Когда он вернется, думала она, и будет лежать один, всеми покинутый, покрытый коростой, посреди ледяной пустыни – она подойдет и ляжет рядом, отдавая ему все свое тепло. Она готова была замерзнуть рядом – молча и преданно, как собака. Но этого не понадобилось. Он вернулся, удивленным и вместе с тем равнодушным взглядом смерил дочку, свозил Лизу к своим родственникам, быстро, по-деловому «оформил отношения» и окунулся в политику. И, как подозревала Лиза, только потому, что другого пути у него не было – так же, как не было его и у комсомольских работников, которые ринулись в бизнес.
Года три-четыре он приходил домой под утро, чаще всего от него пахло алкоголем. Вначале – дешевым, потом дорогим. Он учился профессионально произносить речи. Его статьи, фотографии, биографические справки все чаще появлялись на страницах прессы. И Лиза замечала, что это доставляет ему удовольствие. Если на протяжении двух-трех недель о нем не было ни слова на телевидении или в газетах, он тускнел, как медная копейка в воде. И придумывал способы напомнить о своем существовании. Лизу удивляло и то, что он не пошел в оппозицию, а, как писали в прессе, «отличался толерантностью», которая Лизе больше напоминала приспособленчество. В юности она заслушивалась его «кухонными» речами, была уверена, что он – пассионарий, а теперь ее раздражали его репетиции перед зеркалом, походы к имиджмейкеру, охранники. Но ужаснее всего было то, что и она пользовалась всеми благами, неожиданно свалившимися с неба. Хотя теперь, когда муж мог спонсировать ее проекты, они стали ей неинтересны…
Все, что вначале вызывало восторженность и эйфорию, теперь угнетало ее. Постепенно смолкали самые честные голоса, а СИСТЕМА продолжала существовать. Она напоминала Лизе песочные часы: перевернешь – и снова сыплется, только в другую сторону… И Лиза решила плыть по течению. Теперь она хотела лишь одного – обеспечить нормальное существование своему ребенку.
Лика росла немного странной – слишком молчаливой, слишком погруженной в себя. В семь лет она нарисовала и повесила в своей комнате плакат: рисунок и подпись, сделанная смешным детским почерком: «Люди – вы свободны!», и довольный отец часто заводил в детскую своих соратников, пока девочка не сорвала плакат со стены. Она могла рисовать часами, и Лиза отдала ее в художественную школу, затем – в институт, где она сразу же стала «белой вороной»…
Слава Богу, на наркотики не подсела и по дискотекам не шаталась. Но чего от нее ждать в будущем, Лиза не знала.
2Новость огорошила: Лика выходит замуж. Лиза была уверена, что женихов у дочери нет, и вдруг такая неожиданность! Причем, как выяснилось, она даже не знает фамилии будущего мужа – только имя и место работы. Лизе пришлось срочно сесть за телефон. Вздохнула с облегчением только тогда, когда от знакомых узнала, что Денис Владимирович Северин – человек обеспеченный, достойный, перспективный, к тому же – коллега, закончил тот же институт, что и она сама, а сейчас успешно работает в рекламном бизнесе. Значит, не охотник за деньгами или авторитетом отца невесты.
– Ты хоть понимаешь, что так не делается? – спросила Лиза.
– Ты все увидишь сама, – прошептала Лика, – ты не сможешь не понять… Я знала, что ОН будет именно таким!
– Когда же мы его увидим?
– Не знаю. Сама об этом думаю. Но мне кажется, он не захочет сразу же идти на смотрины. Он серьезный и взрослый. Я бы вообще просто ушла к нему, да и все…
– Так мы тебе надоели?
– Нет, но я не хочу никакой свадьбы. Мне это не нужно. Я даже не думала, что так может быть: раз – и все круто меняется! Мне не важно, где мы будем жить. Я готова уехать за ним куда угодно – в любую глушь.
– Я уверена, что в глушь он тебя не повезет, – улыбнулась Лиза. – Но показать его папе ты все же должна.
– Он папе не понравится…
– Почему ты так думаешь?
– А он совсем другой. Он – «барабанщик».
– То есть? Он что, играет в ансамбле?
– Нет, «барабанщик» – это тот, кому все по барабану… Он сам сказал.
– Сомневаюсь. Мне говорили, что он человек деловой…
– Ненавижу это слово! Понимаешь, можно работать и даже чего-то достичь, но при этом оставаться «барабанщиком»… Это – высший пилотаж.
– Нет, не понимаю. Значит, и ты ему – «по барабану»?
– Может быть, – совершенно спокойно согласилась Лика. – Но это только – пока. Я знаю, он будет меня любить. Долго-долго. Вот увидишь…
– Дай Бог!.. Посмотрим…
Знакомство состоялось вечером следующего дня. Утром было подано заявление в загс, а после занятий Лика позвонила и сообщила, что ведет «жениха» домой…
3Муж задерживался, как всегда. Лиза звонила ему на мобильный телефон и всякий раз слышала одно и то же: «Я буду через десять минут».
Встречать гостя пришлось одной. Он вошел вслед за Ликой, и Елизавета окинула его строгим взглядом. Ее волновало несколько важных вопросов: не наркоман ли, не «голубой» (этого добра на телевидении хватало), не бабник ли?
Но с первого же взгляда было понятно: ничего подобного, такой действительно мог понравиться. Гость был высоким, подтянутым, с довольно красивым лицом, со светлыми волосами, собранными на затылке в аккуратный «хвост», и с модной трехдневной щетиной на подбородке. Джинсы, свитер… У него был вид моряка, недавно сошедшего на берег. Взгляд у него был диковатый и слегка мрачный.
Лизу слегка передернуло от внезапной мысли, что этот чужой человек будет прикасаться к ее ребенку.
– Это Денис, – сказала дочь, помогая гостю повесить куртку.
Лиза официально улыбнулась и протянула руку, на ее пальце в полумраке прихожей, как вспышка фотоаппарата, сверкнул бриллиант. Он неловко склонился над протянутой к нему рукой. Его движения были неуверенными.
В гостиной Лиза накрыла стол. Правда, по настоянию Лики, все было просто: бутылка французского коньяка из отцовских запасов, печенье, виноград. Разговор не клеился. Раньше Лизу это огорчило бы, но только не теперь. Она не хотела походить на мамашу-квочку, которая расспрашивает зятя о его доходах, прошлой жизни и наличии квартиры. Лиза включила бра – в уютном полумраке она чувствовала себя увереннее – и пока гость разливал коньяк, придвинула к себе большую хрустальную пепельницу, закурила и откинулась на высокую спинку кресла.
– Ну вот, – улыбнулась Лика. – Теперь – берегись! Когда к нам приходят гости и мама вот так садится – это значит, что «рентген заработал»… Мама у меня – колдунья!
– Ну что ты такое несешь! Давайте выпьем за знакомство! – Лиза взяла протянутую гостем рюмку.
Они посидели совсем недолго. Потом Лика проводила гостя до лифта.
4– Ты думаешь, что это самая большая глупость в твоей жизни? – спросила Лика, когда они уже стояли на лестничной площадке.
В ответ он притянул ее к себе и поцеловал в нос – как ребенка.
– Что-то не так? – продолжала допытываться она. – Ты передумал?
– Нет, – ответил он после паузы, – нет…
– Ты испугался мамы? Не волнуйся, она всегда такая, ее многие побаиваются, особенно папочкины гости. Но ты ей понравился. Я это сразу поняла.
Он растерянно пожал плечами и нажал на кнопку вызова.
Когда он уже вошел в кабину лифта и двери мягко закрылись, Лика прижалась к ним лицом:
– Ты будешь любить меня долго… – прошептала она в замкнутое гудящее пространство, – я знаю…
Денис
1В то утро я хотел надеть костюм, но вспомнил, что вчера вылил на брюки кофе, другой же костюм – слишком официальный. Поэтому влез в джинсы и свитер. О том, что я собираюсь сделать, старался не думать. Даже родителям не сообщил о своем «судьбоносном» решении, хотя знаю, мама обрадовалась бы.
Ничего, потом скажу. Ведь неизвестно, шутила ли моя «царевна‑лягушка», или мы оба просто сошли с ума. Будь как будет. Может быть, это знак судьбы: благодаря Лизе ко мне пришла странная милая девушка, которая неожиданно решила стать моей женой. Бедняжка, она еще не знает, какой я эгоист и циник. Но с ее появлением все должно измениться – уйдут в прошлое и эти томительные видения, и мое тупое зарабатывание денег, и приступы хандры, и легкость в отношениях с женщинами.
Я не пошел на работу, ждал Лику в кафе, пил кофе и машинально листал газеты. Потом пришла она. Издали я даже не узнал ее – она была в коротком пушистом полушубке, с новой прической. В руках – букет розовых роз. Мне стало неловко, что сам, болван, не додумался купить хотя бы один цветок! Мы поехали в загс (бр-р-р), а потом – к ней. Я жутко стеснялся. Я так ей об этом и сказал. Не люблю никаких официозов, уж лучше бы мы обошлись без всего этого. Мне было все равно, кто ее родители, как они отреагируют на внезапное замужество дочери. Меня это не касалось. Она согласилась и готова была сразу же ехать ко мне, но я посмотрел на ее нежный профиль и широко распахнутые зеленоватые глаза и решил, что должен пройти эту неприятную процедуру до конца. Потому что, как подсказывала интуиция, девочка была из состоятельной семьи, а в состоятельных семьях все решается за обеденным столом…
