У пятилетней Дебби стали возникать симптомы навязчивой мастурбации – как правило, в присутствии родителей, а иногда даже при посторонних людях. Детство ее матери, которая тщетно пыталась наладить сексуальные отношения с мужем, прошло в атмосфере полного пренебрежения со стороны родителей, и она также старалась найти подход ко взрослым, используя элементы сексуальности. К Дебби она, однако, относилась с большой теплотой. Она была для нее либидинальным объектом. Интенсивная тревога, которую испытывала Дебби, привела к тому, что мастурбация стала механизмом «на все случаи»: она помогала ей спастись от одиночества, структурировать хаотические, угрожающие чувства, создавать защитное убежище, куда она могла скрыться от тревожной и поглощающей ее матери.
Несмотря на то, что эпизодические манипуляции с половыми органами возникают в первые 12–18 месяцев, в норме, как правило, сексуальная активность младенца в течение второго года жизни сосредоточена на других зонах. Смещение фокуса со рта и кожной поверхности на анальную и уретральную области происходит тогда, когда функциям этих зон во взаимодействии матери и ребенка начинает уделяться повышенное (а потому сексуализированное) внимание. Их взаимодействие может иметь характер поддразнивания, противостояния или сотрудничества, при этом телесные области не обязательно оказываются в фокусе внимания обоих, взаимодействие вполне может происходить и без этого.
Смещение фокуса с одной зоны на другую происходит отчасти из-за непрекращающегося физиологического созревания ребенка, особенно его центральной нервной системы. Важная роль принадлежит также формирующейся когнитивной способности и переменам в способе коммуникации, связанным с тем, что ребенок становится более компетентным партнером. Например, сдвиг с оральной на анальную зону происходит тогда, когда ребенок, начинающий ходить, уже может отчасти сам принимать решения: что ему делать с собственным телом, как справлять естественные нужды и как общаться с другими людьми. Он уже больше не во власти управлявшего им темперамента. У него есть собственная воля, которая включала в себя когнитивный компонент еще до того, как сформировалась речевая способность. Анальная зона становится доминирующей отчасти потому, что она больше других телесных областей отвечает этой новой функции ребенка и новой форме его отношений с матерью.
Аналогичное сочетание новой зоны и смены способа поведения имеет место на третьем году жизни, когда и у мальчиков, и у девочек на первом плане оказывается генитальная область. Дети начинают испытывать интерес к обнажению в присутствии родителей, к половым органам родителей, при этом часто становясь навязчивыми, если те пытаются оставаться сдержанными. В три года у девочек способность видеть различия между мужчинами и женщинами и делать какие-то выводы развивается настолько, что случается кризис (у мальчиков он происходит немного позже). Ребенок и раньше мог интеллектуально понимать наличие половых различий, но теперь он обращает на них особое внимание[61].
В 23/4 года Клара впервые пошла в детский сад. Вскоре она начала садиться на унитаз, повернувшись к нему лицом, как будто имитируя мальчиков. Она объявила, что у мальчиков «покачивающиеся концы», и спросила своего отца, есть ли и у него покачивающийся конец, а когда он признался, что есть, мечтательно протянула: «Хотела бы и я иметь такой же». Вскоре после этого Клара объявила, что «больше не любит маму», – прежде такие слова обращались только к тем, кто покидал ее или отдавал предпочтение ее младшей сестре. Она сказала, что любит только папу. Она начала по десять раз в день выпрашивать лейкопластырь, чтобы заклеить воображаемые раны. Несколько раз Клара действительно падала, хотя раньше ее никак нельзя было назвать неловкой. Любовь к матери вернулась только через несколько дней – после того, как та купила ей яркого цвета сандалии-шлепанцы, о которых мечтала девочка. Клара сказала: «Я люблю тебя, мамочка, потому что ты купила мне шлепки».
Другая трехлетняя девочка сказала своему отцу: «У меня есть пенис, только он внутри моей писи. Он спит, а когда проснется, он выйдет наружу». А четырехлетняя Нэн спросила свою мать: «Что ты думаешь насчет того, чтобы развестись и отдать папу мне?» (Чтобы заранее охарактеризовать латентное развитие, можно добавить, что ее восьмилетняя сестра ответила ей на это: «Не говори так, Нэн. Ты можешь так думать, но говорить так не следует».) В рисунках Нэн, сделанных в этот период, также отчетливо прослеживаются близкие и сексуально окрашенные отношения с отцом (рисунки 1 и 2).
Мальчик, у которого есть столь высоко ценимый пенис, начинает испытывать страх кастрации, обоснованность которого подтверждается существованием «кастрированных» девочек. Он также всюду наклеивает лейкопластыри. Он может подойти к матери и попросить ее потрогать его пенис, похваляясь, что превзойдет отца. Для этого периода типична история, рассказанная одним папой, который услышал, как его сын поет: «Я люблю мамочку, когда-нибудь я на ней женюсь». «Что это ты поешь, сынок?» – спросил отец, а мальчик немедленно ответил с обидой: «Не волнуйся, папа, это просто песенка!»[62]
С некоторых пор стало принято подчеркивать тот факт, что фаллическая стадия предшествует генитально-эдипальной стадии и может быть отделена от нее[63]. На фаллической стадии в центре внимания оказываются проблемы индивидуальных отношений ребенка с каждым из его родителей, в то время как эдипов конфликт включает в себя треугольник: ребенок стремится иметь сексуальные отношения с родителем противоположного пола и боится мести со стороны другого родителя. Отметив это отличие эдипальной стадии от фаллической, стоит также вспомнить, что трехсторонние отношения возникают и на более ранних этапах и что Британская школа описывает оральную и анальную фазы раннего эдипального развития[64].
С началом развития латентной стадии, когда ребенок пытается скрыть наиболее очевидные генитальные и направленные на объект аспекты эдипальных отношений, появляются игры в доктора и прорывы сексуального материала. В это время ребенок пытается обуздать свою сексуальную жизнь, держать ее в границах, однако по многочисленным признакам можно заключить, что она не прекращается. Считалки, которые приговаривают девочки, прыгая через скакалку, часто содержат сексуальные коннотации, ведущие к телесному возбуждению от выполнения физического упражнения – сублимированного производного мастурбации:
«Золушка, одетая в желтое,Пошла наверх, чтобы поцеловать своего милого,Но по ошибке поцеловала змею.Сколько же теперь понадобится докторов?Раз-два-три-четыре» и т. д.[65]
Ребенка на латентной стадии никак нельзя назвать асексуальным, даже если не заглядывать глубоко в его жизнь[66]. Признаки сексуальной заинтересованности постоянно прорываются на поверхность. Нередко это может привести к расстройству, особенно у детей с предрасположенностью к клиническим отклонениям. В следующей главе мы рассмотрим примеры явной сексуальной симптоматики у детей, которые не смогли перейти на латентную стадию развития из-за непрекращающейся тревоги с сексуальным оттенком. Эти дети, у которых не хватило силы Эго, чтобы справиться с сексуальным материалом и направить энергию в безопасное русло освоения новых навыков, составляют значительную часть маленьких пациентов психиатрических клиник. Но даже при нормальном развитии нередко случаются прорывы сексуального материала, свидетельствующие о том, что он скрывается совсем неглубоко.
Глава 6. Сексуальная симптоматология в детском и подростковом возрасте
В чем же состоит суть сексуальных нарушений у детей? На этот вопрос нелегко ответить. Сексуальные функции младенца едва ли можно выделить из общей картины его отношений с матерью. Поведенческие схемы, предшествующие тем, что впоследствии считаются специфически сексуальными, также служат сигналами о зарождении других, несексуальных, тенденций. Их общее происхождение представляет огромный интерес. В следующих главах мы исследуем, каким образом сексуальные симптомы, в том числе дисфункции, встречающиеся у взрослых, переплетаются с прочими аспектами развития и формирования отношений.
Тем не менее, некоторые специфически сексуальные симптомы можно наблюдать уже в детстве. В данном кратком обзоре мы рассмотрим роль семьи в их формировании и их последствия.
Нарушения сна в детстве как симптомМать Сэма (2 года) и Шилы (31/2 года) обратилась за консультацией по поводу того, что Шила стала плаксивой, отказывалась ходить в детский сад и просыпалась по несколько раз за ночь, прося, чтобы родители взяли ее к себе в постель. Иногда они отказывали ей, но чаще уступали ее просьбе и часть ночи она спала в их кровати. На утро Шила цеплялась за мать и отказывалась идти в сад. По мере того, как тревога девочки усиливалась, ее мать все больше ощущала, что попалась в ловушку.
