— О да, — ровным голосом откликнулась матушка. — Только-только. Каждый день только и делаю, что начинаю.
«Но сегодня ей ничто не грозит», — подумала нянюшка Ягг.
— Ты — глупая старуха, — хмыкнула Диаманда, — и тебе меня не испугать. Ха. Знаю я, как вы пугаете суеверных крестьян. Бормочете что-то, смотрите с прищуром. Но это все видимость. Игры ума. Простая психология. Настоящим ведьмовством тут и не пахнет.
— Я, пожалуй, пойду в буфетную, посмотрю, может, чайник поставлю… — сказала нянюшка Ягг в окружающее пространство.
— Но ты-то все знаешь о ведьмовстве, — предположила матушка Ветровоск.
— Да, я изучаю его, — честно ответила Диаманда.
Нянюшка Ягг вдруг осознала, что невольно стащила со своей головы шляпу и сейчас нервно жует ее поля.
— И, наверное, ты уже достаточно искусна? — продолжала матушка Ветровоск.
— Достаточно.
— Ну-ка, покажи.
«А она действительно хороша, — невольно подумала нянюшка Ягг. — Выдержала взгляд Эсме больше минуты. Даже змеи через минуту обычно сдаются».
Если бы какую-нибудь неосторожную муху угораздило в этот момент пролететь между матушкой и Диамандой, она бы тут же вспыхнула и сгорела под пламенем взглядов.
— Я обучилась ведьмовству у нянюшки Грапс, — сказала матушка Ветровоск, — которая училась у тетушки Ежки, которой передала свое мастерство бабка Плюм, научившаяся всему у самой Черной Алиссии, которая…
— Стало быть, — перебила ее Диаманда, заряжая слова в предложения словно патроны в обойму, — за все это время никто из вас ничему новому так и не научился? Я правильно поняла?
Наступившую тишину нарушила нянюшка Ягг:
— Вот проклятье, прокусила поля. Насквозь.
— Так-так-так… — промолвила матушка Ветровоск.
— Ты только посмотри, — торопливо забормотала нянюшка Ягг, толкая локтем дрожащую Пердиту, — вместе с подкладкой. Эта шляпа стоила мне два доллара плюс исцеление свиньи в придачу. Два доллара и исцеление свиньи на дороге не валяются.
— Можешь идти, старуха, — сказала Диаманда. — Тебя здесь никто не держит.
— Но мы ведь обязательно встретимся? — спросила матушка Ветровоск.
Молодая и пожилая ведьмы оценивающе осмотрели друг друга.
— В полночь? — предложила Диаманда.
— В полночь? А что такого особенного в полночи? В полночь каждая дура — ведьма, — фыркнула матушка Ветровоск. — А вот как насчет полудня?
— Конечно. За что будем сражаться? — осведомилась Диаманда.
— Сражаться? Кто-то собрался сражаться? Нет, мы просто покажем друг другу, на что способны. По-дружески, — улыбнулась матушка Ветровоск.
Она встала.
— Ну, мне пора. Мы, старухи, обычно спим по ночам, сама знаешь, наверное.
— А что получит победитель? — не отступала Диаманда, однако в ее голосе появилась легкая неуверенность. Едва заметная, ноль целых неизвестно сколько тысячных балла по шкале сомнений Рихтера. Примерно такие же колебания производит пластмассовая чашка, упавшая на ковер в пяти милях от вас. Но тем не менее это была неуверенность.
— О, победитель получит победу, — пожала плечами матушка Ветровоск. — Как и должно быть. Не беспокойся, не провожай, ты ведь нас и не приглашала.
Дверь захлопнулась
— Психический кинез. Примитивный трюк, — растолковала Диаманда.
— Ну да. Он самый, — откликнулась матушка Ветровоск, исчезая в ночи. — Этим-то все и объясняется. Все счастливы.
До изобретения параллельных вселенных дорожные указатели были крайне простыми: Вверх-Вниз, Направо-Налево, Вперед-Назад, Прошлое-Будущее…
Но в множественной вселенной подобные знаки не работают — там слишком много измерений, нужную дорогу так просто не отыщешь. Поэтому, чтобы дорогу все-таки можно было отыскать, пришлось придумать новые указатели.
Например, На Восток От Солнца, На Запад От Луны.
Или же — Не Знаю Куда.
А еще — Край Ойкумены.
Туда И Обратно — тоже все понятно объясняет.
Иногда дорогу можно срезать. Через дверь или какие-нибудь врата. Через стоящие вертикально камни, через расщепленное молнией дерево, платяной шкаф.
Или, скажем, через некую вересковую пустошь…
Главное — найти место, где «там» почти становиться «здесь».
Почти, но не совсем. Однако малейшей утечки вполне достаточно для того, чтобы заставить маятник качаться, а физиков — сходить с ума, чтобы дом сочли населенным призраками и котелок иногда летал по комнате. Достаточно небольшой утечки, чтобы трутни вылетели в воздушные патрули.
Кстати о трутнях.
Существуют собрания трутней. Иногда в погожий летний день в некоем определенном месте со всей округи собираются трутни — собираются и летают кругами, жужжа будто радары дальнего слежения, каковыми они и являются.
Пчелы разумны. Это человеческое слово, но пчелы являются упорядоченными созданиями, в их гены заложена ненависть к хаосу.
Если бы люди умели определять утечку, если бы они понимали, что происходит, когда переплетаются здесь и там, то могли бы (опять-таки, если б знали как) отметить место утечки некими определенными камнями.
В надежде, что каждый дурак поймет это недвусмысленное предупреждение и предпочтет держаться подальше.
— Ну, что думаешь? — спросила матушка по дороге домой.
— У толстенькой и молчаливой есть природный дар, — пожала плечами нянюшка Ягг. — Я его сразу почувствовала. Ну а всем остальным, как мне кажется, просто делать нечего. Решили поиграть в ведьм. Сама знаешь, планшетки для этих, как их, спиртических сеансов, карты, черные кружевные перчатки без пальцев. Тяга к оккультному.
— Терпеть не могу, когда тягают всякие культы, — твердо заявила матушка. — Я знаю лишь одно: начинаешь баловаться с культами — начнешь верить в духов, начинаешь верить в духов — начнешь верить в демонов. А потом глядь — ты уже и в богов поверила. После этого все, твое дело — швах.
— Но ведь все они и в самом деле существуют, — возразила нянюшка Ягг.
— Это еще не значит, что в них надо верить. Они от этого только наглеют.
Матушка Ветровоск перешла на шаг.
— Ну а как насчет нее? — немного погодя спросила она.
— Что насчет нее?
— В ней ты силу почувствовала?
— О да. Честно говоря, у меня волосы встали дыбом.
— Кто-то передал ей эту силу. И я даже знаю кто. Ведь совсем еще девчонка, книжек начиталась, в голове черт знает что, и вдруг бац — на нее падает сила, а что с этой силой делать — непонятно. Карты! Свечки! Детские игры какие-то, а не ведьмовство. Тяга к культам… Ногти черные — ты заметила?
— Ну, у меня они тоже не совсем чистые…
— Я имела в виду, они выкрашены в черный цвет.
— В молодости я красила ногти на ногах красным лаком, — с тоской в голосе промолвила нянюшка.
— На ногах — это совсем другое дело. И красный цвет тоже, — возразила матушка. — Кроме того, ты делала это, чтобы выглядеть обольстительной.
— И, надо сказать, у меня неплохо получалось.
— Ха!
Они еще немного помолчали.
— Я ощутила большую силу, — наконец сказала нянюшка Ягг.
— Ага.
— Очень большую.
— Ага.
— Нет, конечно, ты ее побьешь, — быстро произнесла нянюшка. — Иначе и быть не может. Но, полагаю, лично я на это не способна, да и тебе все-таки придется попотеть, как мне кажется. Ведь, чтобы победить ее, нужно будет причинить ей боль.
— То есть ты намекаешь, что я переоцениваю собственные силы?
— Э-э…
— Она очень рассердила меня, Гита. Я не сдержалась. И теперь мне предстоит поединок с семнадцатилетней девчонкой. Причем, если я выиграю, меня сочтут задиристой старой ведьмой, ну а если проиграю…
Она яростно пнула кучу прелых листьев.
— Ну, не умею я сдерживаться, не умею.
Нянюшка Ягг промолчала.
— Выхожу из себя по любому поводу…
— Да, но…
— Я еще не закончила!
— Извини, Эсме.
Мимо пролетела летучая мышь. Матушка приветливо кивнула ночному зверьку.
— Не слышала, как там дела у Маграт? — спросила она тоном столь же небрежным, сколь небрежно обнимает вас корсет.
Они подошли к перекрестку, под лунным светом едва заметно светилась белая пыль. Одна дорога вела в Ланкр, где жила нянюшка Ягг. Другая сначала терялась в лесу, становилась дорожкой, потом тропинкой и, наконец, приводила к хижине матушки Ветровоск.
— Когда мы вновь увидимся… вдвоем? — спросила нянюшка Ягг.
— Слушай, — покачала головой матушка Ветровоск, — она сделала выбор, понимаешь? Да и сказать по чести, в королевах ей будет гораздо лучше.
— А я ничего и не говорила, — мягко произнесла нянюшка Ягг.
— Знаю! Я прямо-таки слышу, как ты ничего не говоришь. Молчание у тебя — мертвец позавидует!
