готова к выходу по старым, не занесённым за ночь следам. Погода была тихой и на удивление пригодной для поисков пропавших полярников. Каждый из десяти спасателей, кроме обычного снаряжения, взял с собой по четыре алюминиевых стержня с красными флажками, чтобы втыкать их по пути следования намеченного ранее маршрута. Вертолёты должны были появиться с минуты на минуту, а в радиорубке на станции «Мирный» Григорий очередной раз проверял состояние записывающей аппаратуры.
Вчера все сообща решили не передавать на ледокол об инциденте с потерей памяти. Пока не передавать. Нужно было сегодня убедиться в действительности существования зеркальной дороги и железных дверей, утопленных в ледяной горе. Так как идти предстояло по уже пройденным следам, то, считай, половина проблемы отпадала. Оставалась, правда, другая половина, а именно: вычислить месторасположение выезжающего вверх из снега штыря с лазерными лучами и, собственно говоря, узнать, что это вообще такое.
Трифон ещё раз связался с «Мирным». На этот раз в радиорубке вместе с Гришей присутствовала и Анюта. Бедный радист не на шутку обиделся на своих товарищей, и счёл разумным иметь при себе свидетеля, если в следующий раз снова произойдёт сомнительный инцидент с потерей записи их разговора в эфире.
В начале девятого, спасательная группа выступила в путь. В одном из вездеходов обнаружился фотоаппарат, и его захватили с собой, сожалея, что не подумали об этом ещё в посёлке.
Снег поскрипывал и блестел на бледном, не заходящем в эту пору солнце, заставляя глаза слезиться даже под очками.
До вчерашней стоянки добрались быстро. Оставив, как и вчера двоих полярников готовить место для предположительной эвакуации и оказания первой помощи при необходимости, остальные восемь спасателей направились к ледяному полю торосов в надежде увидеть пресловутую магистраль, которая по их предположениям приведёт к железным дверям, около которых они вчера потеряли память.
Впереди шёл Трифон, за ним семеро его товарищей. Трое из вчерашней группы поменялись, предоставив возможность другим поучаствовать в спасении людей.
Два вертолёта, охватив меньший радиус облёта, чем накануне, рассекали небо своими мощными винтами, иногда зависая над тем или иным подозрительным участком. Сверху магистраль им была не видна, поэтому обе группы поддерживали постоянную связь, которую, однако, решили заранее отключить при первых признаках предполагаемого за ними наблюдения со стороны неведомых хозяев «ангара» —так они окрестили возможный бункер внутри горы.
Шли по вчерашней лыжне, и через определённые промежутки маршрута втыкали в снег алюминиевые палки с красными флажками, которые на фоне белого снега выделялись и хорошо были видны с довольно приличного расстояния.
—Мы вчера тут всё осмотрели, —предупредил Трифон бригадира и его людей, обращаясь, прежде всего к трём новичкам. – Так что идём прямиком к тому месту, где впервые в бинокль увидели дорогу.
—Если мы её действительно видели… —отреагировал невесело бригадир. – Не хотелось бы снова почувствовать вчерашнее состояние паралича.
Трифон промолчал и продолжал идти, думая о чём-то своём.
Не нравилось ему здесь, ох как не нравилось.
Один раз остановились выпить по кружке кофе и съесть по бутерброду, приготовленными ещё Вероникой на базе. Передохнув десяток минут и выкурив по сигарете, спасатели двинулись дальше, и уже к двум часам дня были на том месте, где, по предположениям, они в первый раз увидели в бинокль дорогу. Вертолёты в это время делали облёт другого квадрата, и был слышен лишь шум винтов, работающих где-то за высокими торосами.
—Видите наши следы? – обратился Трифон к товарищам. – Мы здесь скучковались, и простояли, видимо какое-то время. Затем опять пошли, но не вперёд, а почти перпендикулярно повернули вон туда, вправо. – Он стоял сейчас и рассматривал под собой множество следов, покрытых за ночь лёгким налётом снега. Через секунду он поднёс бинокль к глазам и посмотрел в том направлении, куда уходили их следы лыж.
Со вчерашнего дня картина не изменилась. Перед ними лежала ровная широкая магистраль из неизвестного материала, со всех сторон защищённая льдинами от любопытных глаз. Конец дороги упирался в ледяную гору полукилометровой высоты, в которой были утоплены створы железных дверей. Всё было тихо и спокойно. Полярники осторожно двинулись дальше, соблюдая в эфире режим молчания – на этом настоял Трифон, разумно полагая, что за ними могут следить, и переговоры по рациям могут привести к нежелательным последствиям, независимо от того, американская это база или чьих-то иных хозяев. В Антарктиде все равны: здесь нет границ.
Покрытие дороги хоть и было белым, как и весь снег вокруг, при ближайшем рассмотрении походило на какой-то искусственный не то пластик, не то ещё какой материал, абсолютно неизвестный ни Трифону, ни бригадиру с его людьми. Лёгкая позёмка закручивала маленькие вихри и, сталкиваясь друг с другом, они рассыпались на отдельные фрагменты, тут же образовывая новые снежные круговороты. Зрелище было таинственным и красивым, но отдавало какой-то мистикой.
—Да… —задумчиво пробормотал Трифон. – Григорий прав. Мы действительно видели вчера ЭТО. И потом действительно потеряли память, очутившись, хрен знает где и ничего не помним. Давайте сверим часы, во избежание дальнейших разногласий. Сдаётся мне, что они вскоре опять остановятся, как и в прошлый раз. Сейчас 15:50.
—У меня 15:52, —ответил бригадир.
—Отведи назад. У меня правильно идут, я утром с радио сверялся. Нужно синхронизироваться, чтоб знать и быть готовыми к вчерашнему феномену. Приготовь, кстати, и фотоаппарат на всякий случай. Если увидишь что-либо непонятное и подозрительное – фотографируй не глядя. Потом проявим.
—Я уже сделал два кадра, засняв эту дорогу издалека.
—Сними ещё вблизи, —кивнул Трифон, обращаясь, затем к остальным спасателям:
—Задача та же: добраться до дверей незамеченными, и попробовать проникнуть внутрь, стараясь не оказаться во вчерашнем положении.
—Вы вчера так толком и не объяснили, что именно произошло, —вставил один из новеньких.
—А бес его знает… —чертыхнулся Трифон. – Подошли почти к дверям… наверное. Судя по следам – так оно и есть. Затем какая-то вспышка и… провал. Очнулись, бог знает где, и ничего не помним, —Трифон на секунду запнулся и закрыл глаза. В мозгу всплыло что-то далёкое, нереальное, но знакомое: льдины, дорога, двери, рация в руке… Затем свет вокруг, адская боль и темнота. Ещё, казалось, через миг, снова свет, парализующая боль во всём теле и холодный снег под щекой. – Он огляделся вокруг. – Вот и всё. Только потом от Гриши узнали, что отсутствовали около часа неизвестно где. А оказались на том же месте,
