А потом мы ощутили взрывную волну.
Воздушная стена налетела на нас от эпицентра, и крыша наблюдательного пункта затряслась.
– Вот, черт, – пробормотал наш пулеметчик, присевший рядом со мной.
Потом ударила звуковая волна, и на какое-то время мы все оглохли. Звук отражался от гор, постепенно слабея, пока наконец не затих..
– Прекратить огонь, – скомандовал я. Мы стали ждать, пока на холме осмотрятся и сообщат о результатах бомбардировки.
Переводчик уже какое-то время молчал, и это внушало надежду. Не то чтобы я хотел нести ответственность за чью-то смерть, но талибам дали достаточно шансов решить все свои споры мирным путем. Хуже того, они начали стрелять первыми.
Все было тихо. Город выглядел замершим и темным. В воздухе пахло порохом, не было заметно никакого движения вокруг. Две световых ракеты были выпущены в ту сторону, где прежде находились вражеские позиции. Они рассыпались тысячами мелких огоньков на крохотных парашютах. Тени танцевали под ними, пока огни опускались на землю.
– Холм – Базе, огневые точки бездействуют. Прием.
– База – Холму, понял вас, ведите наблюдение. Конец связи.
Еще с полчаса мы сидели тихо в темноте, в ожидании, не проявятся ли талибы. Мне отчаянно хотелось проверить, как там Наузад, но я не мог рисковать. Если талибы уцелели, они могли снова открыть огонь, пока меня нет на боевом посту. Темнота за бойницами казалась непроницаемой. Если там, снаружи, кто-то и был, они явно опасались что-либо предпринимать. По рации докладывали с остальных постов, что у них тоже все в порядке. Никто из наших не пострадал.
Наконец подал голос босс.
– База – всем постам, перехвачено сообщение противника. Цитирую: «Все в порядке. Чудом уцелели. До встречи дома». Конец связи.
Мы все начали смеяться. За полтора часа перестрелки все, что нам удалось, – это напугать их, чтобы они убрались восвояси.
– Как они уцелели, черт возьми? – удивился Дэйв, наш второй стрелок. – Под бомбами-то… Вот суки, поверить не могу.
И он был прав, это казалось невероятным.
Я выждал еще минут пять, потом выбрался с дозорного пункта. У меня по-прежнему была включена рация, и я слышал, как с холма докладывали, что в обеих точках, откуда по нам вели стрельбу, не заметно никакого движения. Я трусцой подбежал к загону Наузада.
Здесь все было в порядке. Проволочное ограждение осталось на месте, старая веревка была по-прежнему повязана, чтобы удерживать на месте калитку. Я быстро развязал ее и протиснулся внутрь, потом включил фонарь и поводил лучом по земле, прикрывая его сверху ладонью. Я не хотел давать талибам потенциальную наводку, даже если сейчас это было маловероятно.
Наузад, должно быть, до смерти перепугался, он даже не вылез мне навстречу. Морда не высовывалась из укрытия, и даже галеты, которые я приносил обычно, сегодня его не интересовали.
Он не показывался.
– Наузад, вылезай, дружище, ты где? – Я присел на корточки и стал негромко подзывать его.
Пес по-прежнему не показывался, и я подошел к лазу, который вел в блиндаж. Там я наклонился и направил внутрь луч фонаря. Но и здесь было пусто.
Я выпрямился, повторно огляделся по сторонам, в надежде, что в первый раз просто не заметил пса, свернувшегося где-то в уголке, но его не было. Я вновь поспешил к калитке. Я что-то упустил? Она же была закрыта, когда я пришел, правда? Или память обманывала меня. Но нет, я же точно развязывал узел перед тем, как зайти.
Калитка не была сломана. Я прикрыл ее, чтобы убедиться в этом. Все было в полном порядке, она плотно прилегала к металлической стойке.
Я проверил ту единственную часть загона, которая была сделана полностью из рабицы – остальные сочетали остатки глинобитной стены и сетку. По этой стороне я нарочно вкопал сетку на полфута в землю, чтобы Наузад не смог устроить подкоп. Земля оставалась нетронута, значит, он покинул загон другим путем. Но как?
Перепрыгнул через забор? Ничего другого мне в голову не приходило, но высота загородки была футов пять. Пес физически не мог через нее перескочить. Или… все-таки мог? Я присмотрелся внимательнее.
Хотя какая теперь разница… Наузад все равно сбежал.
Парни, которые были не на дежурстве в момент обстрела, должны были прятаться в крохотных камерах бывшей тюрьмы. Кто-то даже радовался возможности поспать, все равно заняться там было больше нечем. Сейчас они повыбирались наружу и вновь выстраивались в очередь за едва теплым карри, которое стояло там, куда его поставил повар. Убрать его со стола ему и в голову не пришло.
Я беспокоился по поводу Наузада, но и за своих парней тревожился тоже. Наузад по-прежнему не слишком хорошо ладил с незнакомцами, и последнее, чего бы мне хотелось, это чтобы он кого-то покусал от страха и отчаяния в поисках выхода с базы. Тогда его судьба была бы решена самым неблагоприятным образом.
Как бы он отреагировал, если бы парни решили его изловить? Мне оставалось лишь надеяться, что он не сделает ничего такого, о чем мы потом оба горько пожалеем. Из всех собак, которых я видел снаружи, я выбрал именно этого бойцового пса – или он сам выбрал меня. И сейчас мне отчаянно хотелось его отыскать, ведь не мог же я бросить его на произвол судьбы.
Вне себя от волнения, я внезапно столкнулся с Дэном, выбегавшим из нашей казармы.
– Сержант, идите, гляньте сюда, – окликнул он меня взволнованно. Выглядел он донельзя удивленным.
– В чем дело, Дэн? Я Наузада ищу, – ответил я. – Ты его случайно не видел?
– Так о чем и я.
– О чем?
Следом за ним я прошел в коридор. Одна из камер была слабо освещена свечкой, установленной на самодельной полке.
– Он там, – прошептал Дэн, указывая на одну из коек, с трудом втиснутых в тесное помещение.
Я присел на корточки и заглянул под кровать. И точно, там лежал, свернувшись клубочком, Наузад. Он смотрел прямо на меня. Я потянулся и потрепал его по зарубцевавшемуся уху.
– Что произошло?
– Примерно на середине боя он влетел в комнату, – объяснил Дэн. – Мы чуть не обделались со страху – мало ли, что ему в голову взбредет. А он на нас просто посмотрел и под койку полез.
Я в сомнении посмотрел на Дэна.
– Честное слово, так все и было, и мы его выманить потом не могли, даже на еду.
Наузад никогда не был в этой части базы, но все равно ухитрился отыскать безопасное место, по соседству с той комнатой, где обычно спал я. Скорее всего, именно туда бы он и собирался, но не смог, потому что я был на дежурстве, и дверь оказалась заперта.
Я протянул ему галету, и он выполз из-под кровати. Он даже позволил Дэну себя погладить, пока я вел его к выходу.
Смотрелись мы с ним, должно быть, довольно странно, пока шагали по темной базе – морпех в полном боевом снаряжении и безухий пес, пожирающий галеты одну за другой.
– Все в порядке, приятель, фейерверк закончился. – Я потрепал его по голове, которая доходила мне до колена, и повел обратно в загон.
Меня по-прежнему удивляло, как он ухитрился перепрыгнуть через ограду. Другого объяснения побегу у меня по-прежнему не было. Когда я открыл калитку, Наузад протиснулся внутрь, задев меня по ноге. Я снова посмотрел на ограду, потом на пса.
– И все-таки, приятель, как же ты выбрался?
Наузад не отличался прыгучестью, и я не мог представить себе, как он карабкается по сетке.
Пес трусцой пробежал к своему убежищу и исчез внутри.
– Я найду для тебя безопасное место, Наузад, дай мне время, – пообещал я, хотя он меня уже не слышал. И это было к лучшему: я не любил давать обещаний, которые мог не сдержать.
Оставалось лишь надеяться, что у Лизы будут для меня хорошие новости.
5
Реактивная граната
Я совершал утренний обход базы, как вдруг заметил у загончика Наузада морпеха на стареньком грузовичке, который когда-то был выкрашен в желтый цвет. Я сразу понял, что это Джон – он единственный ездил по базе на машине. Хотя он был еще совсем молоденьким, но показал себя старательным и надежным бойцом, поэтому ему поручили координацию и сбор разведдонесений. Кроме того, он вызвался развозить по дозорным постам ежедневные порции воды для питья и мытья. И поскольку таскать канистры вручную ему было лень, Джон стал пользоваться древним тойотовским пикапом, который мы унаследовали от афганской армии. Так было гораздо проще.
– Привет, дружище, как сегодня водичка? – насмешливо приветствовал я его, подходя к загону.
– Отлично. Доброе утро, сержант, – отозвался он. Волосы у него отросли длиннее положенного, и если бы его увидел наш главный, с ним бы случился сердечный приступ.
– Я Наузаду принес кое-что, – сказал он, показывая старую подушку из красного атласа с выцветшей золотой вышивкой в виде листьев. Будь она почище, ей было бы самое место на диване в приличном доме.
– Откуда ты это взял?
– Валялась, пришлось подобрать, – ответил он с хитрой улыбкой.
Я ухмыльнулся в ответ. Лишних вопросов задавать я не хотел. Достаточно и того, что у Наузада появилась первая в жизни лежанка.
