Хватаю банный халат и закутываюсь в него.
— Я через пять минут буду готова, — сообщаю ему, стараясь не смотреть на него.
— Хорошо, — кивает, продолжая стоять в дверном проеме, закрывая его собой полностью.
— Может, пропустишь меня? — пытаюсь говорить строго, но мой голос почему-то срывается до шепота.
Медленно, лениво отступает, пропуская меня.
Открываю шкаф, достаю одежду и опять серьезно смотрю на своего мрачного мужа. Он садится в кресло и расслабленно откидывается на спинку. Гипнотизирует меня странным взглядом.
Забираю вещи и ухожу в ванную. Щелкая замком. Быстро одеваюсь и выхожу.
— Сейчас подпишешь договора, и я уезжаю на работу. Завтра мы едем с ночевкой к моим родителям, — перечисляет он все пункты своего плана.
— Я опаздываю на работу, поэтому сейчас договора не могу подписать, — говорю я ему на ходу.
— Я тебя подвезу. В дороге подпишешь, — серьезно сообщает.
— А к твоим родителям обязательно ехать?
— Какие-то проблемы? — приподнимает бровь.
— Ну как бы да… — бубню, обуваясь. — Сложно будет еще и у них играть роль счастливой жены. Тем более твоя мама и так ко мне не очень относится…
— Моя мама к тебе хорошо относится, — перебивает меня мой муж. — И да, это обязательно.
Он выходит, и мне не остается ничего другого, кроме как идти с ним.
Пока едем, просматриваю пункты договора, то и дело морщась. Ну зачем ему все это? Прописал бы просто: делать вид, что у нас все хорошо, когда выходим в люди.
Но нет! «Готовить завтрак и завтракать с ним», «один раз в неделю ужинать с ним», «ездить к его родителям и играть роль счастливой жены» и многое-многое другое.
Ну и конечно же, секс через месяц. И большими буквами приписка «по взаимному согласию». Ну спасибо, что хоть это условие услышал очень хорошо!
Если честно, то чем больше читаю договор, тем больше злюсь.
И тут натыкаюсь на пункт об изменах, который гласит, что никаких измен не должно быть!
Серьезно⁈
Поднимаю взгляд на своего серьезного мужа и шиплю:
— Никаких измен? — и даже начинаю нервно смеяться.
— А что, хотела изменять? — приглушенно рычит он, мрачнея на глазах.
Даже рот открываю от изумления.
Конечно не хотела! Но у него явно странные понятия о фиктивном браке. Он изменил мне в настоящем, но к изменам в фиктивном относится строго категорично отрицательно!
Ухватывает пальцами мой подбородок и поворачивает мое лицо к себе:
— Так что, хотела изменять? Решила мстить мне? — цедит это сквозь зубы.
— Я — не ты! — шиплю ему. — И я, даже в фиктивном браке, не стала бы изменять!
Зависает и рассматривает меня. На скулах ходят желваки. Медленно выдыхает и цедит:
— Хорошо. Меня этот пункт тоже касается.
— В каком смысле? — непонимающе хмурюсь.
— С моей стороны тоже никаких измен.
Неверяще смотрю на него.
— Никаких измен? Уже поздно, — горько говорю это и отворачиваюсь.
Так старалась забить эти чувства и боль поглубже, но сейчас почему-то они опять дают о себе знать.
Больно. Очень больно.
— Я рискну, — цедит он.
Машина останавливается возле музыкальной школы, и я дергаюсь, чтобы выйти.
Мой муж перехватывает меня за руку и ровным тоном говорит:
— Сначала подпиши договора.
Поджимаю губы. Не хочу уже ничего. Даже дочитывать не хочу.
Какая разница, что там еще. Свои обязанности я уже прочитала. «Вознаграждение» тоже прочитала. Остальное — мусор, поэтому беру ручку и расписываюсь на всех страницах.
А потом выскакиваю из машины и бегу так, как будто за мной гонятся черти…
23
Артем
Моя жена, не дочитывая договор, расписывается и убегает, кипя от злости.
Бежит по ступенькам музыкальной школы. Волосы развеваются и переливаются в солнечных лучах, изящная, гибкая фигурка в легком платье угрюмо удаляется от меня. Кажется, что она стала живее и моложе. Хотя странно о таком думать. Ей всего двадцать три, но сейчас ей можно дать лет двадцать.
И мне все в ней нравится. В том числе и то, что она перестала циклиться на клиниках и детях. За все время ни разу об этом не упомянула. Да и больше она не посещает врача, не сдает анализы.
Стискиваю челюсти и играю желваками. Такое гнетущее чувство, что я все просрал.
Медленно выдыхаю и приглушенно рычу. Так и есть, этой херовой изменой я просрал свой брак.
— Поехали, — командую водителю и кидаю взгляд на свою жену, которая подбегает к дверям школы и врезается в какого-то хмыря.
— Подожди, — рявкаю водителю и мрачно наблюдаю за Милой и типом.
Она чуть бы не отскакивает от удивления, а он придерживает ее за локоть и улыбается ей.
Стискиваю челюсти, продолжая наблюдать. Если честно, хочется выйти из машины и втолковать этому кретину, чтобы к моей жене даже на пушечный выстрел не подходил. Но я держусь.
Я набокопорил. Поэтому на Милу сейчас давить нельзя. Она и так ведет себя нестандартно. Устраивает бунты и остальную херню.
Если сейчас отбрею этого кретина, то она еще больше разозлится. Поэтому я, как дурак, сижу и наблюдаю.
Она строго смотрит на этого олуха, а потом выдергивает свой локоть из его пальцев, обходит его и скрывается в здании школы.
Умничка, девочка…
Кажется, даже медленно выдыхаю. И это не очень приятно, не знать, чего ожидать от своей жены.
Я почти на сто процентов уверен, что она не позволит себе лишнего и не подпустит ни одного мужика к себе, пока мы связаны узами брака. Но доля сомнения есть. Совсем маленькая доля, но есть.
Она мысленно перечеркнула наш брак. Реально пытается относиться к нему, как к фикции.
Да и мне может захотеть отомстить…
Тут же вспоминаю ее разозленную пламенную речь: «Я не ты! И я, даже в фиктивном браке не стала бы изменять!»
И я в это верю, но все равно беру телефон и набираю охрану:
— Не спускайте с моей жены глаз. Докладывайте сразу, если она будет вести странно и нестандартно. Если увидите ее с каким-либо мужиком, сразу докладывайте.
Потом киваю водителю:
— Поехали.
* * *
Милана
Не успеваю вбежать в музыкальную школу, как ко мне подбегает Юлька.
— Мила, привет! Вот это ты приезжаешь под конвоем! — тарахтит она. — Одна, вторая машина… Те уехали, эти остались…
— О чем ты? — бегу в свой класс.
— О твоем водителе, охране… — не отстает от меня Юлька. — Может у твоего мужа есть кто на примете?
— О чем ты? — резко останавливаюсь и строго смотрю на нее.
— Да о друзьях каких-нибудь. Мне в личной жизни совсем не везет. Надоело перебирать каких-то непутевых маменькиных сынков…
— Юль, у меня урок, — обрываю я ее и забегаю в свой класс.
Я еще сводничеством не занималась, тем более с какими-то друзьями моего мужа.
После пары занятий звонит мама.
— Привет, Миланочка. Максимка отказался заниматься нашим делом.
— Мам, какой Максимка? Какое дело? — не сразу понимаю, о чем говорит мама.
— Адвокат, сын тети Шуры.
— Ааа… — протягиваю я. — Отказался? Почему?
— Говорит, что дело проигрышное. Тягаться с твоим мужем смысла нет. По документам ты ничего не получишь. По поводу нашей квартиры тоже сказал. Если дело связано с бандитами, то тоже ничего хорошего нам не светит. Ты представляешь? Я думала, он хороший адвокат, смелый, а тут же сдулся, как услышал нашу ситуацию…
— Мам, а чему ты удивляешься? Это же Артем…
— Артем, Артем! Пуп земли прямо! — возмущается она.
Молча слушаю, а потом сообщаю ей последние новости:
— Я, кстати, подписала договор на год.
— Договор? Еще год брака? Ну Милана! Надо было еще думать. Вдруг что-то да придумали…
— Мам, я тебя люблю. И бабушку люблю. Что придумали бы? Бабушка, если узнает ситуацию, то и с сердечным приступом сляжет. Ты же знаешь ее. Она слабенькая в этом плане… Ой, ладно, я побегу. У меня урок.
И отключаюсь. Пару секунд еще стою в коридоре, задумчиво смотря в окно. Я справлюсь, а параллельно буду налаживать свою жизнь, в которую я через год уйду от мужа. Если он меня отпустит, конечно…
