В-четвертых, в соответствии с принципом близкодействия, фотоны излучений в Космосе вступают в упругое взаимодействие (фотонный эффект Комптона). Поскольку плотность фотонов в Космосе такова, что ни один фотон не может свободно двигаться сколь угодно долго на бесконечные расстояния, то любые связи в Космосе из фотонов, движущихся со скоростью света, принципиально ограничены корпускулярным законом Хаббла. Дело в том, что в корпускулярном законе Хаббла, где нет волн света и соответственно нет «разбегания» галактик от «Большого Взрыва», так называемое «красное смещение частоты» световых волн есть следствие уменьшения скорости фотонов света за счёт встречных, центральных упругих ударов с гравитонами, что фиксируется в квантованном уменьшении скорости фотонов, подобном кванту скорости отдачи электрона, квантом скорости отдачи фотона, величина которого зависит от величины фотона наблюдаемой линии света. Если взять линию водорода Нб со спектральным числом kф=25189, то при столкновении с гравитоном, у которого, как мы положили выше, наименьшее спектральное число kфо=1, квант скорости отдачи фотона будет равен 11, 9 км/сек [2, с. 107, 411], что и подтверждает существование нашего гравитона, т.к. в опыте наблюдался квант скорости отдачи фотона, равный 12 км/сек [3].
Заканчивая сообщение от открытии гравитона, укажем, что квантование физических величин встречается редко в связи с ограниченностью числа фундаментальных свойств и малостью этих эффектов. Однако применение сверхпроводимости позволит измерить квант энергии Больцмана в квантовых эффектах Джозефсона и Холла и утвердить статус гравитона как основы построения абсолютной системы знания о мире вещей.
Литература
1. Билик А.С. Атомная физика, изложенная на языке физики свойств, М., ЛКИ, 2008.
2. Аллен К.У. Астрофизические величины. М., Мир, 1977.
3. «Astrophysical Letters”, 1983, т. 23, с. 239.
А.С. Билик
СОЛДАТЫ ИЛИ ПУШКИ?
Опора на аналогию в прошлом нужна для того, чтобы всматриваться в будущее…
Вопрос не риторический. Если обратиться к анализу всех войн, проводимых Россией в своих, а чаще в чужих интересах, то вопрос больше решался в пользу сбережения технических средств, чем солдат. Собственно, все принципы строительства наших Вооружённых сил имеют в своей основе отношение к солдату, как к придатку военной техники, расходному материалу, легко пополняемому из бездонных резервов. Нынешняя армия не решает вопроса в пользу солдата. И сегодня больше внимания уделяется технике. Все СМИ муссируют вопросы «оборонзаказа», а вопросы морального состояния Вооружённых сил вообще замалчиваются.
Как сказал мне недавно капитан 1 ранга, ещё проходящий службу в немалой должности, «всю боевую подготовку сегодня пытаются решить с помощью бумажных отчётов!». Этот путь явно противоречит суворовскому принципу «Тяжело в учении – легко в бою!». Но кого это волнует?
А ведь выводы всех больших военных теоретиков и практиков, что высокое морально-психологическое состояние Вооружённых сил, воинская дисциплина стоят на первом месте в основе боеспособности и боеготовности любой армии, не пустые слова. Боевую технику и снаряжение можно произвести любого качества и количества – были бы деньги. А кто знает сегодня, как сформировать необходимые боевые и моральные качества офицеров, сержантов и солдат? Каким образом менее чем за год срочной службы сладить подразделение или экипаж?
Призыв для того и существует, чтобы затыкать бреши в армейской системе неопытными юнцами. Вспомните недавние события на Кавказе, да и сегодня там, мягко говоря, неспокойно. А где гарантия того, что не вспыхнут боевые действия в Приднестровье или Таджикистане? И опять туда бросят «боеготовые части», состоящие из необученных призывников. Такова традиция: видеть в солдате «святую серую скотинку» - это точное определение дал выдающийся военный теоретик XIX века генерал Михаил Драгомиров.
Один из стереотипов массового сознания, упорно распространявшийся советской пропагандой и возродившийся сегодня (Чеченская война, августовский (2008) военный конфликт с Грузией) – это миф о «массовом героизме» российского солдата. «Обвязавшись гранатами, он бросился под танк», «необстрелянный, он показывал чудеса находчивости» - всё ещё восторженно пишут военные историки и журналисты. В чём-то они правы! Действительно, когда бросаешь в бой неопытных 18-летних парней, проходивших под ружьём всего полгода, тогда вся надежда не на их выучку и солдатский опыт, а на везение и пресловутый героизм. Но в таком случае солдат превращается в своеобразное «одноразовое изделие», годное разве лишь на два боя.
Лучше всяких военных деятелей несуразности боевых действий замечают люди посторонние. Вот, например, исторические примеры, исходя из которых, я и озаглавил этот материал.
Начало 1905 года. Маньчжурия. Идёт бездарная русско-японская война. Несколько зарисовок армейского быта, сделанных Викентием Вересаевым (Смидович) (1867–1945), писателем, полевым хирургом.
«Я положил голову на ноги тяжело спавшего Селюкова, укрылся полушубком. Охватило тихим, тёплым покоем. Один из офицеров озлобленно рассказывал ординарцу, его голос звучал быстро, прерывая самого себя.
- Мы стояли на фланге 3-й армии, около 2-й. Сзади нас осадная батарея. 19-го числа вдруг узнаём, что её увезли. Мы верить не хотели. Их спасали! В начале боя спасали пушки! Страшно – вдруг достанутся японцам!.. Да что же это такое? Пушки существуют для армии, или армия для пушек? Мы дрались три дня, и артиллерии у нас не было. Против японских орудий у нас были только винтовки. Не только осадную батарею, все орудия куда-то убрали!.. У нас считается лучше положить тысячу солдат, чем подвергнуть опасности одну пушку. Телеграфируй, что легла целая дивизия, - честь! Телеграфируй, что потеряли одно орудие, - позор! И всё время у нас думали не о том, чтоб нанести пушками вред японцам, а только о том, как бы они не попали в руки японцев… Да разве позор отдать орудие, если оно сделало всё, что можно?
- Да, вот японцы этого не боятся! – отозвался глухой бас. – Нахальнейшим образом вылетают с орудиями вперёд без всякого прикрытия и жарят, куда нужно.
- И правильно! Пропала пушка – и чёрт с нею! Что нужно было, сделала!»
Жалели пушки и снаряды, но жизнь солдата не ставили ни в грош.
Ещё пример. 30 августа 1878 года. Рассказ художника Василия Верещагина о третьем штурме Плевны.
«Готовились к третьему, как думали, последнему штурму. Помню, что когда я спросил одного из видных деятелей кампании: «Неужели будут опять штурмовать?», то услышал в ответ: «Что смотреть на этот глиняный горшок – надобно разбить его» - и говоривший сделал движение носком сапога. Старая история: закидаем шапками.
(Погода и остальные факторы не благоприятствовали штурму. – В.К.). …Штурм, однако, не отложили, так как главнокомандующий был уверен, что значение именно этого дня, торжественно справлявшегося по всей России – 30 августа, именины государя императора, - поможет войскам преодолеть преграды и добиться цели – овладеть редутами…».
После турецкой войны 1827 – 1830 годов Россия почти не знает побед. Все серьёзные столкновения неизменно оканчивались для неё катастрофой. Даже турецкая война 1877-1878 годов по своим жертвам и ничтожности политических результатов воспринималась современниками как поражение. Откуда же эта череда военных неудач России?
Техническая отсталость, злоупотребления интендантов, коррупция, излишняя централизация военного управления… Всё это верно. Но почему же в век Петра, Екатерины II, даже Александра I русская армия не страдала от технической отсталости? Да потому, что титанические усилия Петра Великого и его преемников уничтожили на время техническую пропасть между Россией и Западом.
Но самая совершенная техника и вооружение должны быть приспособлены к человеку. Дело в том, что русский солдат может воевать только за правду. За неправду, которую он чувствует не умом, а подсознательно он воевать не хочет и не станет. Я не хочу комментировать это положение относительно нашей сегодняшней армии, об этом лучше спросить призывников и их матерей.
А ведь были в истории России государственные деятели, понимающие метафизику солдатской души и сумевшие создать органическую этой душе военную систему. Вот, например, Пётр Румянцев (1725-1796), великий гуманист псевдо гуманного екатерининского века. Генерал-фельдмаршал Румянцев смотрел на военное дело с точки зрения государственной, а не узко сословной. Он считал, что нужно соблюдать соразмерность военных расходов с другими государственными потребностями. Благосостояние армии напрямую зависит от благосостояния народа. Поэтому надо стараться, чтобы «несразмерным и безповоротным взиманием (податей и рекрутов) не оскудеть оный». В эпоху господства во всей Европе прусской бездушной «фухтельной» дрессировки солдат граф Румянцев-Задунайский первым выдвинул идею, что в основе воспитания войска должно лежать моральное начало.
