– Играть любишь, да?
У стены стоял песочного цвета фургон, из тех. в каких возили арестантов. Окна были забраны решетками. Из-под фургона высунулась длинная собачья морда. И тут же он выбрался наружу, метнулся ко мне, потом опять вбок. Чем-то он напомнил мне Бимера.
– Вот же псих ненормальный, – засмеялся я. – И как ты сюда пробрался?
Бросив взгляд в сторону ворот, я покачал головой и хмыкнул. Ну, и паршивец. Пес прокопал туннель между двух больших камней, которые я уложил в траншею. Там было очень тесно, но ему хватило, чтобы проскользнуть внутрь.
С минуту я гонялся за шустрой псиной по двору, но он был неуловим. В последний момент ему всегда удавалось обдурить меня и изменить направление.
Молоденькому псу явно нравилась эта игра, лапы у него двигались каждая сама по себе, но это не мешало ему всегда оказываться там, где надо. Он так носился, что вскоре пыль стояла столбом по всему двору. Я посмотрел на часы. Мы с ним развлекались уже добрых десять минут. Я отнимал время у Наузада.
– Извини, парень, но я пошел к твоему приятелю.
Когда я пошел к вольеру, пес потрусил за мной.
Не подумав о том, что делаю, я выпустил Наузада. Он тут же бросился к мелкому псу, который застыл как вкопанный.
– Черт, сейчас крови будет… – пробормотал я.
Я еще успел подумать, что нельзя было выпускать Наузада, когда рядом бегает другой кобель, ведь он был бойцовым псом. Но, к моей огромной радости. сработали совсем другие инстинкты. Когда Наузад подбежал к гостю, он принялся обнюхивать его как ни в чем не бывало. А мелкий, вместо того чтобы убежать, стал принюхиваться в ответ. И, как ни удивительно, через минуту они уже играли друг с другом.
Я дал им вволю побегать, потом дождался, чтобы Наузад справил свои надобности, и убрал кучку в пакетик, который держал специально для этого.
Как обычно, когда время прогулки подошло к концу, Наузад не хотел возвращаться в вольер. Я не мог его осуждать, он слишком мало времени проводил на воле. Маленький пес сидел и смотрел, пока мы с Наузадом бегали по двору кругами. Наконец мне удалось завести его в загончик и захлопнуть калитку.
Наузад с несчастным видом смотрел на меня из-за сетки. Я обернулся к маленькому псу, который все так же терпеливо ждал поблизости.
– Тебе повезло, – сообщил я ему. – У меня нет времени сейчас выгонять тебя за ворота.
Я и без того уже опаздывал. Датч готов был подождать, пока я выгуливаю Наузада, но не стоило этим злоупотреблять.
Я пошел прочь, но, обернувшись через плечо, увидел, что пес трусит за мной следом. Я остановился, потом внезапно сделал бросок в его сторону. Как я и думал, он все еще не наигрался. Дважды сделав круг на месте, он метнулся в сторону, застыл, широко расставив лапы, потом прыгнул ко мне поближе.
Так он шел за мной до самого штаба.
– Извини, приятель, но сюда тебе нельзя, – сказал я, открыл, а потом быстро закрыл дверь за собой.
Я надел наушники, в которых тут же зазвучал привычный эфирный треп. Парни с холма и на дозорных пунктах переговаривались между собой. Сонный Датч сдал мне смену и, ни о чем не спрашивая, отправился на боковую.
Я обменялся приветствиями со всеми, чтобы убить время. Кроме того, так я убедился, что никто из парней не спит на посту.
Штаб наш размещался на старом складе без окон. Все, что было слышно на заднем плане, это ровное гудение дизельной установки. В помещении горели три лампочки, из мебели не было ничего, кроме складных столов, на одном из которых и располагалось оборудование, помогавшее нам поддерживать связь с внешним миром.
Беленые стены были увешаны картами Наузада и окрестностей во всех возможных масштабах. Еще висела фотография красивой блондинки, которая улыбалась, глядя прямо на тебя, с какого угла на нее ни взгляни. Но это была единственная деталь, отвлекавшая внимание в этом скучном, деловом помещении.
Я прочитал журнал. Там не было ничего, о чем бы устно не упомянул Датч. Ничего интересного. С последней атаки талибов у нас все было тихо. Может, бомбы упали слишком близко и все-таки припугнули их. Мы по-прежнему ждали нового нападения, но ничего не происходило. Всю прошлую неделю мы вычеркивали дни в самодельных календарях, и были заняты только тем, что ели, спали и отсиживали дежурство. Еда тоже не доставляла удовольствия, поскольку повар по-прежнему не готовил ничего, кроме карри. Чем дальше, тем более привлекательными казались встречи с «ускорителем времени».
Сегодня ночью все, чего мне хотелось, это отдежурить и урвать еще хоть часок сна. Вместе со мной на смене был Джимми, наш связист, но мы почти не разговаривали друг с другом, оба сидели, уткнувшись в книгу. Я читал воспоминания Мика Фаулера об альпинизме. Все, что можно, мы с Джимми уже обсудили за последние три недели. Свежие газеты поступали к нам нерегулярно, и новостей не было.
Я все еще думал о том, как сообщить ребятам, что двое наших пострадали, так что к чтению душа особо не лежала.
На смену мне должен был выйти Док. Он был флотским медиком, которому трудно было свыкнуться с мыслью, что от нас до ближайшего моря – много миль. Когда моя смена уже близилась к концу, мне пришлось чуть не силком вытряхивать его из спальника. По крайней мере, за этим не надо было далеко ходить: Док спал в медблоке, который находился в том же здании, что и штабная комната. Подозреваю, что, когда он шел служить на флот, его забыли предупредить о дежурствах.
– Что нового, сержант? – спросил он меня, протирая сонные глаза.
– Ничего, все тихо. План действий авиации будет в 6:00. Босс хочет побудку на то же время.
К этому моменту мы должны были узнать, получат ли наши патрули прикрытие с воздуха. Я поднялся со складного стула, на котором сидел. У меня ныла спина. Часами просиживать на складных стульях вредно для здоровья. Я поставил чайник, чтобы вскипятить воды себе на дорожку. Джимми оставался дежурить еще на час.
– До встречи, – сказал я ему, шутливо отдавая честь и унося заваренный чай.
– Радуйтесь, сержант, койка ждет, – отозвался он, не отрываясь от книжки.
Я похлопал Дока по спине и протянул ему потертые наушники. Он занял мое место.
Снаружи вставал розоватый рассвет, солнце поднималось над восточной стеной базы. Облака на небе были окрашены алым и красиво подчеркивали видневшиеся на горизонте горы. Рассвет был самым потрясающим временем дня, жаль, дома я его почти не заставал: теплое одеяло не отпускало из своих объятий.
Зацепившись обо что-то ногой, я едва не упал. Посмотрев вниз, я обнаружил маленького пса, который спал, свернувшись калачиком, прямо перед дверью. Я не мог поверить своим глазам.
Стоило наклониться, чтобы его погладить, как он тут же вскочил и принял любимую игривую стойку, широко расставив лапы.
– Что, теперь я твой новый друг, да? – поддразнил я его. – Ты все это время ждал, пока я выйду?
Пес смотрел на меня, склонив голову влево. При солнечном свете я мог лучше его разглядеть. Он чем-то напоминал Наузада, только более тощий, с длинными лапами, пегой шерстью и более темной мордой. Да, и уши у него были на месте.
Я выудил галету из кармана. «Скоро надо будет делать запасы», – подумал я, пока он с жадностью ее пожирал.
Но оставлять его на базе было никак нельзя.
– Прости, малыш, но придется тебе уйти. Нельзя, чтобы босс тебя обнаружил, – сказал я ему.
Добрый час ушел на то, чтобы наконец выманить его за ворота. Песик не сомневался, что это замечательная новая игра. Когда мне наконец удалось выдворить его с базы, я был весь в поту и пыли. К тому же до завтрака оставалось недолго. Ускорителю времени придется подождать. Я должен был идти к своим парням, которые как раз собирались в столовке. Пора было сообщить им, что случилось в Каджаки, пока не заработала мельница слухов.
Я нашел капралов своего подразделения, которые как раз выходили из казармы, и изложил им краткую версию происшедшего. Они засыпали меня вопросами, на которые пока не было ответов.
– Слушайте, я без понятия, почему они свалились с обрыва. Хватит и того, что Том с Мэттом живы. Как только я узнаю что-то еще, сразу вам сообщу. А пока оповестите парней, и пусть не слушают дурных сплетен.
Пока я стоял в очереди на завтрак, сообщили, что патруль на утро отменяется: у авиации нашлись задачи поважнее где-то на юге.
Какое-то время я потратил на проверку наших припасов. До прилета вертолета снабжения оставалось еще два дня. Я ждал почты от Лизы. Остаток дня тянулся еле-еле. Временами мы болтали с парнями о каких-то мелочах, и я вручную перестирал почти все свое барахло. День закончился тихо и без фанфар.
Ночная побудка наступила слишком быстро, я как обычно отправился на дежурство.
Маленького тощего пса я заметил почти тут же. Он сидел и дожидался меня. Я проспал сегодня, у меня оставалось всего пятнадцать минут, чтобы выгулять Наузада, поэтому я не стал играть с мелким, а лишь помахал ему рукой и вытащил из кармана печенье. Присев на корточки, я протянул ему лакомство. Он покосился на меня, потом медленно и осторожно подкрался ближе, чтобы принюхаться. Аккуратно вытащив галету у меня из пальцев, он тут же метнулся прочь футов на пятнадцать, и только тогда плюхнулся на брюхо и стал жевать с таким наслаждением, точно ничего вкуснее в жизни не ел.
