— Я же сказал, завтра утром я тебя отпущу. Только ты сразу езжай в Кронштадт, не тяни.
— О чем разговор?! Я бы прямо сегодня туда рванула.
— Неужели тебе так хочется от меня уехать?
— Мне хочется, чтобы сюда поскорее приехали твои друзья, — соврала я.
Искупавшись, мы сходили к вчерашней старушке за едой. Правда, на этот раз сумка с тем же самым содержимым стоила всего сотню. Наверное, бабулька решила сделать нам скидку как постоянным клиентам. Я с удовольствием протянула ей деньги, предвкушая свободу.
— Что ты будешь есть, когда я уеду? — На радостях я готова была проявить заботу о зэке. — Хочешь, я тебе денег оставлю?
— Старуха так обрадовалась магнитофону, что готова меня кормить забесплатно. А ты пока никуда не едешь.
Зэк предложил мне сходить в лес за грибами, и я без особого энтузиазма поплелась за ним. На глаза попадались только бледные поганки и мухоморы. Вот бы сварить ему из них супчик и накормить двойной порцией с добавкой!
— Что-то ты еще ни одного гриба не нашла, — усмехнулся зэк, срезая крепкий подосиновик.
— Я в них не понимаю. Я, кроме магазинных шампиньонов, никаких не ела. Можно нарваться на какую-нибудь гадость, съесть и отправиться на тот свет.
— Положись на меня, я в грибах толк знаю.
— А ты что меня сегодня в Кронштадт не отправил? Скучно было бы одному грибы собирать? — поинтересовалась я.
— Как только я тебя отпущу, вряд ли когда-нибудь увижу, а если увижу, то ты наверняка не захочешь со мной общаться. Мне приятно с тобой еще один денек провести. Если бы ты сразу покладистая была, то я бы тебе руку не прострелил.
— Как я могу быть покладистой, если ты так со мной обращаешься?!
— С тобой по-другому нельзя.
Собранные грибы мы отнесли старухе, и она с удовольствием их пожарила, правда, на каком масле, я так и не догадалась, но запах от них исходил не самый лучший. Зэк сказал, что мы туристы, залюбовались красотой нетронутой природы. Старуха улыбнулась и пожелала нам хорошего отдыха. Я с нетерпением ждала, когда наступит вечер, и, когда сгустились сумерки, вздохнула с облегчением. Осталась ночь. Одна-единственная ночь, и я буду дома. Расстелив покрывало, я накрыла ужин и с удовольствием выпила самогонки. Зэк подозрительно поглядывал на меня и постоянно хмурил брови.
— Только не вздумай кого-нибудь навести!
— Я это уже слышала. Никого наводить я не собираюсь. Мне этого не надо. Хоть ты мне много плохого сделал, но считай, что я тебя простила. Все-таки не с курорта сбежал, а из тюрьмы.
Зэк накинулся на еду, но вдруг резко вскинул голову и внимательно посмотрел на меня.
— В чем дело? Бабка не так курицу пожарила или картошку недоварила?
— Я подумал о том, что даже не знаю, как тебя зовут.
— Татьяной.
— А меня Вадимом.
— Очень приятно познакомиться.
— Не ври, тебе совсем не приятно это знакомство.
— Можно подумать, если бы ты был на моем месте, то тебе бы понравилось все, что сегодня и вчера произошло.
— Давай каждый из нас останется на своем месте.
— Ради бога. Я совершенно не хотела бы оказаться на твоем месте.
Меня как-то свое больше устраивает.
Зэк выпил самогонки, потом снял шорты и трусы. Я тихо спросила:
— В чем дело?
— Иди ко мне. Я думаю, сейчас мы сможем отдохнуть без пистолета.
— Может, не стоит?
— Стоит. Я же не виноват, что у тебя так хорошо получаются некоторые вещи…
— Господи, и откуда ты свалился на мою голову, — прошептала я, скинув платье.
…В эту ночь зэк был удивительно нежен и даже шептал мне на ухо ласковые слова. Я закрыла глаза и подумала о том, что и сама не ведаю, что творю. Лежу в каком-то заброшенном доме совершенно голая, а зэк, сбежавший из тюрьмы, изо всех сил пытается доставить мне удовольствие. Я расслабилась и позволила ему делать с собой то, что никогда не позволяла другим мужчинам. Во всем этом кошмаре был один плюс: я утолила свой животный инстинкт, вволю насладившись острыми сексуальными ощущениями. Зэк взял меня на руки и отнес на кровать. Я свернулась калачиком и крепко уснула. Зэк сидел рядом, гладил мои волосы и что-то шептал…
Глава 7
Утром я проснулась оттого, что зэк слегка тряс меня за плечи.
— Таня, просыпайся, тебе пора.
Я быстро оделась. Бинты на моей простреленной руке стали черного цвета, и я опять подумала о заражении крови. Зэк сидел на кровати и с грустью наблюдал за мной.
— Бинт совсем черный.
— Ничего, приедешь домой, поменяешь повязку.
— Только бы заражения не было.
— Ничего не будет, — усмехнулся он. — Ты одна живешь или с родителями?
— Одна.
Я достала косметичку и подкрасилась.
— Может, подкинешь адресок? Как все улажу, встретимся.
— Это невозможно.
— У тебя кто-то есть?
— Я не стала бы встречаться, даже если бы у меня никого не было.
Что плохо началось, то хорошо не закончится.
— Выходит, ты здесь со мной отрывалась по полной программе только потому, что эта история не имеет продолжения?
— Верно. Это оттого, что мы с тобой больше никогда не увидимся. Нам нет смысла встречаться. Мы разные. Я не пью самогонку и не ем собак, да и вообще не привыкла к грубому обращению и рукоприкладству.
— Ты хочешь сказать, я лох, а ты крутая?! Но ведь ты же не знаешь, кто я.
— Мне и незачем это знать. Ты без стука ворвался в мою жизнь, а я не люблю, когда ко мне не стучатся.
— Скажи хотя бы одно: тебе было хорошо сегодня ночью?
— Неплохо, но я не хочу повторения. Мне стыдно за себя. Что сделаешь, секс штука сильная, иногда так приспичит, что не отвечаешь за свои поступки.
— Получается, тебе сегодня ночью приспичило?!
— Приспичило. Послушай, что ты злишься? Я и так получила от тебя ранение, выслушала кучу грубостей, и после всего этого ты говоришь о продолжении. Я, слава богу, еще в здравом уме и светлой памяти.
Зэк грустно посмотрел на меня, тяжело вздохнул и протянул мне бумажку с адресом.
— Это в самом центре. Пойдешь по этому адресу, спросишь Толика.
Если его нет, обязательно его дождись. Другому не передавай.
— А если этот Толик куда-нибудь уехал, ты что, тогда будешь жить в этом лесу, что ли?
— Толик в курсе. Он никуда не уезжал. Он ждет меня по этому адресу. Он знает, что со дня на день я должен объявиться.
— Не проще ли было, чтобы этот твой Толик ждал тебя в машине у тюрьмы? Мне бы хлопот было меньше. Он бы тебя дождался, и поехали бы вы на все четыре стороны. Зачем нужны посторонние, если Толик в курсе твоего побега?
— Значит, так надо было. Толику временно нельзя в Питере показываться. Он в Кронштадте отсиживается. На него совсем недавно покушение устроили.
— Если уж он сам не мог, то попросил бы кого-нибудь из своих товарищей.
— Таня, это уже не должно тебя касаться. Толик будет по этому адресу. Я хотел объявиться там сам, но это, пожалуй, опасно.
— Ты тоже какой-то странный тип. Сказал бы сразу, куда тебе надо, а то притащил меня в какую-то глушь. Я бы тебя сразу до Кронштадта домчала.
— Мне там тоже показываться нежелательно. У нас договор, что как только я найду место, где можно обосноваться, то пошлю гонца и сообщу, где я.
— Значит, меня ты решил использовать в качестве гонца?
— И в качестве ширмы, и в качестве гонца, — засмеялся зэк.
— Не смешно. Ладно, пора ехать. Давай ключи от машины.
Зэк встал и протянул мне ключи:
— Только смотри не потеряй бумажку с адресом. Это в самом центре. Ты легко найдешь.
— Господи, да что там искать. Этот городок можно за полчаса пешком обойти. Я вообще не понимаю, как там можно отсиживаться. Там ведь как в деревне, все друг друга знают.
Я подошла к машине, села на водительское сиденье и завела мотор. Зэк наклонился и тихо сказал:
— Таня, ты не могла бы мне оставить немного денег?
— Да, конечно.
Я достала из кошелька триста рублей и протянула ему. Он свернул их в трубочку и небрежно сунул в карман.
— Таня, я тебе верю. Поэтому отпускаю.
— Я сделаю все, что ты попросил.
— Я могу оплатить твою услугу, чтобы все было по-честному.
— Господи, о какой оплате можно говорить, если у тебя на пропитание денег нет.
— Это сейчас, а потом будут.
— Не надо мне твоих денег. У меня есть только одно желание: чтобы наши пути никогда больше не пересеклись.
— Ты уверена, что этого хочешь?
— Вполне. Ладно, удачи тебе. Жди подмоги.
— Давай.
Зэк отошел от машины и сдвинул брови. Я надавила на газ и помахала ему рукой. Вот и все. Какая гадкая история!
Я включила погромче музыку, с трудом сдерживая слезы.
Проклятое животное! Пусть он хоть сдохнет в этом лесу. Чтоб он этой самогонкой отравился! Гад ползучий! Немного успокоившись, я попыталась разобраться в том, что произошло. Самое страшное, что к этому зэку я испытывала двойственное чувство. Наверное, последняя страстная ночь дала о себе знать.
