С Сергеем мы прогулялись до центральной улицы, где когда-то был целый ряд разных магазинов. Продукты, хозтовары, книги, вещевой. А теперь несколько закрыты и работает только продуктовый, мы в нем с Витей уже были, и магазин одежды.
— Это челночница Маринка, спекулянтка! Покупает вещи в Москве на рынках и тут в своем магазине продает за три цены! Врет, что из Турции возит! — уверенно сообщил мне Сергей, усевшись со мной на лавочке около дома напротив этого магазина. Так все тут рядом, вроде и на другой стороне дороги сидим, под тенью сирени, а магазин вот, буквально в десяти шагах от нас.
— У нее вчера завоз товара был, я видел, как они сумки затаскивали в магазин! Я ходил, хотел на дискотеку новую футболку взять. Но она такие цены лупит!
Я сходила в этот магазин одна, но своих вещей не обнаружила, на что Серега сказал, что она, наверное, ждет, когда мы уедем, и вещи наши пока лежат на складе ее магазина, он же видел, как вносили!
— Давай так, я пойду Маринку отвлекать, буду мерить все, что там есть, а ты с задов подойди и тихонько проверь! Дверь она всегда приоткрытой держит, чтобы сквозняк был, жара же! У тебя рука маленькая, просунешь в щель, крючок подцепишь и войдешь!
Вот надо было в этот момент мне послушать свою интуицию и голос разума тоже. Они вопили, что если меня поймают, то повесят еще и попытку ограбления в довесок к Витеньке раненому.
Но, видимо, мой ангел-хранитель наконец проснулся и отвел меня от беды. Я так сильно нервничала, что все время озиралась по сторонам, боясь, что меня увидят, поэтому даже не поняла, как я ухнула под землю. Испугаться в полете даже не успела, только когда приземлилась на бетонный пол, сердце заколотилось. Коленки и ладони заныли тоже не сразу, только когда я, оглядевшись, поняла куда меня угораздило провалиться.
Выбраться отсюда было можно только через железную дверь, и я заколотила в нее что есть силы, пока меня не выпустила через магазин продавщица.
— Опять ребятня с дыры щит утащила! — ругалась женщина, и я поняла, что в эту ловушку не я первая попадаю. — Они играют в свои войнушки, а пленников мне вытаскивать приходится! Жива хоть?
— Да, коленки только.
— К знахарке иди, спроси мазь, из бараньих яиц она делает, вот такая вещь! — задрав большой палец, посоветовала мне освободительница.
Серегу я ждать не стала, он так увлекся там этими примерками, может, найдет что на дискотеку, и за мной зайти обещал! А к знахарке и правда пошла, но не ради мази из тестикул барана, а придумав, как объяснить рану Вити, чтобы она осмотрела.
Вот только он не дался! Баран! Рыкнул так, что гнездо на голове знахарки как наэлектризованное стало, растопырившиеся волоски в разные стороны даже не колыхались, когда она удирала, а я не успела сбежать.
Меня еще никто за волосы не таскал. Совсем ни разу. Но самое странное — я не испугалась. В лесу боялась, что выстрелит в ответ. Но раз он уж там сдержал свои навыки, то сейчас причин убивать меня вроде как нет. Или пока нет...
А когда он впился в мои губы, то и вовсе стало понятно, какие у него ко мне желания. Я не успевала за ним. Его губы то порхали на моих, то жадно их сминали, и тут же горячий, настырный язык проталкивался в мой рот, встречаясь с моим языком. Это было одновременно грубо, волосы-то он не отпустил, так и удерживал мою голову, но и вместе с тем так жарко он целовал меня! Будто у него никогда лучше меня женщин не было.
Второй рукой он шарил по моему телу, сжимая грудь, заставлял стонать ему в губы, и, опустив ниже, стиснул мой зад, прижимая меня к своему отвердевшему члену.
— Ленка, я сейчас вырублюсь, — уткнувшись лбом в мой, с сожалением сказал Витя. — Поможешь мне?
Витя побледнел опять, а я наоборот чувствовала, как горит лицо. Даже слышала его как через пробки в ушах и не понимала, о чем он говорит.
— А? С чем? Вырубиться?
— Я бы хотел, чтобы с этим, — качнул бедрами Витя, потираясь о меня бивнем своим, — но тебе рано еще. Воды в бане согреть надо и помыться, поможешь?
— Да, конечно, — торопливо закивала я, как же я сама об этом не подумала! — Только я не умею... дрова там эти... печка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Пойдем, Киса, — улыбнулся Витя и ехидно добавил: — Все равно рано или поздно ты тут полдеревни разнесешь, начнем с баньки, Лена-катастрофа.
Баба Галя обрадовалась, что мы в баньку собрались, показала мне, откуда шланг притащить, чтобы воды набрать в бак, и дрова помогала носить. Витя сидел на лавочке у деревянного строения, а я как крепостная крестьянка выполняла распоряжения барина. Как натянул с утра одни трусы, так в них и ходит, бесстыжий рабовладелец!
Я в очередной раз пошла за дровами, точнее, за одним поленом, больше я не хотела поднимать, так и носила по одному. Витя поймал меня, усадив на здоровую ногу, и полез под сарафан, пришлось и по рукам надавать.
— Ленка, а ты сказала, этот крендель знает, где наши вещи, или ты мне наврала, а сама с ним шашни крутишь? — разозлился Витя, что волю лапам его не дала.
— Я не нашла там наших вещей, он думает, Маринка своего хахаля заставила, чтобы продать потом наши шмотки в своем магазине.
— Маринка — это которая брюнетка с сиськами? — напрягся Витя, и пришел мой черед злиться, на сиськи он чужие смотрит!
— Я на ее сиськи не смотрела, у меня свои есть! — прошипела я, пытаясь встать с его колена. Но кто бы меня отпустил? Руки как прессовальная машина у папки на заводе! Зажал так, что ни на миллиметр не сдвинуться!
— Я заметил! Ленка, как ты дожила до стольких лет девственницей? Ты же ходячий секс! — захрипел мне в шею Витя, целуя впадинку и тиская то, что «заметил».
Кто, я — секс? Он про меня так сказал? Я ему так сильно нравлюсь? Я даже обижаться на него за бойкую Марину с сиськами перестала.
— Так, молодожены, дуйте в баню миловаться! У меня не забор, а решето! Всю деревню мне тут соберете на киношку! — заругала нас баба Галя, вызвав красивую улыбку у Вити.
Мальчишескую, такую бесшабашную, что я невольно залюбовалась им. Такой он мне еще больше нравится, хоть я и от прежнего Витюши Николаевича, неулыбчивого, голову потеряла. И не только ее.
— Пойдем в баню, Киса, а то и там сильно жарко станет, и тут тоже, — Витя поднялся и попрыгал к двери.
— Я не могу с тобой, у меня купальника нет, — вспомнила я, а баба Галя укоризненно покачала мне головой, вручая полотенца.
— А у меня плавок тоже нет, — хмыкнул Витя, типа мне от этого станет проще, — Лена, давай скорее, я сам не справлюсь!
— Обещай руки не распускать тогда! И полотенце накрути на свой… — потребовала я у Виктора, хотя кто же бандитам-то верит? Только такие дурынды как я, скорее всего.
— Конечно, Киса, все на него накручу! — хохотнул Витюша.
С одной стороны, я была уверена, что и без меня справится, но чувство вины за то, что он из-за меня ранен, пересилило, и я решила, что можно и в белье там покрутиться, а потом выгоню его и заодно постираю и тряпки свои, и себя.
Баба Галя нам и большой чайник чая заварила, и веник выдала. Витя стоял в предбаннике, и когда я, сняв сарафан, прошла в баню, весело хмыкнул на то, что мыться собралась в трусах и лифчике.
В самой бане царил полумрак, лавочек, как в общей бане в Москве, не было, только один широкий настил сколочен. Не знаю названия, просто одна очень широкая полка. В ширину метра полтора, не меньше, а в длину — около двух.
Растянувшись на полке, я блаженно закрыла глаза и тут же их немного приоткрыла, услышав, как скрипнула дверь. Наблюдая из-под опущенных ресниц, как прихрамывая идет Витя. Так-то договаривались, что я ему помогаю, но вышло наоборот. Таз огромный он притащил, воды туда натаскал ковшом из бака, и брызгая на меня то своей пеной, то водой, намывался рядом. Конечно, полотенца на нем уже не было. Ну и ладно, мне в баньке так все лень стало, что я едва ли не уснула. Еще бы, он-то всю ночь дрых в своих кошмарах, а я не выспалась совсем.
Кажется, я действительно задремала, проснувшись от легких прикосновений прохладных рук то на ногах, то на спине.
