Я довольно хмыкнула.
— Макс, может, мы поменяемся? Сумки, знаешь ли, тяжелые.
Макс через плечо посмотрел на Конни.
— Сравни наши силы. Я лучше послежу, чтобы Анна никуда не сбежала, — на полном серьёзе заявил он.
— Размечтались! Вам теперь так просто от меня не отделаться, — фыркнула я.
Благополучно добравшись до вокзала, мы подстроились под выходящих из поезда пассажиров. Еле нашли транспорт, сели и, наконец, поехали обратно в город.
— С этого момента, — напутствовал Макс, — ты будешь действовать сама, решать все будешь своими силами. За день ты должна выяснить какую-либо полезную для нас информацию. Поспрашивай сокурсниц, а особенно ищи сплетниц. Они тебе точно что-нибудь да скажут. Ты запомнила, где мы тебе показывали часы, в парке? Именно туда ты и должна придти. Ровно в семь вечера ты должна быть там. Все поняла?
Я активно закивала головой для большей убедительности. Волосы высыпались из чепчика, спадая на лицо. Приходится постоянно их заправлять. Дурацкая челка, надоела.
— Кстати, совет Конни, насчет костюма, прими к сведению. Ты обязана идти на этот маскарад, — добавил Макс.
— У тебя есть ещё два дня на раздумье. Может, ты нарядишься вампиром? — Конни давился от распирающего его хохота.
— Очень смешно, — я испепеляюще смотрела на Конни.
— Приехали. Вон гимназия, — сказал кучер.
Макс вышел первым и подал мне руку. Чуть не рухнув со ступеньки, встала на тротуар перед гимназией Летриж. Ну, что ж, ничего, жить можно.
— Большая гимназия, — присвистнул Конни, ставя рядом со мной сумки. — Ну, нам пора, — он подмигнул мне и запрыгнул обратно.
Я повернулась к Максу. С недобрым прищуром он оглядывал гимназию.
— Не нравится мне это место. Ты ничего не чувствуешь?
— Чувствую.
— Что?
— Что я замерзаю! Макс, нельзя ли быть не таким подозрительным?
— Нет.
Да, пожалуйста, больно надо! За спиной хлопнула дверца.
— Но! — крикнул кучер и подстегнул лошадей.
Я взяла сумку и оглядела гимназию.
— Ну, здравствуй, обитель знаний и сплетен, — я взяла сумку и направилась по дорожке, вдоль которой стояли клумбы с белыми розами, прямиком к гимназии.
Не успела я постучать, как дверь открыл высокий худощавый старичок.
— Мадмуазель Эндерве? — спросил он.
Фамилии своей я не знала, поэтому сразу поняла, что обращаются ко мне.
— Да.
— Следуйте за мной.
Я послушно поплелась за ним вслед. На втором этаже вышли в огромный холл, украшенный многочисленными гобеленами и картинами. Мужчина шел к огромным позолоченным дверям.
— Ждите здесь, — сказал он и вошел в комнату.
Через минуту дверь отворилась. Ко мне направлялась маленькая полная женщина в красном, со всевозможными бантиками и кружавчиками, платье.
— Моя дорогая! — она раскинула руки. — Как долго мы вас ждали! Вы так выросли, просто не узнать! Как поживает ваш драгоценный папенька?
— Папенька? Ах, папенька!
— Я слышала, он сломал ногу? Это правда?
— Нет-нет, что вы! Небольшое растяжение. Ничего страшного.
— Какой ужас!
— Да уж.
— Можешь называть меня просто мадам Анжелика. Добро пожаловать в мою гимназию для воспитания настоящих леди Летриж.
— Похоже на Париж, — недоверчиво пробурчала я.
— Вы так считаете? Я, как-то раньше, не замечала, — она взяла меня под руку и повела по коридору.
— Занятия начнутся через час, так что у вас ещё есть время отдохнуть. Здесь живут наши гимназистки, — она указала на коридор, выходящий в холл. — На первом этаже находится столовая, учебные кабинеты, студия для рисования, зал для бальных танцев…
— А к вам в город не приезжали до меня два молодых парня, близнецы?
— Не знаю. Скорее всего, нет. Приезжали только новые преподаватели. Две женщины и один мужчина. А они что, ваши родственники?
— Можно сказать, отчасти, дальние.
— Кстати, мужчина, который прехал, новый преподаватель живописи. Такой приятный мужчина, — она мечтательно вздохнула. — А как он рисует…
Мадам Анжелика продолжала что-то щебетать про свою чудесную гимназию, так что я была безумно счастлива, когда мы, наконец, дошли до моей комнаты.
— Здесь вы будете жить, моя дорогая, — сказала она протягивая мне ключ. — В честь скорых праздников мы занимаемся пока только творчеством, потому что нельзя оставить такого прекрасного преподавателя без работы. Первым занятием у вас будут танцы. Надо же готовиться к балу! Потом живопись… Ох, я совсем забыла сказать. Вы, наверно, ещё не знаете, что бал будет уже через два дня, в честь пятидесятилетия гимназии. Её основала моя покойная тетушка Изобелла…
— Мадам Анжелика, все это очень позновательно, правда, но… вы же сами знаете, у меня занятия скоро, а я ещё отдохнуть хотела…
— Понимаю, моя дорогая. Не смею вас больше задерживать. Если что-то будет не понятно, обращайтесь ко мне, я…
Надоела мне эта птица! Не в силах больше выслушивать её щебет, я захлопнула дверь прямо у неё перед носом. Тишина и покой. Как мне этого не хватало…
Я обернулась.
Вот это номер! Сколько же должен зарабатывать мой дорогой «папенька», чтобы оплатить такую учебу? Ну, это не мое дело. А комнатка очень даже ничего…
Так, что я имею? Близнецы не приезжали. Приехали только три человека, две женщины и один мужчина. Мадам Анжелика жуткая болтушка — это хорошо. Пока ничего интересного.
Я с тоской посмотрела на расческу… Еле уложив эти жуткие волосы, я отправилась на занятия.
Школа…
Не доучилась у себя одиннадцатый класс, теперь здесь приходится ходить… учиться…
Успешно спустившись вниз, чуть не свернув себе шею, конечно, потому что я запуталась в нескончаемых юбках, моя персона оказалась на первом этаже. С других лестниц спускались гимназистки, о чем-то шумно разговаривая.
— И ты бросила Жака? Вот так, просто? — шесть девушек крутились возле одной, отличающейся более богатым платьем и высокомерным взглядом.
— Конечно. Этот Жак не достоин встречаться со мной. Кто он, а кто я? — она гордо шла по коридору, прямо на встречу мне.
Увидев меня, она остановилась. Пристально осмотрев меня, она задрала голову ещё выше.
— Так-так, кого я вижу, — сказала она. — Новенькая. И как тебя называть, новенькая?
— Меня по имени. Но, я думаю, такая старенькая, как ты, не достойна его знать, — непренужденно бросила я.
— Шутишь, — проговорила она, подходя ко мне поближе. — Здесь таких шутниц не любят. Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? — от распирающей её гордости она выпятила и без того выпирающую грудь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
