любом языке мира. Рембрандт, Рубенс, Рафаэль, Караваджо, Сезанн, Моне, Босх, Эль Греко, и далее, далее, далее – почти до самого горизонта противоположной стены.
Приятели только разводили руками, и то и дело восклицали от удивления.
Спустя ещё полчаса, голодные и немного утомлённые, они, наконец, подошли к последнему большому сектору, где располагались ящики одинакового размера, уложенные впритык друг на друга и весьма отличающиеся от остальных своей структурой.
—Фух! – вытер платком лоб профессор. – Вот и последний сектор…
—Двери почти рядом, метров тридцать, не более, —прикинул Андрей расстояние до стены.
—Если бы мы останавливались, хотя бы на пару минут возле каждого контейнера, нам и месяца, наверное, не хватило, —заметил Виктор Иванович. – Уникальность этого хранилища в том, что его можно объехать только на автокарах или велосипеде – кому как по вкусу. Автопогрузчики, очевидно, находятся в каких-то скрытых боксах, и поэтому мы их не видели. Но вот эти лестницы на роликах сплошь и рядом, говорят сами за себя. Здесь грузили партиями! По нескольку рядов в высоту – сами видите. Это ж какой размах наворованного и изъятого должен был присутствовать во всех отделах «Аненербе»? – он повернулся к инженеру. – Ты же знаешь, Павел, что «Аненербе» со временем был интегрирован в структуру СС и командовал там Хильшер, философ и один из основателей ордена. А помогал ему Зиверс Вольфрам, полковник и генеральный секретарь общества «Туле», который был повешен по приговору Нюрнбергского трибунала. И явно тут не обошлось без вмешательства барона Йозефа фон Ланца, религиозного фанатика, считавшего себя отцом национал-социализма.
—Я знаю, —подтвердил Павел. – Присвоил себе аристократический титул ради подъёма собственного авторитета и основал «Новый Орден Храма», но после войны был вычислен агентами израильского «Моссада» и казнён.
—Ты прав. Просто поразительно! А сколько мы пропустили секций, блоков… И реликвии и раскопки и обмундирование и оружие всех времён и народов. Одежда, предметы обихода, украшения, скульптуры античных веков, рукописи и манускрипты, шумерские клинописи. Артефакты древнего Египта, Греции, Китая, Индии, Римской империи…
—Возможно, и сам Крест Распятия, —добавил Павел. – Его тоже искали на протяжении веков, и позже он оказался в каком-то из византийских монастырей, вывезенный затем в окрестности Иерусалима.
—Да, Паша. Затем он исчез и оттуда. Ты прав.
Виктор Иванович ещё раз обвёл взглядом последнюю секцию на пути к дверям. Она отличалась от других своими размерами и была отгорожена перилами, очевидно имея какое-то особое значение для хозяев хранилища.
—Андрей, видишь что-нибудь, что можно перевести?
—Нет. Только какие-то коды и номера, коды и номера… Одни коды и много-много номеров.
Он прошёл ещё немного дальше и вдруг воскликнул:
—Есть!
—Что там?
—Кое-что есть. Идите сюда!
На ящике, возможно даже из красного дерева, под чёрным орлом и свастикой, посередине трафаретом были выдавлены три буквы: «BIS», и номер «B425».
Ниже Андрей перевёл: —«Банк международных расчётов. Базель. Швейцария. 1944-й год».
—Стоп! – профессор чуть не задохнулся от волнения. – Всё ясно! Я внизу вижу факсимиле: Вальтер Функ.
Павел недоумённо поднял брови и бросил взгляд в сторону начальника экспедиции:
—Я правильно понимаю?
—Да, Паша, да! – вскричал Виктор Иванович. – Так вот он где всё это время находился!
—Нашли! – только и смог выдохнуть инженер, роняя блокнот на пыльный пол.
Андрей с Якутом переглядывались, явно не понимая, о чём идёт речь, и отчего так у обоих старших коллег вдруг захрипели от волнения голоса.
—Может, кто-нибудь объяснит, с чего бы это вы вдруг так засуетились?
—Да, однако? —добавил Якут.
—Господа-товарищи! – торжественно провозгласил Виктор Иванович, едва сдерживая радостные эмоции. – Позвольте представить вам ЗОЛОТОЙ ЗАПАС Третьего рейха! В ящиках – золотые слитки всех европейских банков во времена их оккупации.
Наступила долгая, очень долгая пауза.
Казалось, даже Сын полка уяснил суть происходящего и, прижавшись к ногам Якута, не пытался издать ни звука.
Спустя минуту, отважный оленевод, наконец, выдавил из себя не вполне определённый звук:
—О!
Спустя ещё несколько секунд профессор почесал за ухом и вполне резонно предположил:
—Ну, или его часть во всяком случае…
Пингвин «хрюкнул» и принялся чистить клювом своё брюхо.
№ 4.
Так они простояли с открытыми ртами несколько минут, обводя взглядом каждый ящик.
Время близилось, если они не ошибались, к восьми часам вечера, и при виде такого огромного количества золота, кажется, все позабыли об ужине. Да и вообще: что им нужно было пройти? Последнюю дверь в Центр Управления?
Один Сын полка не разделял всеобщего остолбенения.
Ящиков было не менее тысячи. Трёхметровые в длину, полтора в ширину и около метра высотой, они шли сплошными правильными рядами по шесть штук друг на друге, чем-то напоминая гробы.
Спустя минуту, первым нарушил молчание любознательный оленевод:
—Сколько, однако, каждый ящик весит? – полюбопытствовал он.
—А?.. – обернулся к нему профессор, будто очнувшись от глубокого сна. – Вот уж не знаю, Ваня. Явно, что и вдесятером такой «ящичек» не поднимешь. Здесь как раз и нужны были те самые автопогрузчики, которых мы так и не обнаружили.
—Виктор Иванович…
—Да, Паша?
—Я вас правильно понял, когда вы воскликнули имя Вальтера Функа?
—Конечно! Ты знаешь эту историю?
—Вы о загадке «Поезда-277»?
—О нём, родимом!
—А что это за «Поезд-277»? – Андрей с любопытством посмотрел на профессора. – Расскажите, Виктор Иванович.
—Хорошо, —выдохнул тот, смахивая платком выступивший пот. Оно и понятно: не каждый день увидишь подо льдами Антарктиды часть золотого запаса Германской империи времён Второй мировой войны. Кому скажешь – не поверят. А, впрочем, отчего же? Доказательства – вот они, перед ними – бери, не хочу.
—Извольте, друзья, расскажу, пока будем пробираться сквозь эти нагромождения ящиков к дверям пульта управления.
Продолжая задирать голову вверх, он медленно направился к противоположной стене, минуя ряды уложенных в штабеля ящиков.
—Итак, —все двинулись за ним, внимая каждому слову, особенно Андрей. – Согласно некоторым данным, в апреле 1945-го года, некий железнодорожный состав, гружённый золотом, покинул немецкий город Бреслау и направился в Вальденбург. Эти населённые пункты разделяют около шестидесяти километров – расстояние весьма короткое для просторов Германии. Так вот: на одном из этих шестидесяти километров поезд… пропал.
—Как пропал? Куда?
—Во время Второй мировой войны, по приказу Геринга в этих местах строилась огромная система всё тех же тоннелей, о которых я имел честь вам рассказывать, —с
