, тормоза — все дубовое.
— Сам ты — дубовый, — не зло отшучивается Женька, отбирая у него поводок. — Я крепче, чем кажусь.
* * *
Они разговаривали. И Олег понимал, что он говорит с человеком, безусловно, образованным. Начитанным. И при этом — совершенно точно знавшим, на каком именно диалекте «великого и могучего» говорит большая часть этой страны. И как именно живет эта самая большая часть страны. Как в ней это уживалось и сочеталось — уму непостижимо. Это была Женька. И общаться с ней было непередаваемо увлекательно. И сложно.
* * *
Пекинес так резко принял в сторону, что у Женьки чуть рука не выдернулась из плеча.
— Митци, ты куда?!
— Она увидела киоск с мороженым, — меланхолично ответил Олег.
— И?
— Придется покупать. Она по мороженому с ума сходит. Ты будешь?
— Мороженое?
— Да.
— Холодно же на улице.
— Как скажешь.
— Пива лучше купи.
— А для пива на улице не холодно?
— Нет, — вызывающе отвечает Женька.
— Как скажешь, — повторяет Олег. И покупает мороженое. Два. На всякий случай. И в соседнем киоске — бутылку пива.
Они доходят до скамейки и садятся. Митци получает вожделенное мороженое и на какое-то время забывает обо всем. Даже о Женьке. Которая сидит с абсолютно ненужной ей бутылкой пива в руке и смотрит, как Олег разворачивает второе мороженое.
— Точно не будешь?
И поскольку Женька молчит, он осторожно откусывает кусочек мороженого. И сразу же после этого она забирает у него мороженое, втискивая ему в руку бутылку с пивом.
— Я передумала. Держи. Мне все равно нельзя, я за рулем.
— Я не люблю пиво.
— Выкини, — пожала плечами Женька, слизывая нежный пломбир. И пиво отправилось в урну, на радость потрепанного вида джентльмену, караулившего неподалеку.
А Олегу осталось только сидеть и смотреть, как Женька ест мороженое. То еще мучение. И отнюдь не потому, что ему так уж хотелось. То есть хотелось, конечно. Но не мороженого. Отнюдь.
Потом, разумеется, Олег затащил Женьку к себе. Пить чай и отогреваться. Зато она совершенно добровольно взяла на себя миссию мытья Митци после прогулки, пока Олег заваривал чай.
Они попили чаю. Еще поговорили. Непринужденно и на совершенно обыденные темы. Женя спросила про Вовку и выяснила, что помимо сорвиголовы племянника, у Олега есть еще и племянница, сестра-близнец Вовы — Мила. Олег ненавязчиво поинтересовался про Виталия и успокоился, выяснив, что тот женат. Нашлись еще какие-то нейтральные темы. Но задерживаться Женька не стала. Олег не возражал. Поздно уже. А ей еще ехать черт знает куда. И ведь проводить-то не предложишь.
Глядя из окна на отъезжающую от подъезда чихающую «Волгу», он подумал о том, что теперь вопросов у него еще больше. Больше, чем раньше. И гораздо больше, чем ответов. И ответы зависят от одного человека. От Димкиного отца.
* * *
— Зайди, — Димон бросил трубку быстрее, чем Олег успел что-либо ответить. Плохой знак.
— Что случилось?
Димка стоял у окна спиной к двери.
— Батя звонил. Злой как черт. Орал, — Димка повернулся и растерянно посмотрел на Олега. — Говорит, что мы его подставили. Втянули во что-то. Требует нас к себе. К ответу.
Олег принял решение.
— Дим, ты и так много сделал. Я сам поговорю с твоим отцом. Он на работе?
— Да.
— Тогда я поеду? Сейчас?
— Езжай.
* * *
Они сидят в кабинете декана юридического факультета. Сам господин декан пыхтит. Трубкой. И от злости.
— Олег! Вы во что меня втравили?
— А что случилось? — осторожно спрашивает Олег.
— У меня было чувство, что я покусился на государственную тайну! В финале мне чуть ли не оправдываться пришлось! Что мне пришло в голову об этом спросить. Ну? В чем дело? Что это за ерунда?
— Если бы я знал, Иван Михайлович, я бы не…
— Олег, не темни! Рассказывай! Все.
— Да я почти все рассказал в прошлый раз.
— Та-а-а-а-а-ак… — многозначительно тянет Тихомиров-старший. В точности — как младший. Или наоборот. — Значит, теперь — не почти все, а все!
Олег вздыхает.
— Значит, так. Вот эта девушка. Женщина. Евгения Миллер. Окончила университет. Аспирантуру. И накануне защиты диссертации уволилась. Переехала сюда. Устроилась работать таксистом. И вот уже почти три года работает таксистом. Вам не кажется это странным?
— Кажется, — кивает Иван Михайлович.
— Мне нужно знать — почему.
— Нужно? — уточняет господин декан.
— Нужно, — твердо отвечает Олег.
— Ладно, — вздыхает Тихомиров-старший, — попробую с другого конца зайти. И, знаешь, что? — он задумчив, начинает выбивать пепел из трубки. — Я пока не знаю, что там случилось. Но, судя по реакции тех, кого я спрашивал… Она, как минимум, растлила половину первокурсников в особо извращенной форме. Или справила большую нужду на столе у ректора.
— Шучу я, конечно, — усмехнулся он, глядя на ошалевшего Олега, — но на твоем месте я бы, на всякий случай, был готов к любому.
— Я готов.
* * *
Иван Михайлович перезвонил через три дня.
— Значит так, Олег. Я сделал все, что мог. Записывай. Владимир Алексеевич Худяков. Профессор кафедры генетики. Готов, по его собственным словам, «рассказать правду, если это кому-то еще интересно». Номер его запиши. И вот еще что… — после паузы добавляет Тихомиров-старший, — не мне, конечно, тебя учить, но это дело лучше улаживать… лично. Я бы на твоем месте поехал туда. И встретился с этим Худяковым. Тет-а-тет.
* * *
— Ты справишься? Точно?
— Олег, вали, давай, пока я добрый. Трудно без тебя будет, конечно, но день-другой я продержусь. Ты все равно нормально работать не сможешь. Пока не выяснишь все. Езжай, Олег.
— Спасибо, Дим.
Глава 9. Очень важный разговор. Длинный. Трудный. В том числе — и для автора
— Владимир Алексеевич?
— Да? — суховатый, надтреснутый голос.
— Здравствуйте. Моя фамилия Баженов. Мне сказали, что вы готовы поделиться… некоторой информацией.
— О чем?
Олег растерян. Пока он собирается с мыслями, его собеседник, видимо, вспоминает.
— А… погодите… Вы об… этом?
Что тут ответить? Об этом? Наверное, об этом.
— Да, — твердо отвечает Олег.
