Какая разница? По крайней мере, сейчас все было решено, и кто-то другой, не мы, «командовал парадом.
8
«Cash Money Crew»[26]
MOC
Таймс-сквер гудел.
Даже при ясном дневном свете огни и рекламные щиты приводили в замешательство, разжижая мозги. Над головой на домах тянулись огромные видеоэкраны, посверкивая, словно вода в дождь. По ним скользили объявления, рекламирующие компьютеры и косметику. Бегущей строкой шли новостные выпуски, перемежающиеся биржевыми сводками.
Я чувствовал себя как насекомое в гигантском каньоне ТВ, сбитое с толку, явно не на своем месте.
И без гроша в кармане.
Никогда прежде я не чувствовал себя бедняком, ни разу. Всегда думал, что это идиотизм — глазеть на рекламу машин и в окна магазинов. Однако сейчас, когда я нуждался в деньгах, они виделись мне везде — в серебристых инициалах на тысячедолларовых дамских сумочках, вплетенными, словно золотые пряди, в костюмы и шелковые шарфы, в мерцающих изображениях над головой. Подземка здесь выходит наружу, и я жаждал долларов, незримо присутствующих на магнитных карточках метро, и даже мелочи, дребезжащей в бумажных чашках нищих.
Деньги, деньги повсюду.
Не мог я вернуться к своей дерьмовой гитаре после «Стратокастера». Это гладкое действие, эти мурлыкающие глубины и хрустальные высоты должны принадлежать мне. Конечно, может, это не обязательно должна быть гитара выпуска семьдесят пятого года с золотыми звукоснимателями. В музыкальных магазинах на Сорок восьмой улице я мог бы найти недорогие гитары, с которыми сумел бы жить, но мне нужно наскрести около двух тысяч баксов, прежде чем та безумная женщина вернется.
Проблема в том, что я не представлял себе как.
Я не ленив, но деньги и я несовместимы. Стоит мне найти какую-нибудь работу, и непременно что-нибудь случается. Босс велит мне улыбаться, делая вид, будто я люблю эту работу, в то время как я хочу быть где угодно, только не здесь. Или заставляет меня звонить каждую неделю и справляться, когда я должен явиться, что превращается в дополнительную работу выяснения, когда предположительно я должен быть на работе. И всякий раз, когда я пытаюсь объяснить эти проблемы, мне задают ужасный вопрос: «Если ты так сильно ненавидишь эту работу, почему бы тебе просто не уволиться?» И я говорю:
— В этом есть смысл.
И увольняюсь.
Две тысячи долларов никогда не казались так недостижимы, как здесь, в этом сверкающем рекламном каньоне.
Захлер ждал на углу, где мы договорились встретиться, с семью собаками на буксире.
Он вспотел и тяжело дышал, но его «свита» выглядела довольной — глазела на вывески, обнюхивала проходящих мимо туристов. Для них это были лишь мерцающие огни.
Ни работы, ни денег. Везет же собакам.
— Сколько ты получаешь за это, Захлер?
— Недостаточно, — все еще задыхаясь, ответил он. — Едва не погиб на пути сюда!
— Ну да, конечно. — Один малыш попытался куснуть меня, я опустился на колени и погладил его. — Этот парень выглядит смертельно опасным.
— Дело не в том, Мос. Там был проулок… и в нем кот.
— Уличный кот? А с тобой всего семь псов.
Один из которых был настоящий гигант, вроде коня с длинными гладкими волосами. Я погладил и его, рассмеявшись Захлеру в лицо.
По-прежнему задыхаясь, он свободной рукой указал на одного мелкого пса.
— Это он виноват… со своим писаньем.
— Чего-чего?
— Это было просто… не важно. — Он нахмурился. — Слышишь барабаны? Это она. Пошли.
Я взял у Захлера поводок его монстра, потом еще двоих и потянул всю троицу от тележки с кренделями, испускающими пахнущие солью и свежим хлебом волны жара.
— Думаешь, Перл одобрит эту барабанщицу?
— Уверен. Перл разбирается в талантах, а эта девушка фотличная.
— Но она ведь играет на улице, Захлер? Может, бездомная или что-то в этом роде.
Он фыркнул.
— По сравнению с Перл мы с тобой практически сами бездомные. Ты видел ее жилище?
— Да, я видел ее жилище.
И до сих пор ощущал исходящий из каждого угла запах денег.
— А ведь там еще была и лестница. Значит, есть и другие этажи.
— Конечно, Перл безумно богата. И предполагается, это должно убедить меня, что она согласится иметь дело с бездомной барабанщицей?
— Нам неизвестно, бездомная эта девушка или нет, Мос. Короче, вот что я хочу сказать: раз Перл может иметь дело с тобой и мной, значит, она не сноб.
Я пожал плечами: мне не нравится слово «сноб».
— Тебя все еще задевает то, что она сделала с риффом? — спросил Захлер.
— Нет. Я покончил с этим, как только освоился с идеей, что все шесть лет репетиций спущены в туалет.
— Чувак! Ты все еще переживаешь.
— Нет, говорю же тебе.
— Послушай, я понимаю, это больно, Мос. Но благодаря ей мы станем чем-то гораздо большим!
— Я въехал, Захлер.
Я вздохнул, уводя своих псов от тележки с хот-догами. Конечно, вчерашняя репетиция причинила мне боль — но то же самое испытываешь, если делаешь татуировку, или глядишь на великолепный закат, или играешь, пока пальцы не начнут кровоточить. Иногда просто нужно оставаться на месте и терпеть боль.
Перл задела меня за больное место, но она умеет слушать и смогла услышать сердце большого риффа. И она не делала ничего такого, что не сделал бы я, если бы слушал. Мне понадобилось шесть лет, чтобы вычислить то, на что у нее ушло шесть минут. Эта мысль заставляла меня съеживаться. Это и впечатление, которое она произвела на Захлера. Он только и говорит о том, какая она необыкновенная, как она сделает нас чем-то гораздо большим, как распрекрасно все пойдет дальше. Как будто все эти годы, пока мы играли вдвоем, были потрачены зря.
Захлер втюрился в Перл, это очевидно. Но если бы я высказал эту мысль вслух, он просто испепелил бы меня взглядом. И кстати, о потраченном зря времени: девушки вроде Перл с такой же степенью вероятности могут заинтересоваться парнями вроде нас, с какой собаки Захлера способны утянуть его на Луну.
— Ладно, мне казалось, ты говорил, что она барабанщица.
— Что? — Захлер попытался перекричать грохот. — По-твоему, она не барабанит?
— Ну, у нее есть барабанные палочки. Но я думал, что у барабанщиков должны быть барабаны.
Я покачал головой, стараясь удержать трех своих любопытных собак от того, чтобы юркнуть в толпу восхищенных туристов, завсегдатаев Таймс-сквер, и праздношатающихся копов, окружавших женщину.
— Да, только представь себе, что бы она делала, если бы у нее были барабаны. Вслушайся, какие звуки она извлекает из этих банок из-под краски.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});