Есть и такое. Я не собираюсь расписывать Форт-Росс эдаким северным раем. Нет, ничего похожего! Здесь тоже и грабят и убивают, а иногда откровенно предают, бросив раненого и обессилевшего друга в отдаленном лагере или на половине дороги. Люди все разные, и не каждый способен противостоять жажде золота. Бывает, что и враждуют, и в спину стреляют, но это уже крайность. Здесь и без личной вражды хватает возможностей погибнуть. Есть и бандиты, и отморозки вроде покойного Фоули. Представили? Вот именно! Всякой твари по паре, и вот среди всего этого появился Влад. Бесцветный, как медуза.
Он прожил в Форт-Россе около двух лет, но так и остался чужаком. Без роду без племени и без друзей. Он даже приятелей не завел. Были и другие, скажем так, моменты, которые даже пересказывать неохота. И ведь никуда не лез, никого не убивал, но… Это его и подвело. Здесь не любят таких. Не доверяют. Почему? Здешние жители не понимают бесцельного существования. Ровного, без эмоций, грехов или каких-то маленьких слабостей, которые присущи каждому живому человеку. Самого отъявленного бандита, которого застрелишь не задумываясь, можно понять. Кем-то движет страсть к наживе, а кто-то наслаждается чужой болью. Эти чувства враждебны, но понятны. Бездушие и безразличие понять нельзя. Такой человек непредсказуем и, следовательно, опасен вдвойне.
– Насколько это серьезно, Марк?
– Как тебе сказать… – скривился Брэдли. – Никто не прибежит и не станет стрелять тебе в спину, но здесь не любят людей, за которыми такая сомнительная слава. Поговорил с одним из здешних законников…
– Что говорят?
– Влад не просто так ушел из Форт-Росса.
– Как так?
– Его попросили уйти.
– Погоди, это что, нечто похожее на изгнание?!
– Можно сказать и так. Ему намекнули, и он решил не нарываться.
– Ничего себе… – Я даже присвистнул. – Чем это может обернуться для меня?
– Как тебе сказать… Он тебя подставил, только и всего.
– В общем, нам лучше здесь не задерживаться, не так ли?
– Пожалуй что так, – согласился он.
– Ну что ж… Раз такое дело, то надо закупать продукты…
– …нарты, лыжи и собачьи упряжки, – добавил Брэдли.
– И двигать на северо-запад. Пора взглянуть на земли брата…
– Как они там называются? – прищурился Брэдли.
– Прошкина падь.
Земля… Интересно, что ее мог купить каждый желающий. Даже иностранец, но тут была одна тонкость. Подданный Российской империи обладал более широким правом выбора. Он мог взять землю в аренду на пять, десять или двадцать пять лет с правом последующего выкупа в полное владение. Мало того – если он не только долбил кайлом, но и затевал какое-нибудь производство, то власти поощряли и поддерживали такие начинания.
Поддержка была не только моральной, но и материальной. Тут и кредиты по льготной ставке, и налоговые льготы, и компенсации. Например? Могли полностью вернуть деньги, которые человек заплатил за участок земли, а заодно и добавить кусок ее, если производство не помещалось.
Иностранец покупал лишь возможность работать на земле и пользоваться ее недрами в течение определенного срока. Кстати, не более сорока девяти лет! В зависимости от этого рассчитывалась и стоимость аренды. Большинству и этого хватало! Столбили золотоносный участок и пару лет добывали золото. Если жила была достаточно богатой, то после должной разведки и оценки продавали участок кому-нибудь из местных и уезжали домой, набив кошелек приличными деньгами.
Мне озвучивали такие суммы, что я диву давался! Один бродяга из Вустера прибыл сюда с небольшой котомкой и дедовским дробовиком. Он даже до Золотого Берега не добрался! Нашел приличный участок, который продал за десять тысяч рублей. Да, за сто тысяч марок. Нет, не завидую. Увольте от такой радости. Я не азартен, и мое воображение не будоражат груды самородков.
В Русском Промышленном банке, где я имел удовольствие открыть счет, прямо в зале лежат десять приличных самородков, выставленных для привлечения публики и как некий символ здешних земель. Конечно, они не валяются под ногами, а лежат на специальных постаментах под стеклянным колпаком в форме куба. Выглядит красиво, не спорю. Хотелось бы взять в руки, оценить их вес, но кто же мне позволит лапать такие дорогие вещи?
– Тебе доводилось управлять собачьей упряжкой? – ухмыльнулся Марк Брэдли, когда мы окончательно замерзли и переселились в гостиную. Служитель предложил нам отобедать, и мы устроились за столом, продолжая начатый разговор.
– Нет, – покачал головой я. – Это очень сложно?
– Как тебе сказать… Если доводилось стоять на лыжах, то быстро научишься.
– При чем здесь лыжи?
– Увидишь, – ухмыльнулся он.
– Кстати, а зачем нам две упряжки?
– На одной мы не увезем все наши вещи и припасы, – пожал плечами Брэдли и задумался.
– Зачем их тащить сразу?
– Пожалуй, в чем-то ты прав. Нет нужды тащить груз без разведки. Для начала хватит и одной. Прогуляемся до Proshkina padj, осмотримся и решим, что понадобится для зимовки.
– Вот именно! Так будет дешевле. Это все-таки не Ривертаун, чтобы покупать ненужные вещи, а потом сидеть и думать, кому их продать.
Цены в Форт-Россе были дикие! Люди, с которыми довелось пообщаться, усмехались и советовали взглянуть на Золотой Берег. Именно там находились крупнейшие прииски, и туда стремились все новоприбывшие переселенцы. Бескрайние просторы, которые могли одарить настоящим богатством! Естественно, и цены были дикие. Товары везли из Форт-Росса, а путь был очень тяжелым. Кто-то из обозников мне рассказывал, что из каждой сотни до Золотого Берега добирается не больше половины.
Одни гибнут в глупых перестрелках, другие – от голода и холода. Ну и бандиты, конечно, присутствуют. Куда уж без них. Этой нечисти везде хватало. Надо заметить, что в Форт-Россе их почти не было – здешние приставы не зря получали жалованье. Кстати, довольно приличное! Простой пристав зарабатывал в месяц пятнадцать рублей, не считая денег на боеприпасы, оплату жилья и продовольствия для собак. Сто пятьдесят марок, в перерасчете на привычную валюту! Четыре ривертаунских жалованья на посту помощника шерифа! Неудивительно, что попасть на службу было непросто!
Я, наверное, повторюсь, но охотники за головами здесь тоже есть. Правда, их немного. То ли климат неподходящий, то ли еще что, но мрут эти парни как мухи. Патент охотника, а если точнее – сыскная грамота, стоит около двенадцати рублей. Занятие… так себе. Не самое уважаемое на этих землях. Не знаю причины такого отношения, но такие уж здесь нравы. Если разобраться, здесь много странного. Про здешний высший свет я практически ничего не знаю, но некоторые моменты уже уловил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
